– Я удивлена, что ты хочешь появляться со мной на людях.
Он засовывает руки в карманы, сохраняя бесстрастное выражение лица.
– Сильви нас позвала. Что я должен был сделать?
– Проигнорировать ее? – Я вскидываю бровь.
Уит задерживает взгляд на моих ногах.
– Я пытался игнорировать тебя всю неделю.
Его честность удивляет.
– Поверь мне, я знаю.
– Ты стала закатывать юбку. – Взор его блестящих глаз встречается с моим. – Пытаешься привлечь мое внимание?
– А получается?
– Раздвинь слегка ноги и узнаешь, – тянет он, вновь глянув на мою юбку.
Я сдвигаю бедра и подтягиваю колени к груди.
– Ты отвратителен.
Он смеется. Смеется по-настоящему. И этот радостный звук проникает глубоко внутрь меня и пробуждает какое-то незнакомое чувство.
– А тебе это нравится, учитывая, что ты так же отвратительна, как и я.
Его слова попадают точно в цель, потому что это правда.
– Почему ты меня игнорировал?
– Пытался убедить себя, что с тобой покончено. – Уит пожимает плечами. – Похоже, это не так.
Меня переполняет предвкушение, я сажусь прямее.
– Прогуляйся со мной, Сэвадж, – говорит он непринужденно, но взгляд все так же напряжен.
Во мне закрадывается беспокойство, а с ним изрядная доля возбуждения.
– Нет уж.
– Я покажу тебе кое-что, чего ты еще никогда не видела, – едва ли не напевает он, пытаясь меня заманить.
Я смеюсь.
– Я уже видела твой член, Уит. Ни к чему меня соблазнять.
Он хмурится, уголки его губ подрагивают. Будто он хочет… улыбнуться? Снова рассмеяться? Что ж, он явно в настроении.
– Ну давай. – Уит протягивает мне руку. – Пойдем.
Его голос звучит твердо. Это требование, а не просьба. Я вкладываю свою ладонь в его, и Уит поднимает меня на ноги, потянув на себя.
– Хочешь, чтобы люди увидели, как ты ведешь меня куда-то по кампусу?
– Мне плевать, что люди думают обо мне. Или о тебе. – Он отпускает мою руку и идет дальше.
Я спешу, чтобы не отстать.
– Поэтому ты игнорировал меня в последние несколько дней?
– Я был… занят. – Он старается не смотреть на меня.
– Тем, что меня игнорировал.
– Может, ты не стоишь моего внимания.
– Тогда почему ты сейчас со мной?
Уит улыбается мне злобной улыбкой.
– Это ты сейчас рискуешь. Тебе не стоит идти куда-то наедине со мной. Кто знает, что я могу сделать?
– Я тебя не боюсь, – говорю я легко и непринужденно, будто мне на все плевать.
Но это ложь. Он правда пугает меня. Заставляет чувствовать себя неуютно. Нервничать. Пробуждает во мне желания, которых не должно быть и в помине.
Он заставляет меня чувствовать себя живой.
– А должна, – говорит он небрежно и поворачивает налево, как только мы оказываемся за библиотекой. – Идем.
Я следую за ним по тропе, которой еще никогда не ходила, к большой роще из толстых деревьев. Уит молча шагает с той же решительностью, что отражается на его лице. Я спешу за ним, не желая отставать, и гадаю, куда он меня ведет.
– Здесь есть старые здания, – произносит он, – которые раньше были частью кампуса.
– Правда? – Во мне разгорается любопытство, и я размышляю, получится ли задать еще несколько вопросов, или же он просто отмахнется от меня. – Где они?
– Мы почти на месте.
Птицы щебечут, пролетая над нашими головами и садясь на окружающие нас деревья. Солнце пригревает, на ярко-голубом небе ни облачка, и я озираюсь вокруг, когда лес становится все гуще, здания все дальше, пока не начинает слышаться шум морских волн вдали.
Внезапно впереди вырисовывается разрушенное здание, полностью лишенное крыши и большинства стен. Я резко останавливаюсь, глядя на него. Я немного напугана.
– Идем, – Уит кивает в сторону развалин.
Он ведет меня к разрушенной постройке, и я иду за ним вокруг крошащихся стен. Кирпич выцвел почти до белого цвета, местами покрывшись пушистым зеленым мхом. Я осматриваю разрушения, поднимаясь за Уитом по шаткой деревянной лестнице, которая прогибается под моими ногами, пока мы не оказываемся внутри здания, хотя оно ничем не огорожено. Крыши нет, стен толком тоже, и внутри ничего не осталось.
Это оболочка. Призрак из других времен.
– Что здесь произошло? – Я прислоняюсь к старому подоконнику, в окне над которым давно нет стекол. Обернувшись, я подпрыгиваю, сажусь на край и не свожу глаз с Уита.
Воздух между нами меняется, электризуется. Уит медленно и уверенно подходит ко мне, совсем как тигр, преследующий свою добычу. Он осторожно развязывает ослабленный узел галстука и снимает его с шеи. Натягивает шелк руками и останавливается передо мной.
– Пожар. Он случился больше ста лет назад. Изначально здесь была частная школа «Ланкастер», это первое построенное здание. В свое время моей семье и сотрудникам не хватило духу снести его окончательно, поэтому его оставили, построили новый корпус в другом месте и выкупили прилегающие территории, чтобы расширить школу.
Я оглядываюсь кругом и вижу вдалеке выдающийся шпиль часовни.
– Оно далеко от остальной части кампуса.
– Раньше все сотрудники жили в кампусе. Там, где мы сейчас стоим, когда-то располагались жилые корпуса. Здание было довольно близко к кампусу, но достаточно далеко, чтобы создавалось ощущение уединения, – объясняет он.
Вдалеке щебечет птица, а другая отвечает ей. Тайные любовники, как мы? Ищут друг друга в лесу?
Мой разум любит разыгрывать фантастические сюжеты во всем, что касается происходящего между мной и этим парнем. Мы с Уитом не возлюбленные. Между нами нет чувств. Мы просто зависимые, которые отчаянно ищут друг друга, чтобы прогнать тьму, что загнивает у нас внутри.
– Я не знала, что оно существует. – Веду пальцами по деревянному краю, стараясь не подцепить занозу.
– Конечно не знала, ты же новенькая. – Он отвечает опасной улыбкой, и мое сердце замирает в предвкушении.
– Ты приводил сюда других девушек? – Я стараюсь говорить непринужденным тоном, будто мой вопрос ничего не значит, но Уит знает. Я выдала себя, желая узнать о нем больше, узнать хоть что-то.
– Нет. Зачем мне приводить сюда девушек? – Он окидывает меня сдержанным взглядом.
– Тогда зачем привел меня? – Потому что он хочет меня трахнуть. Когда бывало иначе? На улице, тайком. Я представляю, как он укладывает меня на ближайшую поляну, разводит мне ноги, опускает между ними голову и жадно вылизывает. Мне нравится, когда он ласкает меня ртом. Почти так же сильно, как и когда трахает меня.
– Чтобы мы могли уединиться. Ты раздула такую проблему из того, что нас могут увидеть вместе, и я понял, что ты права. Нужно, чтобы происходящее между нами оставалось тайной. – Он, можно сказать, попрекает меня моим недавним беспокойством, и, пожалуй, я это заслужила.
– Ты стыдишься меня. – Я вздергиваю подбородок, сердито на него глядя.
– А ты меня не стыдишься? Или того, что между нами? Мы ненавидим друг друга, но вот мы здесь. – Он указывает на меня.
– Все это бессмысленно, – соглашаюсь я.
– И все же я не могу думать ни о чем, кроме тебя. – Судя по голосу, ему тошно от самого себя. От меня. Уит дергает за концы галстука, привлекая мое внимание. – Порой мне хочется, чтобы тебя не было вовсе. Тогда мне не пришлось бы сходить по тебе с ума.
Его слова оживляют меня. Доказывают, что его влечет ко мне, несмотря ни на что.
– О чем это ты? – дразню я, будто хочу услышать от него в ответ что-то ужасное и жестокое.
В глубине души хочу. Хочу услышать, какие коварные, жуткие слова он может подобрать, и узнать, что я при этом почувствую.
– Я мог бы задушить тебя прямо сейчас, и никто бы тебя даже не хватился. – Он наматывает галстук на пальцы, пропуская между ними шелк.
– Ты прав. – Мой голос звучит спокойно, хотя внутри я вся дрожу. Невольно снова задаюсь вопросом, что же заставляет кого-то столь юного быть таким жестоким.
Уит был темным уже тогда. В нашу первую встречу. Когда назвал меня шлюхой и поцелуем заставил замолчать. Он был грубым, но при этом неуверенным.
А теперь кажется, что он точно знает, чего хочет и как этого добиться. Это пугает.
И волнует.
Уит подходит ближе, окутывая меня своим теплом и самим присутствием. Я выпрямляюсь, все мышцы напрягаются, когда он прижимает теплую ткань к нежной коже моего горла.
– Ты не боишься меня?
Мне требуются все силы, чтобы сдержать дрожь.
– Нет.
– Ты глупая? – Он вскидывает бровь. – Или настолько мне доверяешь? Хотя это одно и то же. Доверие ни к чему не приведет. Ты это знаешь.
Мы ничего не говорим друг другу. Я смотрю в его ледяные глаза и выдыхаю, когда он полностью оборачивает шелковый галстук вокруг моей шеи. Касается пальцами затылка, проводит ими по волосам, и я закрываю глаза от нежного прикосновения, напоминая себе, что оно ничего не значит.
Он ненавидит меня. Это пытка. Его возбуждает, когда он видит мою боль. Ему уже восемнадцать, и у него полный бардак в голове.
Впрочем, у меня тоже.
– Здесь никто не услышит твои крики. – Уит тянет за оба конца галстука, и ткань натягивается. Достаточно, чтобы я ее почувствовала, но недостаточно, чтобы причинить боль.
Пока.
– Ты не причинишь мне боли, – возражаю я с такой уверенностью, какую на самом деле не чувствую.
– Почему ты так уверена? – Он опускает голову, его губы оказываются прямо над моими. – Я заглушу твои крики губами. Проглочу их все.
Иногда он говорит поэтично, когда рассказывает о том, как причинит мне боль.
– Я не закричу.
– Я уже заставлял тебя кричать. – Он отпускает один конец галстука и просовывает пальцы под подол моей юбки.
Вслед за его прикосновениями по коже бегут мурашки, и вновь возникает тупая боль, которую я всегда чувствую между бедер, когда бываю с Уитом.
– Это другие крики.
– Удовольствие. Боль. Они связаны между собой. Кому как не тебе об этом знать. – Он прижимает ладонь к передней стороне моего белья. – Ты такая мокрая.