– И больше никто? – Не знаю, почему я думаю, что к этому приложил руку кто-то еще. Все это… странно.
Да, я знаю, что Монти любит шопинг. С тех пор как приехал в Париж, он несколько раз водил меня по магазинам. Но я не понимаю, зачем он заставляет меня выбрать роскошное дизайнерское платье, которое, вероятно, стоит несколько тысяч евро, чтобы я надела его лишь раз? Да еще и в дорогущий ресторан, чтобы… что? Выставить меня напоказ?
Я не понимаю.
– Никто, – говорит она, выражение ее лица становится ясным. – Не желаете ли шампанского?
– Было бы здорово, – отвечаю я со слабой улыбкой.
Я провожаю ее взглядом и принимаюсь снова просматривать платья. Они красивые. Большинство довольно откровенные. Короткие. Без бретелей. С глубоким декольте. Вырезом на спине. Оголяющие ноги.
Вспоминаю платье, которое я давным-давно надела для Уита в канун Дня благодарения. Он тогда трахнул меня на заднем сиденье «линкольна».
Кожу обдает жаром от воспоминания.
– Дорогая.
Я поднимаю взгляд и вижу Монти, который выглядывает из-за шторки, закрыв глаза ладонью.
– Ты одета?
Я смеюсь.
– Совершенно голая.
Он убирает руку, и на его лице отражается разочарование.
– Черт возьми, ты врунья.
Я хохочу еще сильнее.
– А ты в самом деле хотел увидеть меня голой?
– Ты великолепное маленькое создание. Конечно, я хочу увидеть тебя голой. Но трахать не хочу, так что со мной тебе ничто не угрожает. – Он уже сжимает пальцами бокал шампанского, когда подходит ко мне и начинает перебирать одежду на вешалке. – Вижу, тебе подобрали очень качественные вещи.
– Все такие красивые. И откровенные, – говорю я.
Он ухмыляется.
– Чем больше оголенной кожи, тем лучше.
– Для кого? Я замерзну. – Пускай сейчас весна, но в апреле в Париже очень холодно.
– У тебя невероятно гладкая кожа. Покажи ее, – говорит он, наклоняясь ближе. – В Guy Savoy много богатых мужчин. Может, найдешь себе нового любовника в пятницу.
– Я не хочу нового любовника, – тотчас возражаю я.
– Почему? Разве ты не одинока? Я не могу так долго быть один. В итоге всегда начинаю тосковать по члену. – Он дуется.
– Я давно ни с кем не спала, – признаюсь я.
– Как давно?
– С тех пор, как рассталась с Уитом.
Монти замирает, в недоумении открывает рот на пару мгновений, а потом залпом выпивает шампанское.
– Да ты шутишь.
– Я серьезно.
– Боже, ты еще не изголодалась? Я бы умер. Точно развалился бы на части, – серьезно говорит он.
– Я сосредоточилась на самой себе, – признаюсь я.
– А пальцы еще не устали от мастурбации? – Он приподнимает брови.
– Я же не делаю это постоянно, – тихо говорю я.
– Лгунья. – Он смеется при виде моего шокированного лица. – Да я шучу. Поторопись и примерь что-нибудь. Вот, я выберу первое.
Платье длинное, без бретелей. А когда я снимаю одежду, Монти машет мне пальцами.
– Снимай лифчик.
– Но…
– Оно без бретелей. К тому же в пятницу вечером ты не станешь надевать белье. Поверь мне, – многозначительно сообщает он.
Я хмурюсь.
– Не стану?
– Захочешь, чтобы одежда сидела хорошо, и швы лифчика и трусиков под ней не выступали. Фу. – Он притворно содрогается.
Он прав. Я знаю. Поэтому снимаю лифчик и надеваю платье, но Монти сразу же отметает этот вариант. Он отметает все длинные платья, как и большинство коротких. Пока на вешалке не остаются только очень короткие и откровенные платья.
Я беру одно из них и рассматриваю его. Оно тяжелое, сделано из черно-серебристой сетчатой ткани, и такое короткое, что у меня наверняка будет видна вагина.
– Выглядит опасно.
– Скорее прекрасно, – манерно тянет он. – Надень.
Я надеваю платье через голову, и оно безупречно садится по фигуре. Одна сторона платья серебристая, вторая черная, и обе части перекрещиваются спереди на правом бедре, оголяя его почти до тазовой кости. На груди глубокий вырез, почти до пупка, и держится оно на двух тонких бретелях. Вот и все.
Я чувствую себя совершенно голой.
– Повернись, – велит Монти, и я поворачиваюсь, глядя на себя в зеркало через плечо.
Вся спина тоже открыта, сетчатая ткань доходит до поясницы, почти обнажая ягодицы. Подол платья касается верхней части бедер. Сетка настолько прозрачна, что я вижу сквозь нее свои черные трусики, а когда поворачиваюсь лицом к зеркалу, то мне видно и соски.
– Я не могу это надеть, – твердо говорю я. – Я похожа на проститутку.
Монти встает позади меня и легко опускает руки мне на плечи.
– Ты должна его надеть. И ты не похожа на проститутку. Поверь мне. Черт возьми, ты сразишь каждого мужчину, который на тебя взглянет.
– Я не хочу сражать мужчин. Я вообще не хочу, чтобы они на меня смотрели. – Я поворачиваюсь в сторону, и ткань скользит по телу, отчего кожу начинает покалывать от волнения. Платье чувственное. Откровенное. Невероятно сексуальное. Я еще никогда не надевала ничего подобного. – Сколько оно вообще стоит?
– Точно не знаю. Наверное, пару тысяч евро, – небрежно отвечает он.
Я чуть не давлюсь слюной.
– Да какого черта? Ты серьезно, Монтгомери? Оно сшито… из ничего. – Я провожу рукой по сетке, соски твердеют. Я все равно что коснулась своей кожи, насколько оно тонкое.
– Оно дизайнерское, – поправляет Монти. – И я считаю, что оно безупречно. Ты великолепна.
– Как эскортница, – отвечаю я.
Он смеется с явным восторгом.
– Ох, дорогая, только в твоих мечтах.
– Скорее уж в эротических снах какого-нибудь мужика. – Я сердито смотрю на него в зеркало, отчего он хохочет еще больше. Не сдержавшись, тоже начинаю смеяться.
– Тебе нужны серебристые туфли, – выдавливает он, все еще посмеиваясь. – На шпильке, чтобы ты была невероятно высокой. Как амазонка. Но с тонкими, едва заметными ремешками. Они не должны отвлекать внимание. Хочу, чтобы люди видели только платье и твое тело.
– Зачем? – спрашиваю я, мой голос, как и взгляд, полны искренности. – На кого конкретно я пытаюсь произвести впечатление?
Его едва сдерживаемая улыбка нервирует меня, заставляя насторожиться.
– На одного из самых влиятельных мужчин в мире.
Глава 45Саммер
Я приезжаю в ресторан ровно в восемь и, толкнув тяжелые двери, впускаю с собой порыв ветра. Вечер выдался прохладным, я надела толстую черную шубу из искусственного меха, которую Монти подобрал для меня во время нашего похода по магазинам. Она короткая, как раз прикрывает мое мини платье, оставляя ноги полностью обнаженными. Кожа на них так и сияет после отшелушивающих процедур, которые я сделала в душе.
Сегодня я уделила своему телу особое внимание, как и велел Монти. Он хотел, чтобы я подготовилась так, будто собираюсь заняться сексом с султаном, – цитирую слово в слово.
Не знаю, откуда он черпает свои глупые идеи, но согласилась и с удовольствием побаловала себя. С тех пор как прилетела в Париж, я мало заботилась о себе. Была слишком занята, пытаясь поддерживать активность разума и тела, чтобы не погрузиться вновь в воспоминания, которые не давали покоя.
Минувшая неделя с Монти была похожа на эпизод из сказки. Подарила мне проблеск прежней жизни, когда я наивно верила, что Уит с радостью откажется от всего, чтобы быть со мной. Неделя перед Днем благодарения была одним из самых любимых мной наших общих моментов. Когда Уит гонялся за мной по всему поместью Ланкастеров, находил меня в темных уголках и набрасывался своими прекрасными губами и руками мне в награду.
Я скучаю по его губам и рукам. Даже по порочным, шокирующим словам, которые он мне говорил. Никто не пробуждал во мне таких чувств, как Уит Ланкастер.
Никто.
Передо мной простирается внушительная мраморная лестница, застланная ковром кроваво-красного цвета. Я осторожно поднимаюсь по ступеням, лодыжки дрожат из-за тринадцатисантиметровых каблуков на туфлях. Они необычайно тонкие, как и серебристые ремешки, обернутые вокруг моих ног, и я понимаю, что могу легко упасть лицом вперед.
Протягиваю руку, хватаюсь за перила и держусь за них что есть сил, пока не поднимаюсь на самый верх лестницы. Пол покрыт черно-белой мраморной плиткой, и мои каблуки звонко стучат по нему, пока я иду к одной-единственной двери с неприметной вывеской ресторана с левой стороны. Темное и таинственное помещение за ней манит меня, и я хмурюсь, удивляясь, что не слышу тихих разговоров и нежного звона столового серебра по тонкому фарфору.
Я вообще ничего не слышу.
Все еще сомневаюсь в мотивах Монти и в том, что он задумал на сегодняшний ужин. Чувствую, будто я его кукла, а он меня наряжает. Хочет, чтобы я выглядела определенным образом, была чем-то вроде секс-бомбы, которая ставит мужчин на колени. Я то и дело расспрашивала его о других гостях, которые будут присутствовать за сегодняшним ужином, но он, как ни печально, молчал. Это раздражает.
Уверена, он делает это специально, желая быть загадочным. У него получается.
Слишком хорошо.
Как только я вхожу в чересчур теплый зал ресторана, то сразу же расстегиваю шубу, желая поскорее ее снять. Словно из ниоткуда появляется мужчина в элегантном сером костюме, подходит с вежливой улыбкой и помогает мне. Я улыбаюсь в ответ, бормоча merci, когда он берет у меня шубу.
Все это время он не сводит глаз с моего лица, ни разу не взглянув на тело, и я задаюсь вопросом, не предупредил ли его кто-то о том, во что я могу быть одета.
Хотя эта мысль нелепа. Зачем кому-то так делать?
– Сюда, мадмуазель, – говорит он с отчетливым французским акцентом, жестом указывая мне дорогу. Ресторан небольшой. В нем темно. Царит интимная обстановка. В зале больше никого нет, что странно. Сегодня вечер пятницы. В ресторане должна царить суета, за каждым столиком должно сидеть полно людей, которые едят, пьют и болтают.
Мы проходим сквозь множество соединенных залов, все из которых пусты, и останавливаемся в последнем. В центре него стоит один круглый стол с двумя стульями и комплектами приборов. Я, нахмурившись, поглядываю на мужчину, но он только улыбается и кивает, после чего оставляет меня одну.