– Мне показалось, что он был чёрный, – заявил Павлин и вытащил из чемодана зеркальце.
– Итак, – Фу-Фу вышел в середину холла. – Муза не уверена, какого цвета был преступник, Ворон видел отчётливо только уши, Прилипп заметил хвост, но не факт, что настоящий. Ежи вообще ничего не видели. Этих показаний недостаточно, чтобы обвинить Кис-Киса!
– Что же делать? – поинтересовался Ворон.
– Впусти гостей в номера, ничего не бойся, а я разберусь с этим делом в ближайшее время. Тем более что у тебя столько новых гостей! Кстати, где все-таки Сян? – Фу-Фу оглядел холл, но пингвина так и не увидел.
– Гулять он ушёл, – ответил Прилипп, – он ещё сказал какую-то шутку про обслуживание в гостинице, но я не запомнил.
– Вот беда-то, – запричитал Ворон, – его могут переманить конкуренты! Он может остановиться в другом месте. Я потеряю клиента, моей репутации конец!
– Да кому он нужен? – удивилась Муза. – У нас в лесу больше гостиниц нет, разве что его возьмут в больницу.
– Да? – Ворон даже каркнул от возмущения. – А кукушка? Эта кого хочешь к себе заманит! То хомяка у меня из-под клюва увела, а он, между прочим, – миллионер, то знаменитого спортсмена Тушкана… Я чувствую, дело запахло жареным!
Звери принюхались. С кухни действительно доносился запах гари.
Ворон бросился на кухню, и оттуда сразу же раздалось возмущённое карканье вороны Карры и Ворона. Послышался звон битой посуды.
Совершенно неожиданно павлин Прилипп вскочил с дивана, огляделся по сторонам, кинулся к шкафу и с грохотом в нем закрылся. Звери растерянно смотрели на шкаф, только Муза восхищённо произнесла:
– Во даёт! Артист!
Через пару минут павлин выбрался из шкафа, словно ничего не случилось.
– Простите, мне надо было побыть одному. – Прилипп поправил растрёпанные перья и вернулся на своё место. – Я такая чувствительная натура!
Муза подсела поближе и принялась его с интересом расспрашивать, очарованная эксцентричной выходкой.
Из кухни выбежала рассерженная Карра и, швырнув поварской колпак, ринулась к выходу.
– Я больше здесь не останусь! Вы не понимаете моей кулинарии! Подгоревшие макароны в лимонаде – это последний писк моды.
– Это последний писк моды перед её кончиной! – выкрикнул Ворон ей вслед.
Карра подбежала к двери, оттолкнула заходившего в холл Сяна, и, раздражённо каркая, улетела.
– Ух ты! Я, – дайте три рубля, – кажется, пропустил что-то интересное, никому не неизвестное? Хе-хе-хе. – Сян оглядел холл. – Звери, хватит сидеть сложа лапы, крылья, копыта, ноги и хвосты (хотя это лучше, чем сидеть сложа туловище)! На вас надвигается буря эмоций! Деньги есть, дел не счесть! – Сян похлопал крыльями и продолжал: – Но, если будет так дальше продолжаться, не видать вам концерта, как рогов у Кролика.
– Что ещё случилось? – удивился павлин.
– Пора строить сцену, – вещал Сян, – сама она не построится, сама не устроится! Кстати, там вокруг шастает какой-то ушастый зверь с мешками и всё время ворчит.
– Это Крысс, – фыркнул Фу-Фу. – Сцену тебе может помочь построить только Тушкан. Он у нас всё умеет, а у меня, похоже, и так дел невпроворот! И даже не на одну кость, а, кажется, на целый мешок.
– Ну, с Тушканом – крутым великаном я уже договорился.
Внезапно из-за спины Сяна выпрыгнул Тушкан, рыжий, спортивный и деятельный. Перекувыркнувшись в воздухе, он эффектно приземлился перед Фу-Фу.
– Эй! Звери! Что раскисли?! Айда за мной сцену строить! У нас будет концерт! Я уже доски у бобра одолжил!
– Ура! – закричали почти все, и невозможно было понять, кто ура не прокричал. Пингвин Сян уже стоял рядом с Фу-Фу и, похлопывая его по плечу, быстро тараторил:
– Фу-Фу, спаси меня. Я видел очень подозрительного зверя, как раз там, где собираюсь строить сцену – большую как арену.
Глава 9Алиби
Если меньше будем спорить,
Можно быстро всё построить.
На поляне недалеко от гостиницы раздавались громкие звуки, совершенно не характерные для этого времени года. Стучали молотки, визжали пилы, и даже скрипела единственная отвёртка, принадлежавшая бобру Бобровичу. Стройка сцены шла полным ходом. Звери трудились не покладая лап и крыльев. Тушкан руководил работами, как самый энергичный зверь в лесу, указывая Бобровичу, что куда тащить и что к чему приколачивать, периодически выхватывая инструменты и делая всё в десять раз быстрее, чем бобёр.
Пользуясь тем, что все звери в сборе, Бобрович, как и обещал, раздал всем зверям по билету на концерт. Всучил даже павлину, хотя тот отказывался и говорил, что он будет на сцене, а не в зале. Кролик почему-то попросил два билета.
Сян с умным видом прохаживался по стройке, иногда зачем-то начинал смотреть вверх и прислушиваться. А когда Ворон спросил чего там интересного, Сян, рассмеявшись, сказал:
– Главное не наверху, главное здесь! Нужно до вечера построить билеты и раздать сцену! К нам приедут стулья, и мы расставим артистов!
Опустошённая потерей шоколада, Зазуля не знала куда ей идти. Она болталась на стройке, постоянно попадая под чьи-нибудь лапы и громко взвизгивая, если её толкали или случайно задевали. Наконец она прибилась к Кролику, который стоял на удивление спокойно и глядел в небо.
– О-хо-хо. Какое столпотворение, – суррикатица попыталась начать разговор.
Кролик опустил глаза и шёпотом произнёс:
– Всё очень подозрительно.
– Э-э-э, правда? – Зазуля покосилась на Кролика и на его ласты.
– Я слышу голоса, – продолжал Кролик. – Откуда-то сверху. Они со мной разговаривают.
Суррикатица в ужасе отпрянула от Кролика, словно на нем были блохи. Всё её дружелюбие мигом испарилось.
– Иди туда, – она неопределённо махнула лапой, и Кролик послушно ушёл, шлёпая ластами.
Неожиданно из леса выскочил Суся. Его тога была порвана, и клочки развевались на ветру. С диким видом поэт перелез через несколько досок, три раза оббежал сцену и, перепрыгнув свинью Хрюню, замер:
– О, послушайте, звери! С превеликим трудом я спасся! Меня преследует коварный Кис-Кис. Это он делает гадости и теперь гонится за мной! Спасите же меня!
Подобрав полы тоги, чтобы они не волочились по талому снегу, поэт Суся умчался обратно. Спасти его никто не успел. Даже хуже – никто не понял, что случилось. Звери отвлеклись от работы и стали взволнованно перешёптываться.
– Вот-вот, я же говорил! – ликовал Ворон. – Кис-Кис во всём виноват.
– Ага! – взвизгнула Зазуля. – Так, может быть, это он украл мои конфеты?
Зазуля ринулась к Фу-Фу. Наговоры на Кис-Киса он специально не слушал. Кис-Кис был его другом, а пёс никогда не слушал сплетни про друзей. Хотя он невольно задумался, а что же делал Кис-Кис утром, и где он сейчас.
– Сил моих нет, – Зазуля несколько раз моргнула одним глазом. Вероятно, это было подмигивание, но больше походило на нервный тик. – Где моя тележка? Шоколад тает, время идёт, снег застревает в лапках между пальчиками!
– Не торопи события! Мы ищем изо всех сил! – ответил Фу-Фу. – Ещё немного, и телега у тебя в кармане!
– Где???
– Это выражение такое!
– Ну-ну! Это не лес, это гнездо преступности какое-то! Вот, например, ваш подозрительный Крысс, вечно бродит с какими-то мешками. А что там?! – вдруг взвизгнула суррикатица. – Нужно поймать Крысса и посмотреть что в мешках, – суррикатица выглядела очень решительной. – Это он украл шоколад!
Несколько зверей взглянули на неё непонимающе. Только Ворон подлетел к Зазуле откуда-то сверху и проникновенно взглянул ей в глаза.
– Эй, подожди, – разозлился Фу-Фу. Он чувствовал, что контроль над ситуацией ускользает из его лап. – Сначала нужно проверить алиби Крысса.
– Что это?
– Спросим зверей, что делал Крысс, когда у тебя стащили шоколад. И если его видели в другом месте, то он не виноват.
– Это справедливо, – кивнула Зазуля.
– Эй! Что вы ещё за глупость придумали? Хрю! – Оказалось, что за ними всё это время шла Хрюня и подслушивала. – Крыссик, хрю, хороший, он мне почту помогает утилизировать, ту, которую Кролику, хрю, шлют! Я Кролику эти письма даже не передаю, сразу выбрасываю.
– Ну и лес! – рассердилась Зазуля. – Нельзя так с кроликами поступать.
– Я делаю всё правильно! – сразу же зявила Хрюня. – И не смотрите на меня так. Этот Кролик не зверь, а сплошное безобразие! У всех есть почтовые ящики, куда письма кидать, а у него не то что почтового ящика, у него даже дома нет, все ему пишут просто так: «Скверный лес, Кролику». Куда мне эти письма девать? Вот я их Крыссу и отдаю. Крысс хороший.
– А я поняла! Эта свинья влюбилась в Крысса и выгораживает его! – пропищала Зазуля. – У вас тут есть хоть один честный и внимательный зверь? Такой же как я!
– Вон Крысс идёт, – заметил бобёр.
– Чего ждёшь? Чего ждёшь? – возмутилась Зазуля и стала подталкивать Фу-Фу. – Как только он подойдет ближе, хватай его.
– Нет, так нельзя, – возмутился Фу-Фу. – Крысс встал на путь исправления. Нельзя его обвинять без доказательств, он может обидеться и перестанет нам доверять, тогда все наши усилия по перевоспитанию пойдут насмарку!
Все звери с любопытством ожидали, что же будет дальше. Свинья Хрюня несколько раз ударила молотком по копыту, но даже не заметила этого. Подскочившая к ней санитарка Утя тут же перевязала ушиб и запихала в раскрытый рот горькую пилюлю. Крысс, тихонько хихикая, подошёл к сцене. Схватил метёлку, выпавшую из лап ёжика, и стал подметать.
– Сколько стружки. Ноги, ноги подними, – проворчал он.
Зазуля острым локтем стала пихать Фу-Фу, тихонько покашливать и кивать в сторону Крысса. Фу-Фу сделал несколько шагов.
– Послушай, Крысс… – как можно ласковее начал он, но договорить не успел.
На стройплощадку влетел взъерошенный павлин. Он смешно махал крыльями, привлекая к себе внимание. Когда звери перестали глазеть на Крысса с Фу-Фу и уставились на него, раздался тоненький голос павлина.