– Через семь минут я должен в общих чертах рассказать директору о деле этой семьи. Что на данный момент нам известно?
Первым заговорил Стэн, предоставив рапорт, точно, как швейцарские часы.
– В эту поездку они отправились на весенние каникулы младших детей. Билеты забронировали в самый последний момент, буквально накануне отъезда. Умерли, по всей видимости, на третий день, в среду. Именно тогда были отключены их телефоны и прекратилась любая активность в социальных сетях. Через пару дней они пропустили обратный рейс. Нашла их горничная компании по управлению недвижимостью, когда пришла навести порядок перед приездом следующих гостей. Мексиканцы утверждают, что это несчастный случай.
– В электронном письме вы упоминали умышленное убийство.
– В эти детали вас посвятит агент Келлер.
Запыхавшись на ходу, она попыталась перевести дух. Подражая Стэну, отрапортовала в рубленой полицейской манере. Только факты, мэм.
– Первоначально нам сообщили, что смерть наступила в результате утечки газа. Но местные власти отказались с нами сотрудничать. У нас до сих пор нет тел, но, судя по фотографиям с места происшествия, могла иметь место постановка.
Де Мартини остановился и прищурился, ожидая дальнейших подробностей.
Келлер рассказала ему о визите Адлеров, описала снимки матери семейства с перевернутой вверх ногами книгой, о синяках на запястьях девушки и об окровавленных останках отца. О необыкновенно чистой обстановке дома. Но самое главное – о капельке крови.
– Но если так, то почему туда не отправились наши эксперты? Или, если уж на то пошло, почему у нас до сих пор нет тел? – спросил Де Мартини.
И хотя вопрос был чисто риторический, его тон недвусмысленно указывал – ему совсем не нравилось, когда агентам Федерального бюро расследований помогали посторонние, тем более киношники.
– Это все местные. С нашими агентами говорить отказались, а тела согласились отдать только после того, как за ними лично приедет ближайший родственник. Сегодня мы отправили туда сына Пайнов.
– А не могли как-то посодействовать наши люди из Госдепа?
– Не уверена, что они бы проявили рвение.
Стэн бросил на нее взгляд: это она, похоже, сказала зря.
– Черт бы их всех побрал, – выругался Де Мартини. Достал телефон, потыкал в него большим пальцем и произнес в микрофон: – Соедините меня с Брайаном Куком из Государственного департамента. Я знаю. Скажите, что это очень важно.
На несколько долгих мгновений он застыл в ожидании, затем продолжил:
– Б. К.? Как ты там, черт возьми?
С этими словами Де Мартини опять зашагал вперед, а за ним Стэн и Келлер.
– Послушай-ка, я подошлю к тебе пару своих агентов, которым надо кое в чем помочь. Сможешь уделить им немного времени? Да, в течение часа.
Он еще немного послушал, хохотнул над какой-то шуткой собеседника и сказал:
– Я твой должник. Давай как-нибудь в ближайшее время погоняем шары в «Чеви». Я попрошу Надин выкроить в моем графике время.
Де Мартини сунул телефон в карман и опять остановился, на этот раз перед дверью кабинета директора.
– Если не ошибаюсь, вы сказали, что отец семейства как-то связан с одним из наших текущих расследований?
– Да, он работал в Marconi, – объяснил Стэн, – но за пару недель до поездки в Мексику его уволили.
Де Мартини покачал головой с таким видом, будто не имел об этом ни малейшего представления.
– Мы держим Marconi на мушке уже два года. Отмывание денег и все в таком духе. Фирма является банком картеля Синалоа.
– И вы к ним до сих пор не нагрянули?
Келлер хотела было ответить, что прямой контакт с Marconi может свести на нет два года упорного труда, однако Стэн ее опередил.
– Завтра утром первым делом отправимся к ним.
– Держите меня в курсе. Администрация, – с горестным вздохом добавил он, – проявляет к этому делу чрезвычайный интерес. И я не хочу узнавать последние новости из Washington Post.
– Будет сделано, – заверил его Стэн.
– Кук из Госдепа обеспечит все, что вам потребуется в Мексике. Ступайте к нему в приемную на Си-стрит, а когда основательно встряхнете Marconi, не забудьте прислать мне рапорт.
Стэн и Келлер кивнули. Де Мартини развернулся и, не попрощавшись, толкнул дверь в кабинет директора.
– Две сотни миль ради шести минут, – сказала Келлер, глядя на Стэна.
– А тебе хотелось удостоиться более длительного приема?
Они зашли в лифт и спустились на первый этаж.
– Меня удивило его распоряжение о Marconi, – произнесла Келлер, – в том смысле, мы ни к чему не готовились, и это может поставить под угрозу существенную часть нашей работы. Если они поймут, что мы решили за них взяться, тут же бросятся уничтожать документы. И все может оказаться зря. У нас нет ни малейших доказательств, что гибель Пайнов так или иначе связана с Marconi или картелем.
Стэн посмотрел на Келлер и в своей привычной саркастичной манере ответил:
– Ты же не станешь разочаровывать дочь президента, правда?
Глава 18
Мэтт подошел к столу дежурного в небольшом полицейском участке. Местечко обладало точно таким же шармом, что и тюрьма Дэнни на севере штата Нью-Йорк, и представлял собой такое же обветшалое одноэтажное строение с низкими потолками и убогим ковровым покрытием.
– Здравствуйте, – обратился он к сидевшей за стойкой женщине средних лет с очками на носу.
Та бросила на него взгляд.
– Я пришел к сеньору Гуттиэресу, – Мэтт заглянул в бумажку с фамилией следователя, полученную от агента Келлер.
Дежурная что-то быстро ответила на испанском. Он не понял ни слова, но по тону понял – она на него сердится.
– Меня зовут Мэтт Пайн, – произнес он медленно и громко, будто это могло как-то помочь. Показал дежурной паспорт, но лишь озадачил ее.
После чего достал из сумки газету, которую ему дала Келлер, положил ее на стол, ткнул пальцем в фотографию и сказал:
– Это моя семья.
Женщина посмотрела на газету, подняла глаза и уже внимательнее взглянула на него поверх очков, после чего опять затараторила на испанском.
Если б не трагизм ситуации, ее можно было бы назвать комичной. Ни дать ни взять сцена из «Трудностей перевода»[18].
Мэтт произнес единственную фразу на испанском, которую вынес из старших классов школы.
– No hablo español[19]
Женщина умолкла и сердито вздохнула. Потом долго разглядывала парня, явно что-то обдумывая, и наконец ткнула пальцем в фамилию детектива на клочке бумаги в его руке. После показала пальцем на дверь.
– Ага, сеньор Гуттиэрес ушел… А когда он…
Но тут же осекся и показал на часы на стене за спиной женщины – старомодные, круглые, с белым циферблатом и черными цифрами, из тех, которые можно увидеть в начальных классах.
– В котором часу вернется сеньор Гуттиэрес? – Мэтт ткнул в фамилию детектива, а потом опять на часы.
До женщины дошло. Она встала и показала на цифру «9». Ага, получается, он будет в девять вечера. Хотя нет – она изобразила, будто укладывается спать, снова подошла к часам, показала на «9», обвела пальцем по кругу циферблат и опять ткнула в «9». Завтра утром. В девять.
Значит, уехать отсюда сегодня не получится. Мэтт подумал было поговорить с другим полицейским, но в участке, похоже, больше никого не осталось.
Солнце снаружи медленно катилось за горизонт. Мэтт зашагал к маячившей далеко впереди главной дороге. Миновал захудалую автомастерскую, круглосуточный магазин без единого окна и ресторанчик с куриным фаст-фудом, судя по нарисованному от руки петуху на вывеске. Чувствовал он себя как в некоторых районах Нью-Йорка – в безопасности, но все же начеку.
К нему подбежал грязный пес.
– Привет, приятель.
Мэтт рискнул почесать бродягу за ушами. У того спуталась шерсть, кое-где виднелись шрамы, но настроен тот был дружелюбно. При взгляде на его морду казалось, что он улыбается. Мэтт не удержался и тоже улыбнулся ему. Пес взвизгнул, словно пытался что-то сказать.
– Проголодался?
Бродяжка посмотрел на него. Мэтт расстегнул «молнию» сумки и вытащил пакет сухих крендельков, которыми кормили пассажиров в самолете. Пес заплясал, наворачивая вокруг него круги.
– Не самая здоровая еда, но да ладно, держи, – Мэтт вывалил на землю содержимое пакета. – Еще увидимся, Смайли.
Мэтт зашагал дальше к главной дороге, а пес побежал за ним в надежде перехватить что-нибудь еще. Автострада 307 представляла собой длинный ряд магазинов, баров, ресторанов и пунктов обмена валюты. На табуретках у входных дверей сидели продавцы, туристы кочевали от одного магазинчика к другому, покупая безделушки.
У Мэтта заурчало в животе. Как и Смайли, ему тоже хотелось есть. Он понял, что у него уже целые сутки во рту маковой росинки не было. Аппетит напрочь пропал. Есть, как и заниматься другими обыденными вещами, теперь казалось неважным. Но на одном отчаянии долго не проживешь. Увидев перед собой небольшой продовольственный магазин с баром, он решил чего-нибудь перекусить, а потом найти, где переночевать. Мэтт уселся за высокой барной стойкой и заказал у официантки, к счастью, говорившей по-английски, мексиканское пиво и два тако. В чужой монастырь…
Мэтт оглядел помещение. В дальнем углу обосновалась крикливая, вульгарная компания молодых женщин – живое воплощение понятия «гадкие американцы». Через пару столиков от них расположилась четверка туристов из Японии, которые тихо сидели в своих чистеньких поло, сложив руки. За барной стойкой вперемешку собрались отдыхающие и местные.
Интересно, почему его родители отправились именно в Тулум? Раньше о поездке в Мексику никто из них даже не заикался. В Интернете этот город описывался как потрясный и расположенный вдали от проторенных туристических маршрутов, обожаемый знаменитостями. Отец такие точно не любил. Возможно, кто-то из этих самых звезд – где бы они ни были, Мэтт пока уж точно ни одной не видел – предложил помощь по делу Дэнни. Это звучало гораздо правдоподобнее решения родителей ни с того ни с сего отправиться в небольшой весенний отпуск. Особенно если учесть, что мама была в Небраске. Бессмыслица какая-то.