Маргарета. Но, Эва...
Эва. Я чувствую себя просто каким-то проклятым политиком...
Маргарета. Эва, дорогая...
Эва. Who fucking cares about me? Do you, do you, or even me?[32] Я вроде вашего страхового полиса. Если у Анны дела плохи, вы всегда можете сказать: зато у Эвы все о’кей... Она — все устроит... Анна — просто несчастный случай... Почему, вы думаете, все последние годы, прежде чем смотать удочки, я вот так систематически морю себя голодом? (Пауза.) Задавали вы себе этот вопрос? Never? It never bothered you[33].
Маргарета. Мы никогда... никогда не волновались за тебя.
Хенрик. Эва!
Эва. It never occured to you that I was in a lost state[34]. Когда мне бывало плохо, я пряталась в шкаф, чтобы вас не тревожить.
Маргарета. Мы всегда считали, что нам нет надобности вмешиваться в твою жизнь... Всегда так считали, Эва.
Хенрик. Всегда.
Эва. А может, вам следовало вмешаться. Следовало.
Хенрик. Наоборот. Мы всегда говорили, что ты такая уравновешенная, такая выдержанная.
Эва. Еще бы.
Хенрик. И способная ко всему, за что бы ни взялась.
Эва. От способностей толку мало. Наоборот, это опасно для жизни.
Маргарета. Ты никогда не доставляла нам хлопот.
Хенрик. Никогда.
Эва. Нет, не доставляла.
Хенрик. Тише!
Они слышат, что Анна открыла дверь и идет к ним.
Маргарета. М-да. (Пауза.) Так когда, ты говоришь, Матиас будет дома?
Эва. Что-то около половины одиннадцатого.
Маргарета. Ну тогда... тогда тебе торопиться некуда.
Анна входит.
Хенрик. Вот и Анна.
Маргарета. Ну как ты, дружок?
Анна. Я просто хотела сказать, что верну вам все, что у вас брала, до последнего гроша.
Маргарета. Но, Анна, дорогая...
Хенрик. Сядь и успокойся.
Анна. Я совершенно спокойна. (Пауза.) Абсолютно. (Подходит к Маргарете и бросает к ее ногам стокроновую бумажку и несколько монет.) Если тебе угодно, можешь считать это первым взносом.
Маргарета(встает.) Мне очень жаль, но я никогда не знаю, как мне быть — реагировать или не обращать внимания.
Анна. Очень жаль, что не знаешь.
Маргарета. Какой вариант лучше?
Хенрик(Анне). Что ты хочешь этим доказать?
Анна. Ничего я больше не хочу доказать. Делаю, и все.
Хенрик. Извини, но по-моему...
Анна(перебивая). По-моему, здесь уже не осталось ничего моего... Отец, конечно, мой, но она его так скрутила, что только похороны и остались, а с ними я и сама справлюсь. Но Йону я постараюсь объяснить, что для него и его матери лучше не встречаться с бабушкой и дедом, потому что эти встречи — сплошное дерьмо... А Йон — мальчик ранимый, нервы у него и так уже достаточно расшатаны, как и у меня.
Маргарета(направляясь к двери). Пожалуй, я сварю кофе.
Эва. Кофе?
Маргарета. Кто еще хочет чашечку?
Анна. Невероятно. (Хенрику, который идет к дивану.) Что?
Хенрик. Ничего.
Анна. Что ты сказал?
Хенрик. Ничего. (Начинает подбирать деньги.)
Маргарета. Пусть валяются! Сейчас я сварю кофе. Идем со мной. Идем в кухню.
Хенрик. Мне надо в туалет.
Маргарета. Хорошо, а потом придешь в кухню. Я хочу, чтобы ты был со мной. Я требую, чтобы ты был на моей стороне. (Уходя.) Во всем.
Анна подходит к столику у дивана, закуривает сигарету, озирается, взгляд ее падает на фотографии, она подходит, рассматривает их, отбирает маленькую пачку, потом идет к кафельной печи, садится перед ней, осторожно кладет в нее большую фотографию, на которой ей три года, смотрит, как та загорается, вытаскивает ее и, пока та горит, держит ее перед собой.
Хенрик(возвращается из туалета, видит, что Анна сидит на полу, но не понимает, что она делает). Анна. (Пауза.) Анна. (Пауза.) Тебе лучше?
Анна(после короткой паузы). Иди к ней.
Хенрик. Я хочу знать, как ты себя чувствуешь?.. А делаю я то, что хочу.
Анна. Еще бы... Собака тоже так думает... когда при звонке слюну выделяет.
Хенрик. Ты что, ничего не понимаешь? (Пауза.) Не понимаешь, что я разрываюсь между твоей волей и волей твоей матери! Она и ты, она и ты — и так всю жизнь!
Анна. У него и самого слюна текла, у него самого тоже. У Павлова. (Беззаботно.) Так... Ну а где же твоя собственная воля? Или у тебя ее нет?
Хенрик. Моя воля... Она состоит в том, чтобы вы общались друг с другом по-людски. Что это ты делаешь?
Анна. Ничего. Детство свое жгу.
Хенрик. Но, Анна...
Анна. Детство доброй самаритянки. Жгу только себя. Вас я не жгу. Просто я не хочу больше здесь оставаться. Если какие-то воспоминания сохранились, незачем беречь их на фотографиях. А она пусть болтает о ком-то другом, о какой-то там выдуманной особе, которая, по ее мнению, ее любила... некий туманный образ... А я не хочу мараться обо все эти лживые сказки о том, как якобы было на самом деле.
Хенрик. Не надо так.
Анна. Такая уж я.
Хенрик. Просто не знаю, что делать.
Анна. Не знаешь? (Пауза.) Не знаешь?
Хенрик. Не знаю... Может, тебе посоветоваться с врачом?.. У тебя есть кто-нибудь... Какой-нибудь знакомый...
Анна. У меня есть знакомый. Ты. Ты врач, это всего лишь фотографии. Душа моя сгореть не может. Да я и не стану... Моя жизнь не станет лучше оттого, что я узнаю, что она не удалась. (Берет еще одну фотографию.) Волосы горят. Здесь они у меня длинные. Как у бабушки. (Пауза.) А сейчас я вроде бы что-то говорю, рот открылся, шепчет... что? Ну вот, горит моя толстая, полная надежд мордашка... а моя улыбка стала кучкой пепла... Красота... Вот если бы то же самое можно было сделать с воспоминаниями, которые тебе противны... Я была похожа на бабушку?
Хенрик. Что? Не знаю.
Анна. Была?
Хенрик. Не знаю.
Анна. Она была талантливой... Но я не больна. Может, я просто отчаялась. Но я чертовски умна.
Хенрик. Ну и что из того?
Анна. Вот и хватит.
Маргарета. Хенрик, где ты?
Анна(рассмеявшись). Слышал? И как только ты выдерживаешь? (Пауза.) Ее.
Хенрик. Что выдерживаю?
Анна. Эту женщину.
Маргарета. Хенрик! Где ты?
Анна. Твою жену, сам знаешь.
Хенрик. Да, да, иду.
Анна(собирает пепел). Хочешь взять на память?
Хенрик. Убери, чтобы она не увидела.
Анна. Нет, я вправду чертовски умна. А что толку?
Хенрик. Где Йон?
Анна. Зачем тебе знать? Ему хорошо. Он со своим отцом. У него отец есть.
Пауза.
Анна. Они идут. (Целует Хенрика.)
Эва и Маргарета входят в комнату.
Пауза.
Действие второе
Анна. Они идут. (целует Хенрика.)
Эва и Маргарета входят в комнату.
Маргарета. Посидим здесь? (Начинает сервировать кофе, Эва ей помогает; накрывают на четверых.)
Анна. На тебе черный передник? Скажите как драматично!
Маргарета. Разве не красиво?
Анна. Мне не надо.
Эва(Анне). Тебе лучше? Может, выпьешь капельку?
Анна. Пепел.
Маргарета. Сделай телевизор погромче.
Анна(Хенрику). Ты меня боишься?
Хенрик. Он не включен.
Анна. Тогда останься возле меня.
Маргарета. Чего ему бояться?
Анна(тихо). Катись ты к дьяволу со своим кофе.
Маргарета. Никто не боится.
Анна(не повышая голоса). Не хочу я никакого кофе. (Пауза.) Я Эву жду. Меня обещали подвезти.
Хенрик. Полчашечки...
Анна(громко). Не хочу.
Эва. Она не хочет.
Хенрик. Не кричи.
Маргарета. Чем это пахнет?
Анна. Это от меня.
Маргарета. Вот как.
Анна. Я сгорела. Сожгла свое детство.
Пауза.
Маргарета. По-моему, сейчас будут новости.
Анна. А сожженные дети смердят.
Эва. Да, сейчас половина десятого.
Маргарета. Только? А я думала, полжизни прошло.
Пауза.
Хенрик. Будешь смотреть?
Маргарета. Да нет, какой смысл. Все только Пальме и Пальме, что в газетных заголовках, что на телевидении, даже в спортивных передачах. (Пауза.) Наверно, никогда это дело не раскроют. Да и так ли уж это важно? (Пауза.) Разве его одного убили на улице?
Эва. Я думаю, это сделала женщина.
Пауза.
Анна(стряхивая пепел с сигареты, задевает локоть Эвы.) Извини.
Эва. Пожалуйста. (Пауза. Громко.) Так вот.
Маргарета(тихо). Что так вот?
Пауза.
Эва. Кстати, я видела на днях Петера.
Маргарета. Петера? Ты имеешь в виду Петера?
Эва. Возле «Во де Виль». Видела его там на днях.
Маргарета. Анна...
Хенрик. Анна...
Анна. В чем дело?
Маргарета. Говорят, это очень хороший ресторан.
Анна. А мне-то что до этого?
Эва. Не знаю. Мне никогда не удается там поесть.