Ханс. Надо.
Анна. Может, сделать массаж сердца?
Ханс. А вдруг сломаем ребро — еще одно насилие. (Щупает запястье Свена.) Он еще теплый.
Анна. Дай-ка я тоже. (Прикладывает руку к щеке Свена.) Правда, теплый.
Ханс поднимается.
Ханс. Бред какой-то.
Анна щиплет Свена за щеку.
Анна. Надо же. Вот я его щиплю за щеку, а он ничего не чувствует.
Ханс. Не делай этого.
Анна. Почему?
Ханс. Могут остаться отметины, и они подумают, что было насилие.
Анна. Но что нам делать?
Ханс. Может, вынести его на лестницу?
Анна. Тоже нельзя.
Ханс. Кто-нибудь его обязательно обнаружит. Наверняка газетчики.
Анна. А что, если он не умер и потом возьмет и позвонит в дверь?
Ханс. Но он же умер! Сама ведь видишь.
Анна. Если мы его вынесем, они точно подумают, что он умер по дороге отсюда.
Ханс. Этого тоже нельзя сделать. Тогда это будет преступление.
Анна. Кому же нам позвонить? Нельзя же держать его здесь всю ночь. Тогда я уж точно свихнусь.
Ханс. Давай вызовем катафалк. Ведь это не преступление, а значит, в полицию звонить нельзя.
Анна. Думаешь, у них есть дежурные?
Ханс. А что?
Анна. Сейчас же поздно.
Ханс. Но люди часто умирают ночью.
Анна. Ты разве не сказал его жене, что он ушел?
Ханс. Сказал.
Анна. Значит, она обязательно позвонит снова. Когда он не явится домой.
Ханс. В случае чего можно сказать, что он вернулся и тогда умер.
Анна. Господи, как ужасно!
Ханс. Да уж.
Анна садится в кресло, тянется за бутылкой с виски.
Анна. Я должна выпить виски.
Ханс(садится в другое кресло). Я тоже.
Анна наполняет стаканы. Они пьют.
Ханс. Странно это.
Анна. Может, это был инфаркт.
Ханс. Не думал, что он окажется таким, мой и.о.
Анна. Он, часом, не обосрался?
Ханс. Чего-чего?
Анна. Обычное дело, когда человек умирает. Словно все тормоза отключаются. Кольцевая мышца и все такое.
Ханс. Мы бы это почувствовали.
Анна. Может, проверить?
Ханс. Тоже нельзя. Да мы бы почувствовали.
Анна. Не знаю, почему мне это пришло в голову.
Ханс. Это ведь твоя работа.
Раздается звонок в дверь. Ханс и Анна смотрят друг на друга.
Анна. Думаешь, это она?
Ханс. Кто?
Анна. Его жена.
Ханс. Она бы не успела.
Анна. Кто же это тогда?
Ханс. Что нам с ним делать?
Анна(встает). Будет выглядеть подозрительно, если мы не откроем. Мы же не совершили никакого преступления. (Уходит со сцены. Слышно, как открывается дверь.)
Анна(за сценой). Что случилось?
Мы видим у задника Анну и Лену, которые входят в прихожую. Глаза у Лены заплаканы.
Лена. Он ненормальный!
Анна. Что случилось?
Лена. Он словно взбесился и начал вдруг колотить меня. А я ничего такого не сделала. А потом он взял и убежал.
Анна. Таге?
Лена. Да. Можно мне войти?
Анна. Лена. Произошло нечто ужасное.
Лена. Что именно?
Анна и Лена входят в гостиную. Лена замечает на диване Свена.
Лена. Что он делает?
Ханс. Он мертв.
Лена. Да брось ты! (Подходит к Свену.) Что ты тут вытворяешь?
Анна. Он мертв.
Лена истошно кричит. Ханс встает. Ханс и Анна держат ее.
Ханс. Не кричи, а то соседи придут.
Лена перестает кричать, в ужасе смотрит на лежащего Свена.
Ханс. С ним случился удар или что-то в этом роде.
Лена(дрожа). Удар?
Ханс. Да, разрыв сердца или что-то в мозгу.
Лена(дрожа). Я хочу уйти.
Анна. Но куда?
Лена вырывается.
Лена. Мне надо идти. (Останавливается, идет к Свену.)
Ханс. Лена.
Лена. Это я виновата.
Анна. Вовсе не ты.
Ханс. Это сердце.
Лена. Нет, я подумала, что так будет. Что он умрет. Стоит мне подумать о чем-то, это обычно исполняется. Так и с Таге тоже. Как подумаю, что он не придет домой, он не приходит. Стоит мне подумать, как это исполняется. А он еще хотел, чтобы у меня была красивая одежда и я могла путешествовать. Не видать мне теперь этого.
Свен откашливается, Лена издает крик. Опрометью бросается вон из квартиры! Ханс и Анна тоже вздрагивают. Смотрят на Свена, не сводя с него глаз.
Ханс(шепотом). Свен.
Свен открывает глаза, сонно усаживается, облокачиваясь на локти.
Свен. Что я здесь делаю?
Анна. Он говорит.
Ханс подходит к Свену, наклоняется к нему.
Ханс(шепотом). Понимаешь, мы думали, ты умер.
Свен. Помоги мне подняться.
Ханс помогает ему подняться. Они снова садятся на диван. Свен в середине.
Анна. Виски почти не осталось.
Ханс наливает остатки Свену.
Ханс(шепотом). Мы думали, ты умер.
Свен. Почему ты шепчешь?
Ханс. Не знаю. Я просто в шоке.
Анна. Я тоже в шоке.
Свен пьет виски.
Свен. Я слышал, как вы собирались положить меня на лестницу. Хотели, чтобы меня газетчики нашли.
Ханс. Это была шутка.
Свен. Так моя смерть показалась вам забавной?
Анна вдруг начинает смеяться. Свен и Ханс смотрят на нее. Она не может остановиться.
Анна(сквозь смех). У меня истерика.
Свен. Вижу.
Анна, наконец, кончает смеяться.
Анна(с трудом переводя дыхание). Я жутко напугана. Всем.
Свен. Это пугающее зрелище — видеть, как кто-нибудь умирает. А потом вы все равно когда-нибудь увидите, как умираете сами. Наверняка еще более пугающее зрелище. Здесь-то было всего лишь вступление.
Ханс. К чему же?
Свен. Страх и отчаяние — лишь жалкие отголоски из царства мертвых, вы что, не знаете?.. Испугались теперь, да?
Анна. Я не поняла.
Свен. Повторять не буду. Подумайте сами.
Ханс. Да, это жуткая мысль. Но зачем тебе пугать нас?
Свен. Я сделал это не для того, чтобы попугать. У меня в груди словно что-то оборвалось. Но это прошло. Я правда сделал это не для того, чтобы напугать вас. Вы не должны так думать... Я не из тех, кто делает такие вещи.
Ханс. О тебе можно подумать едва ли не все что угодно.
Свен. Плохо, если у тебя сложилось такое впечатление обо мне.
Анна. Ты немного странный.
Свен. Ты так считаешь? Странный? Да, возможно, я странный. Наверное, из-за больного сердца. Знаете, одной ногой в могиле. Вот и думаешь, что надо получить от жизни как можно больше. Вообще-то это невероятно, правда.
Ханс. Что «это»?
Свен. Вот мы в квартире. Я щупаю рукой диван. Он заключает в себе нечто... ну...
Ханс. Это, наверное, пенорезина.
Свен. И это существует там, хоть я его и не чувствую. Я чувствую только...
Ханс. Пластмассу.
Свен. Вот именно, пластмассу. И потом. Мы — здесь. (Указывает рукой позади себя.) Там другие комнаты. Их мы сейчас не видим. Но они есть. Над нами квартира. С другими людьми. А снаружи нас окружают улицы, а за улицами — другие улицы. И это никогда не кончается.
Ханс. Ну да, земля же круглая.
Свен. Об этом думаешь, когда одной ногой стоишь в могиле. Я же, по сути, совершенно бессилен, вы разве не видите?
Ханс. Ты имеешь власть в фирме.
Свен. Но когда я умру? Тогда вы спустите с меня штаны и понюхаете промежность.
Анна. Это я только так сказала. Профессия у меня такая.
Свен. Но вы здесь. Это потрясающе. Я жалкий трус и все-таки могу находиться здесь, среди вас, молодых людей.
Анна. У тебя раньше были инфаркты?
Свен. Так, теперь заговорила медсестра.
Анна. Нянечка. Я нянечка.
Свен. Каждый день для меня последний. Я как актер, выходящий на сцену. Когда пьеса окончена, меня нет.
Ханс. А потом новая пьеса, на следующий день.
Свен. Этого-то никогда и не знаешь.
Анна. Значит, это действительно может быть твой последний вечер?
Свен. Я на самом деле хочу, чтобы вы завели ребенка. Если вы сделаете это, я буду продолжать жить в этом ребенке.
Анна. Но это трудно.
Свен. Почему?
Анна. Такие чувства для меня проблема. Хотя об этом трудно говорить. Может, глупо так говорить.
Свен. И что ж, вы никогда не спите друг с другом?
Ханс. Почему? Спим.
Анна. Да нет, никогда.
Свен. Никогда?
Анна. Я переспала как-то с одним парнем, когда мне было шестнадцать, и это было так противно, что у меня никогда больше не было желания это повторить.
Ханс. Она, наверное, фригидна.
Свен. Тебе надо усвоить, что это не опасно.
Анна. И что тогда делать?
Свен. Дышать на меня.
Анна. Как это?
Свен. Дыши мне в лицо.
Анна дышит на Свена.
Свен. А теперь я подышу на тебя. (Дышит в лицо Анне.) А теперь ты на меня.
Анна дышит ему в рот, Свен в рот Анне, Анна Свену, Свен Анне, и, когда Анна снова начинает дышать Свену в рот, он чмокает ее.