Нет ничего хуже чувства после расставания. Быть брошенной значит испытывать жуткую боль, но в какой-то момент она может превратиться в энергию. Чувство вины и грусти после разрыва никуда не уходит, оставаясь внутри тебя, и, если ты ему позволишь, будет бесконечно тебя изматывать. Здесь я соглашусь с Оденом: «И если не может быть равной любви, любящим больше меня назови».
Существует миллион причин для того, чтобы быть одиноким в тридцать, в сорок или в сто сорок, и это не значит, что с человеком что-то не так. У каждого своя история. Выдели время, чтобы выслушать ее.
Секс с незнакомцем всегда странный, но оставаться в чужой квартире, на чужих простынях, в чужой спальне или же принимать кого-то у себя — еще страннее.
Никто не обязан обеспечивать твое счастье. Прости.
Идеальный мужчина — добрый, смешной и щедрый. Он наклоняется, чтобы погладить собаку и прибивает полки. Внешне похож на высокого еврейского пирата с глазами Клайва Оуэна и бицепсами Дэвида Гэнди — это приятный бонус, а не главный критерий. Влюбиться можно в кого угодно. Это самое приятное в любви.
Не имитируй оргазмы. Всем от этого будет только хуже. Он более чем способен выдержать правду.
Если ты делаешь все правильно и обе стороны полностью осведомлены о природе ваших отношений, даже обычный секс может быть прекрасным. Если же ты используешь его только как средство почувствовать себя лучше, он окажется весьма неудовлетворительным.
Самая волнительная часть отношений — первые три месяца, когда ты еще не до конца понимаешь, твой ли это человек. Самый лучший момент наступает, когда понимаешь, что все-таки твой. Этот момент я еще никогда не переживала. Очевидно, он не такой волнительный, но я слышала, что самый лучший.
Пока один из вас не умер, если в отношениях что-то идет не так, в этом есть и твоя вина. Как одновременно освобождающе и подавляюще это звучит. Мужчины не плохие, женщины не хорошие. Люди — это просто люди, и мы все совершаем, позволяем совершать и подталкиваем к совершению ошибок.
Близость — достойная цель, леность — нет.
Отпусти своих друзей и позволь им с головой уйти в отношения. Лучшие из них все равно вернутся.
Чтобы сбавить темп сердцебиения и пережить ночь, когда кажется, что уснуть ты уже не сможешь, представь все приключения, которые ждут тебя впереди, и все расстояния, которые тебе уже пришлось пройти. Обними себя покрепче, обхвати руками все тело и задержи в голове мысль: я с тобой.
41. Тридцать лет
Я не хотела вести себя странно касательно моего наступающего тридцатилетия. Сходить с ума от предстоящего тридцатилетия — это клише. Такое поведение не для феминисток, это не классно, не современно или прогрессивно. Это гетеросексуально, истерично, буржуазно, провинциально. И очень предсказуемо. В стиле Рейчел Грин. Что характерно для принцесс — это выглядит очень жалко. Никакой из этого я быть не хотела.
Я была на грани нервного срыва перед наступающим тридцатилетием. Благодаря моим друзьям, которым исполнилось тридцать лет раньше, у меня было много времени, чтобы подготовиться к этому. Я имела непозволительную роскошь родиться 31 августа — тот период, когда чувствуется последнее дыхание уходящих каникул перед учебным годом — все говорит о том, что я всегда буду самой молодой среди моих друзей. Когда я училась в школе, это было трагедией — к тому времени, как наступал мой долгожданный день рождения, у всех он уже прошел. Никто не хотел приходить на мой «Barbies and Bikers», костюмированный тринадцатый день рождения в ратуше в Ист Финчли — потому что они танцевали под «Saturday Night» группы Whigfield. Но что это касается тридцатилетия, то я благодарна, что среди друзей мой день рождения — последний.
В ночь, когда Белле исполнялся тридцать один год, а до моего тридцатилетия оставалось три недели, во время девичника в Португалии она жаловалась мне в ванной на вилле.
— Тридцать один гораздо сложнее, чем тридцать, — сказала она, сидя на краю ванной, слушая, как Индия вместе с Эй Джей смешивают лед с упаковкой крема Nivea Factor 30 на кухне, чтобы сделать алкогольный коктейль «Кайпиринья». — Знаешь, все те вещи, которые раньше звучали пугающе, сейчас, в тридцать один год, выглядят абсолютно нормально.
— Например? — спросила я.
— Например… — она задумалась. — Например, Калебу тридцать один год, и он основатель компании, которая разрабатывает программное обеспечение и в этом году стала известна общественности. Или, другой пример, — Келли, тридцать один год, — мама близнецов, мальчика и девочки.
— Да, — согласилась я удрученно. — Да, я понимаю, что ты имеешь в виду.
— Что бы мы ни делали, ничто больше не кажется странным. Ничто не кажется уже каким-то выдающимся, стремительным достижением. Это просто то, что мы должны сделать. — Она наклонилась вперед и схватилась за голову, ее длинные, светлые волосы упали перед лицом. — Тридцать один год, — повторила она так, словно это было иностранное слово, которое она училась произносить. — Какие мы в тридцать один? Я смотрю на нас, и мне сложно увидеть это. Я не могу представить людей, которым тридцать лет и более. — Последовала долгая пауза, пока я не ответила ей.
— Ну, если ты почувствуешь себя лучше, — сказала я, собирая её волосы в хвост, — я однозначно не чувствую себя тридцатилетней. — Она посмотрела на меня, ее глаза застыли. — Мне до сих пор двадцать девять лет… поэтому …
— Как ты могла так поступить со мной? Именно сегодня ночью?
Я поняла, что она имела в виду. Но, тем не менее, я не могла поверить в это.
Мы устроили тридцать первый день рождения Фарли в моей квартире, через неделю после моего тридцатилетия, и в тот момент, когда я распаковывала ингредиенты для ее праздничного торта, две большие свечки выпали из сумки для покупок на кухонную стойку. Они выпали в неправильной последовательности и сложились в число тринадцать. Я подумала о вечеринке в честь ее тринадцатилетия, которая проходила в церковном зале в городе Буши[56]. На ней было розовое платье с блестками от Miss Selfridge, и когда я приехала, она улыбнулась мне, показав свои брекеты, и обняла с таким облегчением, которое испытывает нервный именинник (и с возрастом это волнение не проходит). Я думала о нас как о тринадцатилетних подростках, которые бездельничают на бежевом ковре моих родителей в одинаковых футболках от Pineapple Dance Studio, поедающих Doritos[57] из огромной упаковки при просмотре романтических комедий Норы Эфрон и обсуждающих качества, которые непременно должны быть у идеального парня. Я поменяла свечки так, что они сложились в цифру тридцать один на кухонной стойке, и пристально смотрела на них, пытаясь отчаянно почувствовать быстротечность времени. Затем я снова поменяла цифры местами и посмотрела на них немного дольше. Я до сих пор чувствовала себя так, словно мы были очень близко к тринадцатилетнему возрасту, но уже прошла половина этого времени.
Я часто слышала, как женатые люди говорят, что они никогда не замечают процесс старения друг друга, так называемая магия выживания сродни шекспировской комедии — она характерна для пар, состоящих в длительных отношениях. Они видят лишь лицо, в которое влюбились в самом начале их совместного пути. Мне кажется, то же самое происходит у меня с друзьями. Для меня мы остались в том возрасте, когда познакомились.
Тридцатый день рождения Лаурен был на семь месяцев раньше моего. В этот день некоторые из нас пришли к ней домой в полдень расставить столы в центре гостиной, надуть шарики и приготовить лазанью.
— Какие ощущения, подружка? — спросила я ее после ужина, когда курила в окно на кухне.
— Честно? — спросила она, пыхтя вейпом. (Сейчас люди стали курить вейп — все бесятся, когда речь заходит о курении после тридцати, из-за вымышленной сплетни, что врачи из национальной системы здравоохранения «не считают», что сигареты приносят вред в двадцать лет, но после тридцати — всё меняется. Лаурен так часто посещает местный магазин с вейпами, что весь персонал встречает ее как Фонза[58]. Она оставляет за собой шлейф пирога с яблоками и корицей и облако испаряющегося дыма. — Это ужасно, это действительно ужасно.
— Что?! — спросила я возмущенно. — Все говорят, что ты испытываешь невероятное облегчение, и в двадцать лет ты чувствуешь себя гораздо хуже, чем в тридцать.
— Нет, — ответила она. — Нет, так не может быть. Последние годы я пыталась понять, что из себя представляет жизнь в тридцать лет, я словно занималась туризмом, практически подготовила себя к этому. Я погружалась и выходила из этого состояния. Я проходила испытание.
— Например, — спросила я.
— Например… Не знаю, например взять паузу и поехать на выходные в Котсуолдс[59].
— Понимаю, — ответила я. — Или нанять уборщицу, которая будет приходить раз в месяц.
— Именно! Купить утюг или вступить в книжный клуб. Но сегодня я осознала, что я больше не турист. Я не смогу больше спокойно, словно отправиться в отпуск, вернуться в свои тридцать, а затем назад в жалкую безнадегу моих двадцати. Сейчас я действительно нахожусь здесь.
— О боже, — ответила я, когда острота ее слов надавила на меня. — Ты никогда не сможешь … уехать. Ты резидент. Такое ощущение, что вся ироничность взрослой жизни исчезла.
— Именно! Когда мы раньше выращивали траву на подоконнике на кухне, люди думали, что это своего рода кич и это мило. Тогда как сейчас…
— Ты просто превратился в скучного человека в тридцать с чем-то лет, — я закончила ее предложение, сбитая с толку прозрением.
— Да, — согласилась она.
— Итак, что мы теперь будем делать? Начнем играть в бридж? — предложила я. — Мучает подагра?
— Нет, нет, это уже не путешествие в сорок с чем-то лет — а в шестьдесят. Мы лишь отправились в путешествие на десять лет вперед. — Мы очень долго и напряженно думали. — Членский абонемент в галерею современного искусства Тейт, — в конце концов объявила она. — Это путешествие в сорок с чем-то лет. С минималистическим интерьером.