– Сюр. – Произнес Антон тем же обреченным голосом, что и в ту ночь, когда они вчетвером пили водку в пустом актовом зале.
– Согласен. Настоящий сюрреализм. Так что думай, как нам ее вытащить из общаги. Слупим с нее штук пятьсот и отправим куда подальше. Эти пусть за ней гоняются, а нас в покое оставят...
В полном молчании Антон дожевал свой завтрак, после чего они оба отправились за Настей, а затем наверх, где их ждал Константин с ключом от двери.
– Здорово, Костик, – сказал Кирюха и спросил, не удержавшись: – Что нового про крысу? Поймали?
– Хрен там, – ответил охранник с большим неудовольствием. – Всю ночь обшаривали этаж за этажом. В подвале, в сортирах, на кухнях, на крыше, в кладовках... Нигде нет. Самое идеальное место для нее, чтобы спрятаться, – вот этот самый зал. Мы с него начали. (Кирюха покосился на друзей: Антон невозмутимо ковырялся в носу, Настя смотрела на свои тапочки.) Я сразу сказал: если тут ее нет, то и нигде нет.
Кирюха мысленно расхохотался. Ай молодец, Юкки, классно замаскировалась! Самое время подтолкнуть Константина к нужному выводу!
– Может, и правда нет никакой крысы?
– Да я бы тоже так сказал, только Иваныч этого слышать не желает. Говорит: есть и точка. Ищите лучше.
– Да откуда он знает? – воскликнула Настя.
– А вот это я уже не в курсах...
– Сюда же невозможно пролезть! В другие общаги пацаны по балконам залезают, чтобы с девками спать, а тут попробуй, вскарабкайся!
– Все так, Настюха! – охранник шлепнул себя ладонями по бокам. – Но вот Иванычу поступили такие сведения, что какая-то девчонка, пятнадцати лет, маленькая, с белыми волосами, сбежала от родителей и теперь здесь живет. А отец у нее – то ли коммерсант, то ли авторитет какой... Мы всю общагу обыскали, кроме комнат. Значит, если она здесь, кто-то ее укрывает у себя...
– ...Или ее здесь никогда не было. Или была, но исчезла – тем же путем, как появилась.
– Да мне лично по фигу, – отмахнулся Константин. – Пусть бы жила здесь, жалко мне, что ли... Короче, бойцы, сегодня клеим обои. Клей развести сумеете?
– Сумеем, не дрожи, – пообещал Антон.
– Обои, клей, кисти – все возьмете на первом этаже в кладовке. Смотрите, чтоб вышло без пузырей. Увижу халтуру – заставлю переделывать! Ключ вам оставляю, потом мне на вахту занесете. А лучше напрямую отдадите Соломонычу.
Улыбнувшись, он ушел.
– Ваше мнение, господа? – спросила Настя.
– Все, что происходит, – к лучшему, – заметил Кирюха. – Вряд ли они будут обшаривать актовый зал во второй раз. Теперь мы можем не волноваться за нашу девочку.
– У меня аж сердце екнуло, когда он про зал заговорил! – захохотал Антон. – И где она только спряталась?
Смеясь, они вошли в актовый зал.
– Выходи, кисунь! – весело крикнул Кирюха.
Никто не отозвался.
– Кисуня! – Он огляделся и впервые обратил внимание, что в актовом зале и прятаться-то особенно негде. Разве что в шкафу или в каморке с плакатами...
Кирюха забегал по залу.
– Старик, не психуй. Психуйней тут не поможешь, – циничным голосом проговорил Слепень. – Видимо, она и правда тут не ночевала.
– Так где она?!
– Плюнь ты. Она соображает, что делает...
– Сомневаюсь...
– Хватит, Кирюха! – тявкнул Антон. – Когда ж ты поймешь: ее проблемы – это ЕЕ проблемы, а не ТВОИ. Пусть творит, что хочет. Работай спокойно. У нас на сегодня гора дел, а завтра у тебя экзамен.
– Уж чего-чего, а экзамена этого я не боюсь. Английский я тебе хоть сейчас сдам.
После обеда в актовом зале появилась незнакомка. Короткие черные волосы, поблекший от стирки халат, тоненькие ножки, рваные шлепанцы...
– Какая прелесть! – воскликнула она, глядя на ту часть стены, что уже была оклеена фотообоями, изображавшими берег Тихого океана близ Гонолулу.
– Вам чего, красавица? – спросил Кирюха.
В ответ прозвучало:
– Не тупи, дорогой!
Он закусил губу, чтобы не заорать на всю общагу: «Юкки!»
– Я это, я! – она присела в книксене. – Не узнал меня – это хорошо. Сейчас шла себе спокойно – хоть бы кто внимание обратил! Они ищут блондинку. А я такую красочку отыскала в ящике у одной из этих дур...
– У каких дур? – прошипел Кирюха.
– Я тут в гости зашла к трем девчонкам, они там чей-то день рождения справляли: винцо, гитарка, мальчики-шманчики...
Антон схватил друга за руку и быстро зашептал ему в ухо: «Тихо, тихо, тихо, тихо...»
– Что-то не так? – по-детски непосредственно удивилась Юкки.
– Да чего там, все круто... – Кирюха бессильно вздохнул. – За ней охотятся по всей общаге, а она по пьянкам шастает.
– А что мне, всю ночь в этой пустой коробке торчать? – обиженным голосом ответила бродяжка.
– И что, они не удивились, что к ним в гости какая-то незнакомая девка пожаловала?
– Да им в принципе уже было по фигу. Хотя я сказала, что на втором этаже живу. Вроде бы.
– Как это «вроде бы»?
– Я-ни-че-го-не-пом-ню! – сквозь смех прокричала она по слогам.
– Я валяюсь... – пробормотала Настя.
– Мы водку с пивом глушили! – продолжала Юкки, любуясь свеженаклеенными обоями. – Косячок по кругу пустили... А потом я почему-то проснулась в их комнате совсем одна. Куда все бабы подевались – не знаю, по-моему, парни их по апартаментам растащили. Мне пивка оставили на опохмелку. Я небольшой шмон навела...
– Халат сперла... – подсказал Кирюха.
– На шкафу был тюк с обносками. Теперь хоть похожа на студентку. Волосы слегка укоротила... Не волнуйся, они не заметят, что кто-то у них там копошился. Я надеюсь... Может, они меня вообще не вспомнят!
– Ох, дура... Ты же сама говорила: тебя ловят, надо быть осторожной!
– Да ладно, Кирюша. Уж и оттянуться нельзя!
Кирюха успел взять себя в руки. Да, ненормальная девчонка поступила плохо, сбежав из своего укрытия, но если бы она там осталась, вышло бы еще хуже.
– Эй, постой-постой... А замок как открыла? Ключ-то у меня остался!
– Да разве это замок? Смех! Гвоздем откупорить можно!
«А ты еще и по замкам специалистка...» – подумал Кирюха. Хотя если она действительно вскрыла папашин сейф, то и удивляться нечему.
Он подошел к Юкки, положил ей руки на плечи:
– Ты можешь мне пообещать, что больше так не сделаешь?
Она приподнялась на цыпочках, поцеловала его в краешек губ и сказала:
– Нет!
– Почему?
– Потому что не люблю свое слово нарушать.
Кирюха провел ладонью по волосам Юкки – на пальцах появился черный налет, будто он дотронулся до куска угля.
– Еще не подсохла. Это временная краска. У меня такие же были, только разных цветов. Ора-анжевый, зеле-оный, лило-овый... – она растягивала слова с жеманством завзятой модницы. – А у них только черный...
– Гм, только черный?.. Так что это была за комната?
– Номера не помню, этажа тоже. На двери фломастером какой-то сатанинский знак нарисован. Кажется, апокалипсис. А что?
– Ничего важного... – небрежно ответил Кирюха и мысленно отметил: «Комната № 613. Я так и понял».
Вечер ушел на окончательную подготовку к экзамену. Кирюха переписал начисто все двенадцать эссе. Вышло сыровато, местами получилась откровенная отписка, но он знал, что многие из его однокурсников не сделают и этого. Не у всех же есть способность к языкам! «Отлично», конечно, не светит, ну да плевать – лишь бы пересдачи не было. Осталось только выучить все тексты – тут уж, как говорится, вся ночь впереди. Чайник, растворимый кофе, настольная лампа – все при всем.
Единственное, что мешало, – мысли о Юкки. Сколько человек видело ее прошлой ночью? Что она им сказала? Поверили ли ей? Что она делала после того, как напилась? С кем целовалась, с кем легла в кровать? (Кирюха сильно сомневался в том, что этого не было.)
Несколько часов назад, когда он собирался уходить из актового зала, Юкки крепко обнимала его обеими лапками, просила: «Не уходи». «Завтра экзамен», – ответил Кирюха. «Положи на него! Я же лучше!» «Кисуня, у меня до сих пор не было ни одной пересдачи. И не будет», – твердо сказал он. «Ну хорошо. Поучи сколько нужно, а ночью приходи ко мне», – она теребила пальчиком тесемки халата, готовая в любую секунду их развязать. «Мне потребуется вся ночь. А если я отвлекусь на тебя, то точно ничего не выучу». Юкки обиженно протянула: «Ну Кирю-уша, мой любимый, ты же сам толкаешь меня на измену!» «Да перетрахайся хоть со всей общагой, мне плевать!» – рявкнул он наконец, запер дверь актового зала и ушел отдавать Константину ключ.
А ведь может. Реально может. Опять вскроет замок и пустится во все тяжкие...
Вот навязалась, паскуда! Связать бы ее по рукам и ногам да оставить в актовом зале... Нет, не стоит. Если ей так хочется приключений – пусть ищет. Пусть встрянет как следует. Может, хоть немного умной станет.
Перед тем как основательно засесть за зубрежку, грызун научного гранита Кирюха вышел из комнаты. На часах было около 22.00.
В пустом тихом коридоре на шестом этаже, опустив руки, стоял некто Дамир и задумчиво смотрел в потолок.
Кирюха знал про Дамира занятную историю. Однажды у этого завзятого саморазрушителя прямо на улице остановилось сердце. Он закатил глаза, привалился к стене и остался стоять. Прохожие равнодушно пролетали мимо. Единственным, кто обратил внимание на умирающего, был пьяный скинхед. С большим интересом посмотрел он на длинноволосого пацана явно неславянской внешности (Дамир – чистокровный татарин) и для начала нанес ему мощный удар кулаком в грудь. Сердце вздрогнуло и вновь забилось...
Кирюха осторожно подступил к Дамиру. Кто знает – вдруг у парня опять нелады с сердцем... Неужели придется бить? А может, уже помер?
Мнимый покойник внимательно посмотрел на Кирюху:
– Дрянное зелье... – он выплюнул в ладонь темную горошину. – Никогда не баловался?
Кирюха покачал головой.
– И правильно. Слабенькая штука. Десять рублей пакетик. Кладешь один шарик под язык, рассасываешь и ждешь глюков. А их нету, только расслабляет, как от сигареты. Здравствуй, брат.