На уроке резьбы по дереву он и встретил Ирмалену. Серьезная двенадцатилетняя девочка в жилетке из голубого меха горной лисицы сосредоточенно вырезала из светлого бруска лодочку с выгнутыми бортами. Риолен подошел посмотреть, похвалил работу, не желая показаться неучтивым. Девочка оглядела его с головы до ног и спросила, забавно хмуря брови:
– Тебе правда нравится? Скажи честно!
– Правда, – честно ответил Риолен. – У меня так точно не получится.
– На самом деле я хотела вырезать «Смилену» Леарта-мореплавателя, – поделилась Ирмалена. – Но большой корабль я пока не умею, так что пусть будет лодка. Если она хорошо выйдет, думаю, Леарт не обидится. Правда, название все-таки другое надо придумать.
– Назови ее «Ирмалена», – в порыве вдохновения предложил принц Арденны. – Ты же ее сделала, это справедливо.
– Мастера никогда не назовут корабль или лодку своим именем, – возразила принцесса Бьёрлунда. – Только если делают кому-то подарок.
– Так подари ее кому-нибудь, – улыбнулся Риолен.
– Я подумаю, – серьезно отозвалась она.
С тех пор, до самого конца визита, они четверо были неразлучны: ездили в горы с ночевкой (само собой, под присмотром бдительных придворных, но те не особо докучали, надо отдать им должное), катались верхом вдоль побережья и, разумеется, плавали на «Ассерид» – кораблике Леннарта, который тот назвал именем древней королевы Бьёрлунда. Риолен сначала путался, но довольно быстро научился ставить парус, управлять кораблем и даже драить палубу. Ирмалена не отставала от братьев ни в чем, и арденнский принц то и дело ловил на себе внимательный темно-синий взгляд. А в последний день пребывания виаренцев в Вальбьёрге она вручила Риолену подарок – ту самую лодочку, теперь нарядную, выкрашенную в синий и серебристый цвета, с искусно расшитым парусом – и надписью «Ирмалена» на борту. Принц был так тронут, что не нашелся с ответом, а принцесса со словами «Пусть попутный ветер снова приведет ее к нам», встав на цыпочки, быстро поцеловала гостя в щеку и убежала.
С подаренной лодочкой Риолен с тех пор не расставался и хорошо помнил, как всеми правдами и неправдами выбил из отца согласие на ежегодную поездку в Бьёрлунд. Уже в середине Эвлияра он отправлялся в путь – и успевал и застать снежные сугробы, и встретить позднюю северную весну, вдыхая полной грудью чистый морской воздух. Потом он впервые набрался смелости поцеловать Ирмалену. Они гуляли в небольшой роще: снег еще не сошел до конца, но из почек на деревьях начали пробиваться первые листья. Ветви выглядели голыми, но словно окутанными зеленоватой дымкой. Тот день запомнился ему навсегда: холодный воздух, тепло ее тела, ощущавшееся даже сквозь одежду, и вкус ее губ. Дрожь ее волнения передавалась ему, или, быть может, наоборот, и это сладостное чувство пьянило, хотелось, чтобы этот миг длился вечно, чтобы время застыло для них двоих. Уезжать в тот год было тоскливо как никогда, хотя он точно знал, что непременно вернется. А через два года принцесса Бьёрлунда официально стала невестой наследника Арденны.
И вот теперь, спустя всего сезон после свадьбы, она ждет его ребенка… а ему надо уехать. Он должен – ведь иначе дело может кончиться войной, недаром часть сехавийцев до сих пор считают молодого Сехава, когда-то подписавшего капитуляцию с Арденной, предателем и мечтают о возращении «сильной Хонгории».
– Не думай о том, что позади, смотри вперед, – сказала ему Ирмалена ночью перед отъездом, лежа на его плече. – Кто ждет, тот дождется. А мой подарок обязательно принесет тебя домой.
Глава 11. Исцеление и смерть
He that rises in the east
Is the father of the lies you told before.
There are some who say the beast
Is the giver of the life you have in store.
Open your eyes,
You will learn to fly again, fly again.
Open your mind,
You will learn to live again, live again[27].
Костер соорудили из тонких сухих стволов, сложив их конусом высотой более пяти ланов. Внутрь поместили ветки, а в самую середину – совсем тонкие прутики и сухую траву. Чтобы согревать путников долгой ночью или приготовить пищу, такой костер, конечно, не подходил, он обещал быть ярким и жарким, но сгореть должен был быстро. Впрочем, именно это и требовалось: яростное пламя, а не медленное тление.
На расстоянии пары шагов положили безжизненное тело Йорэна, в несколько слоев накрыли влажной тканью, чтобы защитить от жара; виднелась лишь кисть руки с кольцом. Сам Магистр защитой от огня не озаботился, хотя сидел к костру еще ближе, между Йорэном и сложенными шалашом деревцами.
– Поджигать? – Винде стоял наготове с факелом.
– Да. Я готов.
Пламя взвилось до неба, соревнуясь с самим солнцем. То как раз скрывалось за деревьями и, казалось, тем признавало свое поражение, чувствовало свою тусклость и невзрачность и потому уходило, уступая место огню-победителю.
Альмаро одной рукой взял ладонь Йорэна так, чтобы кончик пальца с кольцом оставался снаружи, вторую руку положил прямо в огонь. И костер потух. Пламя мгновенно стекло вниз и исчезло, впитавшись в его пальцы и оставив лишь дымящиеся головни.
Несколько мгновений будто ничего не происходило. Альмаро сидел неподвижно, остальные тоже застыли, глядя на него со смесью отчаяния и надежды. Наконец Магистр отпустил руку воина и проговорил:
– Готово. Снимайте ткань, он жив.
Айнери подбежала к лежащему, откинула в сторону тряпки, разорвала на нем рубаху. На месте раны осталась лишь небольшая полоска запекшейся крови. Йорэн был бледен, но сердце его билось, грудь поднималась и опускалась, хоть и едва заметно. Альмаро выглядел едва ли не хуже: он тяжело дышал, опираясь на землю.
– Когда он очнется?
– Примерно через несколько суток. – Магистр даже говорил медленно и устало. – Амдар мог бы это ускорить, но я не амдар. Я смог наполнить его энергией жизни быстрее, чем это сделал бы любой из них, но его тело отвыкло от этой энергии. Нужно время, чтобы она везде проникла, проложила все прежние пути, по которым текла, и я бессилен этому помочь. Я сделал все, что мог. Несите Сферу.
– Пусть сперва Йорэн придет в себя!
– Я обещал вернуть его к жизни, и он жив! Так что или ты выполняешь свою часть соглашения, или я превращу его жизнь в песок. Времени на раздумья у тебя нет, так что выбирай. – Глаза Альмаро сузились.
– Я принесу. – Винде направился к дому Этайна.
– Так значит, жизнь Йорэна больше не в кольце? Значит, ее можно было извлечь и без жертвы? – Айнери все не могла успокоиться.
– Кольцо высасывает энергию носителя, когда его жизни угрожает опасность, и возвращает лишь в двух случаях: если заменить ее на другую, как произошло с Ломенаром, или если угроза жизни минует. Если вливать в тело жизненную силу постепенно, как умеют амдары, кольцо будет ее впитывать и не пустит в тело, но, если влить много разом, жизнь вернется, раны залечатся, опасность минует и кольцо отдаст энергию назад.
– И с Ломенаром можно было так же?
– Можно. Я лишь назвал более простой способ и не думал, что Йорэн примет это как руководство к действию. Он пожертвовал собой, чтобы не подпустить меня к Ломенару, а я всего лишь хотел поговорить.
– Отнять чью-то жизнь – это более простой способ?! – Девушка не находила слов.
– Никчемную жизнь, Айнери, вроде тех, что отнимала ты или Ломенар. Огонь легко превратить в жизнь, это похожие стихии, но чтобы сделать это мгновенно, требуется много сил. Это особенно тяжело после тех лет, что я провел здесь, почти отрезанный от Плироса. У меня могло и не выйти: замешкайся я хоть немного, и кольцо выпило бы эту силу, а повторить попытку я смог бы лишь через несколько дней. Конечно, обменять жизнь Йорэна на другую было бы куда проще. Я бы так и поступил, не будь его рана настолько серьезной. К тому же в смерти человека нет ничего столь уж страшного, его энергия, память, сущность останутся в этом мире. Даже и без кольца, в любом случае она не исчезнет.
– Может, и так, но с погибшим не поговоришь, не обнимешь, не заглянешь в глаза.
– Видишь, мы опять смотрим с разных сторон. Все, о чем ты знаешь, все, куда простираешься своими мыслями, недалеко уходит от границ жизни твоего тела, в то время как даже существование миров, подобных этому…
Он вдруг замолчал, уставившись вдаль, и начал подниматься, не отрывая взгляда от одной точки.
Айнери тоже посмотрела туда. Из-за деревьев появился Этайн. Даже отсюда можно было разглядеть Алую Сферу в его руках. За ним, держась на расстоянии, шел Винде.
– Ты сказал, что хочешь лишь покинуть этот мир, верно? – Маг остановился.
– Именно так. – Альмаро двинулся навстречу. – Отдай ее, и я уйду.
– Уйдешь! У тебя не будет выбора!
Он развернулся и направился назад к дому, но перед этим сделал что-то – будто в душную комнату проник поток воздуха. Айнери по-прежнему была в лесу и полной грудью вдыхала хвойный запах, доносимый слабым ветерком, но эту новую струю свежести ощутила не кожей, не легкими – это едва заметное ощущение возникло глубоко внутри.
А вот Альмаро, судя по всему, почувствовал изменения куда сильнее. Он споткнулся и, с трудом устояв на ногах, схватился за грудь.
– Стой! – В его крике было столько отчаяния, что Айнери поразилась. С чего такое беспокойство, разве Этайн уйдет далеко, в его-то возрасте? Она перевела взгляд на старика. Его фигура почему-то была окутана туманом. Он сделал еще шаг, и от него остался лишь дрожащий силуэт.
– Нет!
Магистр протянул руку, и когда Этайн сделал очередной шаг, то почему-то оказался не дальше, а ближе. Намного ближе.
– У тебя не будет выбора! – сказал старик, но Этрел Эль-Меар едва его слышал. Все его внимание было приковано к Сфере, ключу к его выходу отсюда. Он шел к ней, не в силах оторвать взгляд. А потом маг повернулся, закрыв Сферу своей спиной, и сделал это. Связал мир Рэйны с соседними. Темные потоки