• 2 Ч. Л. ГОТОВЫХ КРЕВЕТОК
• СОЛЬ И ПЕРЕЦ
Смешайте муку и приправы в миске, обваляйте филе в смеси до равномерного покрытия. Стряхните излишки.
Разогрейте подсолнечное масло, поджарьте на нем филе, по две минуты с каждой стороны, до золотистой хрустящей корочки.
Отставьте рыбу в сторону и накройте крышкой, чтобы сохранить тепло.
Убавьте огонь, добавьте шоколадное масло, растопите его. Снимите с огня, бросьте в масло креветки, добавьте лимонный сок.
Выложите рыбу на тарелки, полейте соусом, украсьте блюдо каперсами и петрушкой.
Подавайте с зеленым салатом или бобами и молодым жареным картофелем (а не со своим распахнутым сердечком).
13. Хроника хреновых вечеринок: общежитие лондонского университета, канун нового года, 2006
Шли мои первые каникулы дома после поступления в университет. Лорен, как и я, вернувшаяся домой на Рождество, предложила пойти на новогоднюю вечеринку в общежитие Лондонского универа. Ее пригласила Хейли, девушка-гот, с которой они учились в школе и с тех пор не виделись. Ни одна из нас не представляла, что нас ждет.
Мы приехали в огромную общагу в обветшалом здании между Юстон-стрит и Уоррен-стрит. На вечеринке собрались студенты Лондонского университета, школьные друзья Лорен и всевозможные шалопаи, заметившие тусу под песню R Kelly Ignition на повторе в распахнутую дверь. Мы с Лорен привезли с собой по бутылке красного вина (шираз Jacob’s Creek, для особых случаев), и теперь распиваем его из пластиковых стаканчиков (не из бутылок, опять же по особому случаю).
Я сканирую комнату на наличие парней с работающими конечностями и ощутимым пульсом. Мне восемнадцать, шесть месяцев прошло с наступления активной фазы моей сексуальной жизни. Недолговечный период, в течение которого секс был моим самым большим приключением и открытием; прекрасное время, когда потрахаться для меня значило столько же, сколько привезти в Англию первый картофель и табак, а я была сэром Уолтером Рэли[18]. Я не понимала, почему все тратят свое время на что-то кроме этого. Все книги, фильмы и песни, написанные об этом, не могли даже частично передать всю восхитительность промискуитета. Как вообще кто-то мог прийти на вечеринку за чем-то другим, кроме как найти партнера для секса? (Это чувство коварно испарилось, когда мне исполнилось девятнадцать.)
Я замечаю знакомое дружелюбное лицо, широкие плечи и высокий торс, в этом наборе узнаю курьера со съемок ситкома, где я подрабатывала после сдачи выпускных экзаменов. Мы флиртовали и сплетничали о звезде сериала, покуривая украдкой у черного выхода студии. Вот как мой мозг работает в то время, пока гормоны наполняют кровь, как хром воды Хинкли[19]: рукопожатие считается за засос, объятие приравнивается к петтингу. Все социальные маркеры близости поднимаются сразу на несколько пунктов.
После двух часов совместного распития шираза и неловких попыток потереться друг об друга, идем в ванную с намерением довести дело до конца. Мы тискаемся через джинсы и юбку — пьяные подростки, пытающиеся починить сломанный предохранитель, — когда раздается стук в дверь.
— ТУАЛЕТ НЕ РАБОТАЕТ, — ору я, пока в мою шею вгрызается курьер.
— Долл, — шипит Лорен. — Это я, открой.
Я поправляю юбку, подхожу к двери и открываю ее с ужасным скрипом.
— Что? — говорю я, высунув голову.
Лорен протискивается внутрь.
— Ну, мы целовались с Финном, — говорит она, пока мой друг в другом углу ванной пялится на нее, как баран, и пытается застегнуть ширинку. — О, привет, — она нехотя отвлекается от темы и продолжает: — В общем, мы целовались с Финном, и все шло хорошо, но тут я подумала: а что, если он заметит мои трусики?
— В смысле?
— Корректирующее белье, — говорит она, приподнимая платье, чтобы продемонстрировать мне свои трусы-утяжки. — Чтобы не казаться толстой.
— Ну тогда просто сними их, — сказала я, пытаясь вытолкать ее из ванной. — Притворись, что вообще не носишь белье.
— Но куда мне их деть? В каждой комнате куча людей, я обошла их все, везде кто-то есть.
— Оставь их здесь, — говорю я, указав на бочок унитаза. — Никто не найдет.
Я помогаю Лорен снять утяжки, мы прячем их за унитазом, и я ее выпроваживаю.
К сожалению, из-за прорвы выпитого алкоголя и выкуренной марихуаны у курьера не стоит. Мы предпринимаем несколько попыток исправить ситуацию, во время одной из которых, самой неистовой, вырываем душ из стены, но все напрасно. В конце концов мы смиряемся с судьбой и расстаемся друзьями — он идет на другую вечеринку и обнимает меня на прощание.
Мы с Лорен воссоединяемся в комнате, насквозь провонявшей марихуаной, чтобы поделиться успехами. Оказалось, что Финн тоже ушел в черные первые часы Нового года, когда замаячила перспектива вечеринки получше. Мы пьем за превосходство женской дружбы над отношениями, а затем вливаемся в эмо-группу, с которой познакомились еще на открытом микрофоне в Уэтстоуне. Ей достался солист с прической под Роберта Смита, а мне басист с щечками, как у резинового пупса.
Мы расположились у шкафа, покуривая Silk Cuts, скручивая косячки на своем импровизированном конвейере из четверых рабочих и по очереди подключая плееры к колонке, чтобы проиграть микс из Джона Мэйера и Panic! At The Disco. Вдруг музыка затихает.
— Кто-то сломал душ, — властно заявляет Хейли. — Нужно найти того, кто это сделал, чтобы он заплатил за ремонт, иначе у нас будут неприятности с комендантом.
— Да, надо найти его, — нечленораздельно кричу я. — Думаю, это тот парень маленького роста с длинными волосами.
— Какой парень?
— Он был тут, — говорю я. — Секунду назад. Это точно был он, я видела, как он выходит из ванной с какой-то девчонкой и смеется. Думаю, они вышли покурить.
Я возглавляю охоту на ведьм и веду всех на улицу, чтобы найти вымышленного парня, но быстро теряю к этому интерес, когда вижу Джоэла. Джоэл был самым знаменитым сердцеедом на севере Лондона; еврейский Уоррен Битти с взъерошенными гелем волосами и шрамами от акне; Дэнни Зуко[20] окраин. Я предлагаю ему сигарету, и вот мы уже целуемся, как будто это ничего не значащий треп об экзамене на права.
Мы мигрируем обратно в комнату, и я наслаждаюсь Джоэлом: он дает мне намного больше очков статуса, чем давно забытый курьер. Мой триумф омрачает только то, что нам больше не удастся оккупировать ванную, которая теперь занята Хейли и ее группой Молчаливых Свидетелей из Отдела толчковой криминалистики. Стоят там и демонстрируют чудеса дедукции, пытаясь выяснить, кто же все-таки сломал душ. Я подыскиваю место получше, как вдруг Кристин, симпатичная блондинка, Сэнди[21] для Джоэла-Дэнни, спрашивает, не мог бы он пойти перекинуться с ней словечком. Я снисходительно разрешаю — как говорится, если хочешь кого-то трахнуть — отпусти.
Лорен и я воссоединяемся на сигаретку Mayfair.
— Они встречались раньше, еще в школе, — рассказывает она. — Все было очень серьезно.
— Ох, — говорю я, глядя, как Кристин и Джоэл направляются к выходу, держась за ручки. Он машет мне на прощание.
— Было приятно познакомиться, — говорит он.
Лорен занята эмо-певцом, с которым они разговаривают об аккордах: верный признак близости секса. Скоро утро, мне вставать через два часа и ехать на работу в магазин обуви на Бонд-стрит, где я на однопроцентной комиссии, которую не могу себе позволить потерять. Начинаю искать свободный кусочек ковра в темной комнате, чтобы уснуть и, к своему изумлению, нахожу целую кровать. Завожу будильник на шесть.
На следующее утро я просыпаюсь с самым ужасным похмельем в своей жизни; мой мозг будто вывернули наизнанку, веки слиплись от туши, дыхание стало настолько зловонным, будто крыса, налакавшись совиньона, заползла ночью ко мне в рот, умерла там и даже успела разложиться. Я смотрю на свою мини-юбку из Topshop, голые ноги и мартинсы, и вспоминаю, что не взяла рабочую униформу.
— Хейли, — шиплю я, толкая ее большим пальцем ноги; Хейли спит в горе джемперов на полу. — Хейли, мне нужно платье. Простое черное платье. Я занесу его обратно сегодня вечером.
— Ты в моей постели, — говорит она. — Тебя было не вытолкать вчера ночью.
— Прости, — говорю я.
— И Лорен сказала, что это ты сломала душ, — бормочет она в джемперы.
Ничего не отвечаю, тихонько выскальзываю из квартиры, сожалея о героическом акте альтруизма, совершенном мной всего пару часов назад: я нашла тетрадку с грустными маленькими готическими стишками под кроватью Хейли и даже не прочитала ее от корки до корки.
— Ты выглядишь как бомж, — говорит моя начальница Мэри, похожая на ведьму, когда я прихожу на работу. — И пахнешь тоже. Иди на склад, — машет она мне рукой, будто отгоняя муху. — Нельзя в таком виде общаться с покупателями.
Когда я возвращаюсь домой после самого длинного рабочего дня в моей жизни, то сразу захожу на фейсбук, чтобы определить масштаб фотоущерба вчерашней вечеринки. На самом верху моей странички красуется фотография гигантских трусов Лорен крупным планом, загруженная Хейли в альбом «Потеряшки». На фотке отмечены все присутствующие на вечеринке. Подпись гласит: «ЧЬИ ЭТО ТРУСЫ?»
14. История: все будет по-прежнему
Когда я бросила Гектора, то была уверена, что Фэйрли и Дункан тоже очень быстро расстанутся. Ведь это я была единственным связующим звеном между ними. Раз я покинула мрачную башню в Ноттинг Хилле, у них не должно было остаться ничего общего. Однако через несколько недель Фэйрли обронила в разговоре, что они собираются в небольшой отпуск в Кембридж. Зависть мгновенно отравила мою кровь, тело жгло так, будто по жилам тек уксус. Из нас с Фэйрли именно я всегда была той, у кого был парень, а теперь он появился у нее, да еще и весь такой правильный и взрослый. Не тот, кто носит ее трусики на работу, не тот, кто заставляет ее надевать боди в сеточку, не знает ее фамилию или пишет ей только раз в неделю. У Фэйрли появился парень, который проводил с ней больше времени трезвым, чем пьяным, который брал ее в мини-отпуск, звонил ей, вместо того чтобы писать, и действительно хотел с ней разговаривать.