– Я и заботилась, – вставляет она. Отец презрительно фыркает, чем вновь привлекает к себе ее внимание. – Что? Это правда!
– Ты забываешь, что мои родители не всегда тебя одобряли, особенно поначалу, – напоминает он.
Мама нервно посмеивается.
– Брось. Они выделили меня среди всех прочих. Твой отец лично выбрал меня из толп кандидаток, которые соперничали за твое внимание.
– А потом познакомились с тобой лично, – продолжает он, чем задевает ее до глубины души. Я вижу это по тому, как меркнет ее взгляд. – Мою мать беспокоило, что ты слишком властная. Я всегда жалел, что не мог сказать ей, как она была права.
Я молчу. Меня беспокоило, что он может сказать, но, похоже, отец оказался на моей стороне.
– Я просто хочу для своих детей самого лучшего, – оправдывается она, и внезапно в ее глазах появляется яркий блеск.
А вот и фальшивые слезы.
– Порой даже в ущерб их здоровью. – Отец указывает на нее пальцем. – Даже не начинай о Сильви.
Теперь слезы вовсю безмолвно текут по ее лицу. Она отводит взгляд, будто ей стыдно. Мама и Сильви не разговаривали уже почти год. Недавно Сильви сбежала. Сама она называет это академическим отпуском. Насколько я знаю, сестра сейчас на Фиджи.
– Ты должна позволить своему сыну жить собственной жизнью, – спокойно продолжает папа. – Он достаточно взрослый, чтобы принимать самостоятельные решения, и он хочет быть с Саммер. Ты ничего не можешь с этим поделать, Сил. Оставь его в покое. Перестань донимать насчет трастового фонда. Отзови своих юристов и покончи с этим.
Она смотрит мне в глаза, а я просто гляжу в ответ не в силах выдавить улыбку. Не в состоянии испытать никаких чувств. Пускай она моя мать, но она почти не приложила руку к моему воспитанию. Им занимались приходящие няни и частные школы. Она никогда не была заботливой. Слишком много внимания уделяла внешности и социальному статусу.
Я не допущу, чтобы то же самое случилось со мной. С моим будущим. Я хочу сам воспитывать своих детей. Любить свою жену. Я не хочу изменять. Не хочу все контролировать.
Ну ладно. Мне нравится контролировать. Но больше всего удовольствия мне приносит контроль вдали от посторонних глаз.
– Ладно. Я прекращу судебное разбирательство. – Мать вздергивает подбородок с неизменно надменным видом.
Я не утруждаюсь поблагодарить ее. Да и с чего бы? Она сама заварила эту кашу. Она должна передо мной извиняться.
– Однажды ты поймешь, что я пыталась оказать тебе услугу. – Мама подходит, и я смотрю на нее со своего места. Пускай она стоит, а я сижу, но мы оба знаем, кто контролирует ситуацию. – Придешь ко мне и скажешь, что я была права. Эта девчонка просто использует тебя. Запомни мои слова.
– Верь во что хочешь. Я знаю правду, – спокойно говорю я.
Она оглядывает комнату и быстро понимает, что у нее не осталось сторонников. Громко фыркнув, выходит из кабинета и захлопывает за собой дверь.
– Сегодня днем свяжусь с ее адвокатом. – Мэдисон тянется через стол и забирает брачный договор, на котором настояла Саммер. – Надеюсь, она бросит это дело.
– Даже не знаю, с чего она взяла, что у нее будут на то законные основания, – тихо произносит отец. – У тебя здесь есть что выпить, Мэдисон?
Мой адвокат наливает отцу бокал скотча. Предлагает и мне, но я отказываюсь. Еще нет и полудня. Я достаю телефон из кармана и быстро отправляю сообщение.
Я: Готово.
Она отвечает почти сразу же.
Саммер: Приезжай домой.
Я встаю, жму руку своему адвокату, а потом быстро обнимаю отца.
– Я бы и рад отпраздновать с вами, но мне пора.
– Куда? – с подозрением спрашивает отец.
Я отвечаю ему мимолетной улыбкой.
– Долг зовет.
Я застаю ее в нашей спальне. Она все еще в кровати. Все еще голая, растрепанная и сонная. Едва войдя в комнату, я начинаю раздеваться и смотрю, как Саммер наблюдает за мной. На ее губах играет легкая улыбка, когда я так яростно сдергиваю с себя рубашку, что отрываю пуговицу. Та падает на паркет с тихим шорохом, и Саммер хихикает.
– Лентяйка, – шепчу я, а член натягивает переднюю сторону брюк, когда она садится, а упавшее одеяло обнажает ее грудь.
Саммер перекидывает волосы через плечо, позволяя мне увидеть еще больше.
– Ты ушел, а я не сдержалась и заснула. Думаю, все еще не отошла после смены часовых поясов.
– Ты уже больше недели живешь по нью-йоркскому времени, Сэвадж. Придумай новое оправдание, – дразню я, скидывая ботинки, а потом одним махом снимаю брюки с боксерами и пинком отправляю на пол.
Оставшись в одних носках, я сажусь на край матраса, снимаю их и забираюсь на кровать, пока не оказываюсь на Саммер. Она раздвигает ноги, чтобы я мог устроиться между ее бедер. Я смотрю на нее, не отводя взгляда, и смахиваю несколько выбившихся прядей шелковистых волос с ее лица.
Она такая красивая. И вся моя. С тех пор как нашел ее снова, я с трудом заставляю себя выпускать ее из вида. Она все та же моя Саммер, но старше. Более зрелая. Более серьезная и не такая импульсивная, как прежде.
И я тоже.
– Значит, все прошло хорошо? – спрашивает она, с беспокойством хмуря брови.
Кивнув, я наклоняюсь и целую ее сладкие губы.
– Мать устроила сцену.
– Кто бы сомневался.
– Отец поддержал.
– Он не такой уж плохой.
– Это так. Думаю, он видит во мне себя и вспоминает, что ему в моем возрасте тоже не давали выбора. – Я целую ее в щеку. В скулу. В ухо и в нежное местечко прямо за ним.
– А что ты выбираешь? – спрашивает она, тяжело дыша.
– Тебя. – Я слегка отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. – Всегда тебя, Саммер.
Она лениво улыбается, глаза сияют.
– Мне не нужны твои деньги.
– По мнению моей матери, ты глупа, раз так говоришь.
– Наверное, я не такая алчная, как она. Но кое-чего все же жажду. – Она протягивает руку и ведет пальцами по моим губам. – Тебя.
Я размыкаю их и кусаю ее за палец, заставляя вскрикнуть. Она убирает руку, и я целую ее, бормоча ей в губы:
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – отвечает она, и я углубляю поцелуй.
Слова хороши, но чаще всего бессмысленны. Поэтому я показываю ей свою любовь.
Боготворя ее тело всю оставшуюся часть дня.
Глава 51Саммер
– Дорогая!
Я мчусь к Монти, едва заметив его, и позволяю ему заключить меня в объятия. Пытаюсь вести себя сдержанно, но быстро сдаюсь и изо всех сил обнимаю его в ответ. Даже небрежно чмокаю в щеку, отчего он дергается и отстраняется.
Не сдержавшись, я злобно посмеиваюсь.
– Ты все еще злишься на меня. Я вижу, – говорит он, как только мы садимся за стол друг напротив друга.
Вчера вечером он прислал мне сообщение, в котором оповестил, что вернулся в Нью-Йорк и отчаянно хочет встретиться со мной, чтобы извиниться.
– Избавь бедолагу от страданий и сходи с ним пообедать, – сказал мне Уит, когда я дала ему прочесть сообщение. – Он тебя обожает.
– Он обидел меня, – напомнила я еле слышно.
– И ты жалуешься? Взгляни на нас. – Уит обвел нашу спальню рукой. Мы уже лежали в постели, хотя было еще рано. Мы будто не могли насытиться друг другом. – Я не слышал, чтобы ты возмущалась, когда я каждую ночь оказываюсь в тебе по самые яйца.
Нет, полагаю, он не слышит от меня никаких жалоб. Да и с чего мне жаловаться?
Я с любимым мужчиной, и все благодаря его заговору с Монти.
– В конечном счете я успокоюсь, – я вздыхаю и качаю головой.
Монти дуется.
– Пожалуйста. Я слонялся по материку в одиночестве, пока ты праздновала свое триумфальное возвращение на Манхэттен в постели со своим восхитительным парнем, который трахал тебя днем и ночью. Даже не пытайся это отрицать, – тут же добавляет он, заметив, что я готова возразить. – Про вас, влюбленных голубков, пишут на всех сайтах желтой прессы. Не смолкая.
– Все из-за моей матери и его отца, – замечаю я.
Заголовки кричат о том, что история повторяется. Даже как-то стыдно. Чтобы скрыться от фотографов, Монти выбрал маленькое кафе неподалеку от своего дома, и я пришла на место встречи в широкополой шляпе и огромных солнцезащитных очках, которые закрывают бо́льшую часть лица. Это помогло. Никто не обращает на нас внимания, к тому же мы очень кстати встретились в подходящее время. Толпа обедающих уже давно разошлась.
– Правда? Вот так скандал. Мне нравится. Уверен, Сильвия орет в подушку по три раза на дню, не меньше. – Монти запрокидывает голову и смеется.
– Она переживет, – говорю я с веселой улыбкой, хотя на самом деле не так уж уверена. Она так сильно злится на меня. На нас. Уит не подчинился ей, и я знаю, что она разочарована.
Ситуацию усугубляет еще и то, что она ненавидит меня и мою мать.
Монти сразу же приходит в чувство.
– Я недавно говорил с Сильви.
– Серьезно? – Сердце екает от одного упоминания ее имени. Я все еще скучаю по ней. Невзирая на все, что между нами произошло, она была моей единственной подругой в школе «Ланкастер», и теперь у меня внутри образовалась пустота, которую она прежде наполняла. Мы наговорили друг другу ужасных гадостей в наш последний разговор, и меня от этого тошнит. На наши отношения оказывали дурное влияние со стороны.
– Да. У нее все прекрасно. Греется на солнышке, проветривает голову. Говорит, что ищет себя. Несчастная заблудшая богатенькая девочка в поисках смысла жизни, – поясняет он.
– Мне знакомо это чувство, хотя я бы не назвала себя богатой, – с тоской протягиваю я.
Я скучаю по Парижу, в котором обрела себя, но благодарна за свою жизнь здесь. С Уитом. Я не осознавала, как сильно нуждалась в нем, пока не увидела его снова. А теперь мы живем вместе. Он хочет на мне жениться.
Я снова и снова ему отказываю. Он очень злится. Я велю ему направлять всю эту энергию в нашу сексуальную жизнь, и он так и делает.
А это, безусловно, дает возможность получить вместе очень интересные впечатления.