‑Харбора и обратно. Если, конечно, получу работу.
Хорошо придумано. И опять гены.
— Я возьму тебя на работу, — сказала Тара мягко. — Если это то, чего ты хочешь, — работать на меня.
— Правда? — порывисто спросила Миа, обнаружив свою эмоциональность и ранимость.
— Конечно, — подтвердила Тара.
— Но… вы не знаете, что я умею. Не знаете… меня.
— Все в порядке, — тихо сказал Форд. — Не беспокойся об этом.
Миа повернулась к нему, с жадностью изучая его лицо.
— Я нанимаю тебя, — продолжала Тара. — И научу тебя делать все, что нужно. А потом, в конце лета, ты сможешь написать уже настоящее резюме, где укажешь имеющийся опыт работы.
— Спасибо, — ответила Миа, выражение ее лица смягчилось. Стало не таким взрослым. — И не волнуйтесь: я очень организованная и знаю основы планирования. Родители говорят, что я дотошная, и они правы.
Тара посмотрела на Форда, заставив улыбнуться.
— Кажется, я больше похожа на вас, — сказала Миа, глядя на Форда.
Тара отвела взгляд, и Форд почувствовал непривычное чувство беспомощности, не зная, как устранить пропасть, возникшую между матерью и дочерью.
— Простите, мисс Дэниелс, — окликнул Карлос из дверей домика на пристани. Он был в потертых джинсах и футболке, которая рекламировала какой‑то магазин серфинга на Кабо. Его темные волосы торчали в разные стороны, в ушах и брови — пирсинг. Он мыл окна прямо под лучами солнца, так что его руки и лицо были покрыты капельками пота.
— Вам звонят.
— Спасибо, Карлос, — ответила Тара. — Можешь спросить, что им нужно?
Мальчик кивнул, его взгляд упал на Миа.
— Миа, это Карлос, — представила их друг другу Тара. — Он тоже работает в гостинице.
Карлос улыбнулся, в его взгляде Форду почудилась подростковая озабоченность. Новые эмоции захлестнули Форда с головой.
Ему хотелось по‑отцовски защитить дочь!
Это было смешно. Черт побери, когда он был таким же, как Карлос, точно так же смотрел на Тару. Он не ограничился одним таким взглядом и позволил себе намного больше.
— Надо пересадить саженцы, — сказал Карлос Таре. — Вы говорили, что это работенка для двоих, но все заняты, так что…
— Я могу помочь, — проговорила Миа высоким голоском.
— Нет! — выпалили одновременно Форд и Тара. Форд вздохнул с облегчением. Они все уладят. Он уже был готов убить Карлоса, взглянув на Тару, увидел, что она сердится.
К счастью, до того как кто‑то из них ляпнет какую‑нибудь глупость, живот Миа заурчал.
— О, милая, — воскликнула Тара. — Да ты голодна! Пойдем, пойдем в гостиницу! Я накормлю тебя завтраком.
— Но как же рассада? — напомнила Миа, все еще глядя на Карлоса.
— Может быть, позже, — ответила Тара.
«Намного позже, — подумал Форд. — То есть никогда».
Тара повела их на кухню. Всех, кроме Карлоса. Его отправили в город с поручением. Усадив Миа за стол, она начала выкладывать продукты из холодильника, пока на столе не образовалась целая гора еды.
— Чего ты хочешь? Омлет? Оладьи? Французские тосты? У меня есть…
— Не важно. — Миа и Форд смотрели, как, занятые работой, мелькали руки Тары. — Что угодно. Хотела спросить о вас двоих. Вы… вместе?
— Овощи или сырный омлет? — Тара отчаянно пыталась сменить тему разговора. — С беконом или свежими фруктами?
— Отлично. — Миа в нерешительности посмотрела на Форда. — Она что, всегда такая? — прошептала она.
Сумасшедшая? Да. Частенько.
— Просто она любит готовить.
Миа кивнула, проглядела газету, которую оставили на столе.
— Это все правда?
Форд посмотрел через ее плечо.
— Что?
Миа указала на статью на первой странице и прочитала:
— «Ноздря в ноздрю идут пара жеребцов Лаки‑Хар‑бора за право обладать сердцем Тары Дэниелс. Кому из этих жеребцов достанется приз на финише? Милашке из Национальной ассоциации автогонок на серийных автомобилях Логану Перришу или участнику парусных регат и просто горячему парню Форду Уокеру? Люди, без фотофиниша здесь просто не обойтись! На фейсбуке уже началось голосование. Делаем ставки, не жмотимся: все выигранные средства пойдут в фонд педиатрического центра. Голосуйте прямо сейчас!» — Миа подняла глаза и уставилась на Форда и Тару. — Это о вас, ребята?
Форд посмотрел, кто автор статьи. Люси Олденбург. Несносная старая летучая мышь.
У Тары, стоявшей у плиты, от ужаса округлились глаза.
— Это что, шутка?
— Нет, — сказала Миа. — Написано черным по белому. А кто такой Логан Перриш? Тут еще сказано, что вчера он провел два часа на пляже, раздавая автографы.
Тара прикрыла глаза.
— Мой бывший муж.
Миа посмотрела на Форда.
— Вы соревнуетесь с ее бывшим мужем? На самом деле?
— Это шутка. — Он подумал, станет ли Джекс его адвокатом, на случай если он убьет Люси.
Миа задумчиво посмотрела на Форда:
— Как думаете, вы победите? В голосовании?
— Не обращай на это внимание, — указала на газету кухонной лопаткой Тара. — Я не встречаюсь ни с одним, ни с другим.
Миа перевела взгляд на Форда.
Тара тоже посмотрела на него, всем своим видом показывая, что нуждается в поддержке. Он отказался на том основании, что… черт, у него не было никаких оснований. Но когда он не произнес ни звука, Тара устроила такой шум, который явно говорил, что она о нем думает.
— Так вы не встречаетесь? — спросила Миа Форда.
— Нет, — ответила за него Тара.
— Но если так, почему вы целовались там, на пристани?
— Какой сыр предпочитаешь в омлете: швейцарский, моцареллу или американский? — быстро спросила Тара, повернувшись к холодильнику.
— Мне без разницы. — Миа все еще смотрела на Форда. — Так вы не встречались все это время? Все эти семнадцать лет?
— Нет, — ответила Тара. — Да. Подожди минутку. — Она прикрыла глаза ладонью. — Можешь перефразировать вопрос?
— Тара жила в Техасе, а сюда приехала всего шесть месяцев назад.
— Так вы никогда не были вдвоем? — настаивала Миа. — Даже когда я была зачата?
Форд втянул воздух сквозь сжатые зубы.
— Нам было по семнадцать.
Миа кивнула.
— Как мне.
Да, и ему вовсе не хотелось говорить, что в ее возрасте он был намного опытнее. Он потерял девственность двумя годами ранее, соблазненный сексуальной официанткой, которая обещала перевернуть его мир. И она сделала это. На целые великолепные летние каникулы.
Но Тара не была опытной. Совсем.
— Мы были слишком молоды для отношений, — сказал он осторожно.
Пожалуйста, прочитай между строк и никогда не поступай так.
— Ну да, — тихо сказала Миа. — Я догадывалась, что была случайностью.
— Нет, — страстно возразила Тара.
— Да все в порядке, — ответила Миа. — Все равно вы меня предали, когда бросили. — Она взглянула на пораженную Тару. — Я была вашей ошибкой, и вы меня бросили. Все просто.
«Бог мой, — подумал Форд, — эти глаза». Она просто уничтожала его своим взглядом.
— Вовсе не просто, — сказал он, надеясь, что Бог поможет и Миа поверит ему. — И мы бросили тебя не потому, что хотели легкой жизни. Мы хотели, чтобы у тебя было все то, чего мы не могли тебе дать.
Тара, словно слепая, повернулась к окну, забыв о завтраке для дочери.
Форду невыносимо было слышать, что ребенок, которого они бросили, думает, что для них это было просто. И еще невыносимее было то, что их девочка даже сейчас чувствует себя ненужной.
— Я, кажется, забыла помыть посуду в гостевом домике, — прошептала Тара. — Пойду проверю.
Форд готов был отдать руку на отсечение, что она перемыла всю посуду, и встал, чтобы пойти с ней, но Тара сжала губы и покачала головой.
Они были детьми, когда она забеременела. Глупыми детьми. Если бы была возможность забрать ту бурю эмоций, которая захватила тогда, — страх, напряжение, волнение.
Беспомощность.
И гнетущее, вездесущее и отравляющее жизнь чувство вины. Взглянув на Тару, он увидел все это на ее лице. Он знал она чувствует, что тогда они поступили правильно. И всегда так считала. Но каждая женщина испытывает боль, когда приходится отдавать то, что плоть от плоти твоей. Она выносила Миа, ощущая под своим сердцем каждое ее движение.
И потом отдала ее, потому что другого выхода у них не было.
— Мне кажется, что‑то горит, — сказала Миа, показав на плиту.
Да, что‑то в самом деле горело. Форд обошел Тару, взял у нее лопатку, снял сковородку с огня вместе с подгоревшим омлетом и кинул в раковину, где та зашипела и задымилась.
— Я все сожгла, — пробормотала Тара.
— Да, — согласилась Миа, глядя на сковородку. — В угольки.
— У меня никогда ничего не подгорало.
— Не страшно, — тихо ответила Миа. — Я не голодна. Можно я пойду?
— Нет. — Тара выпрямилась: казалось, она взяла себя в руки. — Миа, то, что завтрак подгорел, — случайность. Как, например, забыть сходить к дантисту. Или когда заканчивается бензин на трассе… — Она замолчала и с трудом сглотнула. — Но завести ребенка — это точно нельзя назвать случайностью. Не для меня. Хочу, чтобы ты знала это. Мне нужно, чтобы ты знала. Я никогда не рассматривала твое появление как случайность. И хочу, чтобы ты осталась.
На лице Миа пронеслись эмоции. Она тяжело сглотнула.
— Хорошо. Спасибо.
После минуты гнетущей тишины Форд направился к холодильнику. Настало время для импровизации, и его взгляд упал на большой сочный земляничный пирог. Отлично. Он взял его, захватил банку земляники и поставил все на стол.
— Это мой земляничный пирог? — удивилась Тара.
— Да, а теперь это наш завтрак. — Форд указал на кресло. — Садись.
Тара поразила его тем, что беспрекословно послушалась. Они разрезали пирог на три равные части.
— Но я не могу кормить дочь земляничным пирогом на завтрак.
— Почему нет?
— Да, — подхватила Миа. — Почему нет?
— Потому что… — Тара явно искала объяснение. — Это не очень здоровая еда.
— Зато с фруктами, — возразила Миа.
Тара посмотрела на нее. Неловкость ситуации все еще ощущалась. Воздух буквально был наполнен неловкостью, вопросами, которые не задали, и ответами, которые не прозвучали. Но наконец она кивнула. Да будет так.