Но я не отрицаю. Какой в этом смысл? Она будет думать обо мне все что захочет.
– Обычно подобное меня совершенно не волнует. Моя дочь приводит домой свою новою любимицу, которая, как оказалась, к тому же спит с моим сыном. Ваши жизни переплелись, и, полагаю, это совершенно нормально. Вы учитесь в одной школе. Ты привлекательная девочка. Почему бы моему сыну тобой не заинтересоваться? А Сильви изголодалась по вниманию. Все остальные уже устали от ее манипуляций, а ты – свежая кровь. Тобой легко манипулировать. У тебя это на лбу написано. И они это видят. – Сильвия окидывает меня взглядом, и я вся будто съеживаюсь.
– Все вовсе не так, – я проглатываю ком, внезапно вставший в горле. – Вы не понимаете.
– Я прекрасно понимаю, – натянуто возражает Сильвия. – Твоя мать тоже была наивной коровой. Оказалась ослеплена внешностью, обаянием и богатством моего мужа. Мои дети все в отца. Обаятельные. Красивые. И точно так же, как мой муж соблазнил ее, Уит – и даже Сильви, – соблазнили тебя. Ты просто слишком слепа, чтобы это увидеть.
– Что увидеть?
– Семья Ланкастеров использует людей в личных целях. Для удовольствия. Развлечения. Ты – маленькая игрушка, которая им скоро надоест. Они пережуют тебя и выплюнут, и этот момент уже близок. Уиту в итоге придется взять себя в руки и исполнить свой долг с Летицией. Однажды она выйдет за него, ты ведь это понимаешь?
Я вздергиваю подбородок.
– Да. Он мне уже говорил.
В ее глазах мелькает удивление, но в остальном она никак не выдает своей реакции.
– Тогда ты понимаешь, каково твое место рядом с ним.
– Мое место?
– Да. Ты временное развлечение, дорогая. Небольшая интрижка. Грязная девчонка, которая позволяет ему делать все, что он пожелает и когда пожелает, ведь боже упаси он когда-нибудь попросит будущую мать своих детей… делать то, чем вы двое занимаетесь за закрытыми дверьми. – Ее голос звучит ехидно.
Кровь отливает от лица, колени подкашиваются. Голова кружится, и я беру себя в руки, молясь, чтобы не упасть в обморок. Откуда она знает, чем мы с Уитом занимаемся? Он бы ни за что не рассказал ей о том, насколько развратны наши отношения. Но она его мать.
Возможно, она просто знает.
– Так что веселись в роли грязной любовницы. Как только он избавится от тебя, Сильви сделает то же самое. Она безумно предана своему брату. – Сильвия бросает мне жестокую улыбку и уходит, по пути оглянувшись на меня через плечо. – Приятного шопинга с моей дочерью.
Я поворачиваюсь и смотрю ей вслед, воздух застрял в легких. Такое чувство, что я не могу дышать.
Телефон вибрирует в кармане джинсов, и я достаю его в надежде, что мне написал Уит.
Но это Сильви.
Где ты? Встретимся внизу, машина уже ждет!
Дрожащими пальцами набираю ответ.
Спущусь через минуту.
Она может и подождать. Сперва мне нужно кое-что найти.
Глава 34Уит
– Вызволи меня из договоренности с Летицией.
Вот как я приветствую отца, заходя в его кабинет. Никакого «эй, пап, можешь оказать мне услугу?». Никаких непринужденных просьб о помощи.
Я требовательный, как и он сам.
Огастас Ланкастер сидит за внушительным письменным столом во внушительном кабинете с внушительным видом. Недавно установленные панорамные окна не зашторены и пропускают много света благодаря тому, что на небе ни облака. Сегодня ясный осенний день, таящий в себе угрозу приближения зимы. Весь выпавший на прошлой неделе снег растаял, будто его и не было вовсе, но зима наступает.
– Не стоит ли тебе поговорить об этом со своей матерью? – небрежно говорит отец, откинувшись на спинку кресла.
Я останавливаюсь перед большим письменным столом из вишневого дерева и упираюсь руками в край.
– Она мне откажет.
– А если я откажу?
– Ты будешь больше склонен мне помочь, потому что и сам оказался втянут в чертову сделку, в которую я скоро ввяжусь, – напоминаю я.
Моя бабушка выбрала Сильвию Уиттакер среди всех прочих девочек, с которыми отец учился в частной школе, когда ему было всего восемь лет. Восемь. Маме – семь, она была на класс младше и якобы красива как с картинки, спасибо хорошим генам со стороны матери. И чертовски богата благодаря родственникам со стороны отца. Даже в таком возрасте обладала хитрым умом и острым, как у гадюки, языком. Однако скрывала все свои неподобающие черты, и только со временем мой отец в конце концов понял, с кем имеет дело.
Но он все равно пошел до конца. Они поженились в этом самом особняке одним прекрасным летним днем. Отец выглядит на всех фотографиях пьяным: ему пришлось напиться до беспамятства, чтобы закончить начатое. Мать вся сияла, улыбаясь до ушей. Наконец-то она стала Ланкастер. Добилась своей главной цели в нежном возрасте двадцати лет.
Их брак был несчастливым с самого начала. Видимо, мама оказалась бесчувственной ледышкой. К ее большому разочарованию, первые пять лет брака их с отцом редко видели вместе. Но дед заставил отца вернуться в их общий дом, потребовав, чтобы они притворялись счастливой семьей, иначе лишит его наследства.
Им потребовалась пара лет, но, когда отцу стукнуло тридцать, я наконец-то появился на свет. Он трахнул ее только потому, что был вынужден. Ему были нужны наследники, а мама могла их подарить.
Ее мать предоставила заключение гинеколога, совсем как мать Летиции.
Мы с Летицией пара, но только формально. Как будто животные, которых предстоит разводить.
Одна мысль о том, что я женюсь на девушке, которую на самом деле не хочу, и в итоге проведу с ней всю свою жизнь, вызывает у меня сильную тревогу.
И ярость. Бесконечную ярость.
– Ланкастеры обязаны производить на свет наследников. – Отец говорит, будто озвучивает отрепетированную реплику, которую его заставляли произносить годами.
– Мы не гребаная британская королевская семья, – выпаливаю я. – Мнимая монархия Ланкастеров не пропадет, если я женюсь на той, кого на самом деле люблю и с кем хочу быть.
– Любишь? – фыркает он. – Тебе всего девятнадцать. Что ты знаешь о любви?
Он прав. Я ни хрена не смыслю в любви благодаря своей ненормальной семейке и дерьмовым моральным принципам.
Ночь с Саммер привела меня в замешательство. Я впервые признал свои чувства. Не вслух, не перед ней, а про себя. Они крепли, сколько бы я ни сопротивлялся. Это должно было случиться, учитывая, как много времени мы с Саммер проводим вместе. Я мог быть таким жестоким и мерзким, каким пожелаю, а она все терпела. Ей будто бы это нравилось. Ей нравится быть со мной. Любая другая девушка уже послала бы меня к черту, если бы я так с ней разговаривал. Так обращался.
И дело вовсе не в том, что Саммер все стерпит. Она вовсе не такая.
Прошлой ночью меня осенило. Эта девушка запала мне в душу. Мы связаны. Черт возьми, мы даже родились в один день. Я не хочу отталкивать ее из-за каких-то навязанных мне обязательств.
К черту долг. Я хочу жить своей жизнью.
– Я знаю достаточно, чтобы понимать: я не хочу жениться на той, на которую мне плевать, – наконец говорю я.
– Ты имеешь в виду кого-то конкретного? – Отец приподнимает бровь. Я точно знаю, на кого намекает этот придурок.
Я поджимаю губы, отказываясь называть ее имя. Я делаю это не только ради Саммер.
А ради себя.
– Уверен, что она милая девушка, готовая сделать все, что ты захочешь. – Многозначительный взгляд, который он на меня бросает, бесит до чертиков. Конечно же, он имеет в виду Саммер. – Но она не стоит того, чтобы ради нее отказываться от своего будущего.
– Я не отказываюсь от своего будущего. Я делаю все необходимое, чтобы не ввязаться в брак по расчету, в котором буду несчастен до конца своей жизни, – искренне произношу я.
Возможность наблюдать за тем, как Саммер общалась вчера за ужином с моей семьей, тоже открыла мне глаза. Она по-настоящему близка с моей сестрой. Терпела дурацкий флирт моего отца и холодность матери. Она вынесла все с легкой улыбкой, чем здорово меня впечатлила.
Летиция тоже терпит мою семью, но мать осыпает ее комплиментами, потому что сама ее выбрала. Отец делает вид, словно ее не существует. Сильви избегает любой ценой.
Моя жизнь, мое будущее, выбранное за меня, лишено всякого смысла. Я не обязан жениться на Летиции и обеспечивать продолжение нашего рода. Какая несусветная чушь. Мама относится к нашей родословной так, будто мы живем в Средневековье, но на кой черт это вообще нужно?
Просто… безумие.
– Сядь, – внезапно велит отец.
Я хмуро смотрю на него.
– Могу и постоять.
– Нет. – В его голосе холод. Как и в глазах. – Я сказал сядь.
Я подчиняюсь, чувствуя, как по венам бежит злость. Не люблю, когда мне указывают, и мой старик прекрасно об этом знает.
– Ты не отступишься от тщательно продуманного плана только потому, что в последнее время тебе особенно хорошо в постели. Я этого не допущу. – Его голос звучит твердо. Непоколебимо. – Поверь мне. В конечном счете оказалось, что ее мать не стоила того, чтобы за ней бегать. Из-за Джанин я лишился брака. Не теряй голову и не думай, что эта девушка именно та, кого ты хочешь. Это не так.
– Дело не в девушке, – объясняю я. – А скорее в том, что она открыла мне глаза и заставила осознать, что я не должен идти по тому же пути, что и все Ланкастеры до меня. Готов поспорить, что старина Огастас первый не позволил своей матери выбрать ему будущую невесту, когда еще был ребенком. Держу пари, он жил полной жизнью и делал все что хотел. В итоге он полюбил и женился, как все нормальные люди.
– Мы больше не нормальные люди, – отшучивается отец.
– Верно. Мы люди с херовой кучей денег и еще большим количеством скандалов, которые к ним прилагаются. Только это и приходит на ум, когда я думаю, отчего же мы такие ненормальные. – Я с раздраженным вздохом откидываюсь на спинку кресла. – Я не хочу жениться на Летиции.
– Мы не просим, чтобы ты женился на ней прямо сейчас, сынок.