Все, что я хотела сказать и не сказала — страница 46 из 89

Брайан грубо сжимает мою правую грудь, наклоняется и открывает рот, чтобы взять сосок, но внезапно исчезает, отлетев от меня.

– Сукин сын… – произносит Брайан за миг до того, как ему в челюсть прилетает кулак, и воздух наполняет тошнотворный звук удара плоти о плоть. Брайан падает.

Я взвизгиваю, скорее от облегчения, когда понимаю, что это Уит избивает Брайана. Бьет его снова. И снова. Его костяшки покраснели, глаза пылают от ярости, когда он встает над Брайаном, который сворачивается на земле клубком, пытаясь защититься.

– Она сказала нет, урод, – Уит плюет на него, чем напоминает мне о том случае, когда спас меня от Эллиота. Он бьет Брайана прямо по ребрам, и тот, кряхтя, откатывается прочь. – Больной кретин.

– Она хотела этого, – стонет Брайан. – Обещала, что на все согласна. Терлась о мой член.

– Все это ни черта не значит, если девушка говорит нет, скотина. – Уит пинает Брайана под зад, а потом поднимает голову и смотрит прямо на меня.

Я смотрю на него в ответ, тяжело дыша. Топ спущен до живота, грудь оголена. Слезы бегут по щекам, и я знаю, что наверняка ужасно выгляжу.

Уит поджимает губы и медленно качает головой, будто разочарован во мне. Еще раз пнув Брайана напоследок, он разворачивается.

И уходит прочь.

Да что это за херня?

Натянув топ на место, я бегу за Уитом и окликаю по имени.

Но он идет дальше, спина напряжена, плечи расправлены. Я чувствую исходящее от него напряжение. Ускоряю шаг, отчаянно пытаясь его нагнать, и, схватив за руку, переплетаю наши пальцы.

Он резко оборачивается и вырывает руку с чистой яростью на лице. Я никогда не видела его таким злым.

– Это что за хрень, Саммер?

Я замираю, потрясенная тем, что он назвал меня по имени. Он никогда так не делает. Уж точно не на людях, хотя рядом все равно никого.

– С-спасибо, – шепотом отвечаю я, и начинаю дрожать всем телом. – Он собирался… собирался…

У меня вырываются сдавленные рыдания.

Уит притягивает меня в объятия, и я прижимаюсь к нему. Меня окутывает его знакомый запах, даруя чувство безопасности. Я льну к нему, плача в его мягкую рубашку, слезы безудержно текут. Он позволяет мне плакать, обнимая за талию и опустив подбородок мне на макушку. Я чувствую, как он запускает пальцы мне в волосы, и оттого плачу сильнее. Живот сводит, когда я осознаю случившееся.

Уит прав. Брайан собирался изнасиловать меня возле того дерева. Мне вообще не стоило уходить с ним с вечеринки. Я только приехала и слишком много выпила. Вся ночь испорчена, и, уверена, Уиту я ее тоже испортила.

Не знаю, как долго я плачу, но кажется, что целую вечность. Я прерывисто дышу, икаю и медленно отстраняюсь, чтобы увидеть его лицо.

На меня смотрит все тот же бесчувственный холодный Уит.

– Успокоилась? – спрашивает он.

Я киваю, икнув.

Он обхватывает мой подбородок и заставляет взглянуть ему в глаза.

– Не валяй дурака с незнакомцами. Я не всегда буду рядом, чтобы тебя спасти.

По мне проносится всепоглощающая ненависть, заставляя кровь кипеть.

– Ты не мой герой, – выпаливаю я.

– Сегодня он самый. Но это было в последний раз. Я не могу все время тебя спасать, Сэвадж. В конце концов ты снова окажешься в подобной ситуации, и меня не будет рядом. Что ты тогда будешь делать? А? – Он сжимает мой подбородок, но я не дергаюсь, больше не желая проявлять перед ним слабость. – Этот урод чуть не изнасиловал тебя. Всюду лапал, и ты сама на это напросилась, раз так вырядилась. Чего ты ожидала?

Слезы снова бегут по лицу, но я все так же молчу.

– У тебя просто бардак в голове, Сэвадж. Возьми себя в руки. Пока тебя не убили и не закопали где-нибудь.

Он отталкивает меня и идет обратно к зданию.

И на этот раз я отпускаю его. Отказываюсь идти за ним.

К черту Уита Ланкастера.

К черту его.

Глава 26Саммер

Говорят, первый снег выпадает в кампусе в конце ноября, но в этом году он пошел немного раньше. Если точнее, восемнадцатого числа, в середине дня, когда я скучаю на уроке и смотрю в окно, когда за ним начинает сыпать легкий снег, который в итоге собирается большими хлопьями. Они непрерывно сыплются с темного неба, и с наступлением ночи весь кампус окутывает белое зимнее одеяло.

Учителя без конца твердят о необычайно холодном фронте, пока возятся с шипящими радиаторами в классах и жалуются на температуру. Частная школа «Ланкастер» расположена в красивых исторических зданиях с устаревшими системами отопления и охлаждения. Это становится причиной дискуссии на уроке по государственному устройству Америки, на моем последнем занятии на сегодняшний день. Ученики хотят, чтобы здания модернизировали, ссылаясь на то, что сейчас двадцать первый век. Неужели мы не заслуживаем центральное отопление и кондиционирование? Учителя согласны, но говорят, что реконструкция разрушит целостность зданий.

Споры затягиваются до конца урока, и я схожу с ума от скуки. Как обычно. Думаю только о том, как сильно мне хочется отсюда уйти.

Но идти мне некуда.

Сегодня странный день. Все рассеяны, в том числе школьный персонал. До пятницы, последнего дня перед каникулами по случаю Дня благодарения, осталась всего пара дней. Всем не терпится уехать из этой новоявленной зимней страны чудес, в которую превратился наш кампус. Весь день на уроках не стихали оживленные разговоры о планах на каникулы. Путешествия в экзотические страны, походы по магазинам, поездки к родным, хотя все это считается скучным. Устаревшим. Такое чувство, будто мы в тюрьме, и нас скоро наконец-то выпустят на свободу.

Мне бы очень хотелось куда-нибудь уехать. Куда угодно. Но я остаюсь. Мы с мамой часто разговаривали вплоть до этой недели. Напыщенные разговоры по телефону проходят так неловко, что я предпочла бы заменить их нечастыми текстовыми сообщениями. Ни я, ни мама не упоминаем о каникулах, но они близятся.

Мы обе это знаем.

С приближением даты напряжение нарастает, пока мама наконец не упоминает, что едет в недолгое путешествие на Карибы с компанией друзей. Ничего, что я останусь одна? Но, не дожидаясь моего ответа, она тут же спешит пояснить, что ей нужно сбежать на какое-то время. После всего, что она пережила, после всех страданий, что вынесла в прошлом году. Пожар, страховые выплаты, управление имуществом, судебная тяжба с первой миссис Джонас Уэзерстоун.

Что я могу на это ответить? Как могу возражать? Конечно, я говорю ей, чтобы ехала. Даже напоминаю, чтобы не забывала пользоваться солнцезащитным средством, будто это я родитель, а она ребенок. Именно я ответственный человек в наших постоянно меняющихся отношениях.

Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Общежития на время каникул остаются открытыми для всех учеников, которым некуда поехать, и я сообщаю своему куратору, что остаюсь. Меня до смерти раздражает сочувственное выражение лица мисс Томпсон, а когда она открывает рот, явно намереваясь сказать, что ей очень жаль, я перебиваю ее и говорю, что мне пора, иначе опоздаю на урок.

Это неправда, и мы обе это знаем. Я столкнулась с ней под конец обеденного перерыва. Сильви, как обычно, нигде не видно. Мне становится невыносимо от мысли о том, чтобы снова обедать в одиночестве, и от того, какой монотонной стала моя жизнь с первого ноября.

Все усугубляет еще и то, что я была на взводе, ожидая, когда Уит хоть что-то мне скажет. Но, конечно, он молчит. Остается неуловимым.

Загадкой, которую я не могу решить, как бы ни старалась.

Он спас меня в ночь Хэллоуина, а на следующий день Брайана уже не было на занятиях. Больше его никто не видел и не слышал о нем, и я без тени сомнения знаю, что Уит избавился от него. Как и от глупого бедняги Эллиота. Ни один парень в кампусе не переходит Уиту дорогу и не подвергает сомнению его авторитет. Сделать подобное означает встретить свой конец.

Похоже, Брайан встретил свой. По нему никто не будет скучать. Иногда я все еще чувствую прикосновение его рук к моему телу, его языка во рту. Вспоминаю, как он повторял, что я на все согласна. Я помню, как вела себя с ним на вечеринке. Танцевала, прижималась к нему. Терлась о его член, будучи практически голой. Может, Уит был прав. Возможно, я сама спровоцировала Брайана. Мне отчаянно хотелось привлечь внимание Уита, но вместо этого я привлекла внимание кое-кого другого. Кое-кого нежеланного.

Пускай Уит пришел мне на помощь, но все равно заставил почувствовать себя дерьмом. Я по-прежнему погано себя чувствую, даже по прошествии нескольких недель, а все из-за того, что он не разговаривает со мной. Все равно он забыл обо мне. Теперь он с Кейтлин. Я всюду вижу их вместе. По всему кампусу. Она вьется вокруг него, жаждая внимания, но он редко ей его уделяет. Всегда ходит с бесстрастным выражением лица, будто предпочел бы быть где угодно, лишь бы не с ней.

Мне знакомо это чувство. И мне претит, что у нас с Кейтлин есть что-то общее.

Но с ней он хотя бы появляется на людях. Он не хотел, чтобы кто-то знал, что мы были вместе, и это ранит. Сильнее, чем я готова признать. Этот говнюк всегда считал, что он лучше меня.

Вплоть до самого конца.

Сильви по-прежнему часто пропадает. И если раньше она выглядела лучше, то сейчас, похоже, ей снова стало хуже. Ее здоровье стремительно ухудшается, о чем она сообщает мне, когда снова приезжает в кампус на один день. Иногда всего на час, а потом уезжает снова. Всегда бледная и изможденная. Круги у нее под глазами становятся все темнее и темнее, и я все больше за нее беспокоюсь. Сильви избегает Спенсера, и я не знаю, что произошло между ними в ночь Хэллоуина, потому что она не рассказывает. Ни мне.

Никому.

Когда Сильви не болеет, то ходит на бесконечные приемы к врачам. В центры, которые специализируются на этом, на том и еще черт его знает на чем. Ее ощупывают, делают рентгены, отслеживают жизненно важные показатели, вводят новые лекарства. Но по-прежнему утверждают, что не знают, что с ней не так.