– Ты не спросил, что за Сфера, выходит, тебе о ней известно, а знали о ней очень немногие. Кто-то из Треугольника, конечно, мог рассказать, но лишь в крайнем случае, ведь даже те, кто просто слышал о ней, уже под угрозой. Твоя ориана, хоть она и подлинна, вовсе не та, что когда-то принадлежала мне. Судя по всему, эту выковали совсем недавно. Я не знаю, откуда она у тебя, но точно не от Рунара. Ты мой сын, в этом нет сомнений, но тебя могли настроить против меня. Если хочешь узнать правду, сперва расскажи, как нашел меня и кто тебя сюда отправил. Ты явно побывал в Риадвин, с кем ты говорил там? Уриски могут выковать ориану лишь с позволения нашего короля, а для того тебя должны признать главой клана Агальмарита. Однако мы оба знаем, что клана больше нет. Ты объяснишь мне, что произошло, и так, чтобы я поверил, иначе и сам ничего больше не узнаешь.
Ломенар собрался с духом и ответил, не отводя взгляда от знакомого-чужого лица:
– Это твоя ориана, Амартэль. Сила Пустоты повредила ее, и уриски взялись перековать, этого амдарский закон не запрещает. Про Сферу я наслышан, так сложилось. В последний раз она была у Этайна, а теперь утрачена, возможно, навеки. Я расскажу все, отвечу на все вопросы, но сначала, прошу, закончи свой рассказ. Сам подумай, если я лазутчик, то давно узнал все необходимое. Я знаю, где ты находишься и как сюда попасть. Служи я Триану, давно бы отправился к нему. Даже твой антан по-прежнему у меня, и с ним я мог бы привести сюда кого пожелаю. Вряд ли Триана или кого бы то ни было интересует твоя история, это нужно лишь мне, Ломенару. Ответь, если я настроен против тебя, то что делаю тут до сих пор?
Амартэль помолчал, по-прежнему впиваясь в него своим пристальным взглядом. Ломенару стало не по себе, хотелось поежиться, но он сдержался. Наконец последовал ответ:
– Ты не выйдешь отсюда, пока я не разрешу. Купол пропускает лишь морианов и тех, кого они проводят с собой. В противном случае сверху на город падали бы рыбы и прочие морские обитатели. Антаны тоже работают не так, как ты думаешь: я могу сделать так, чтобы этот камешек перестал быть для тебя источником воздуха. Но ты считаешь, что лазутчик отнес бы антан Триану, и это почти убеждает меня в твоей искренности. Будь ты и в самом деле его подручным, знал бы, что он способен открыть портал в любое место этого мира, прийти туда сам и привести с собой других амдаров или кого захочет. Чтобы попасть сюда, ему антан не нужен, и Триан знает, что мне это известно. Так что, вероятнее всего, ты не с ним. Прости мою подозрительность, Ломенар, жизнь научила меня не доверять никому. Впрочем, твоя, я погляжу, тоже простой не была. Хочешь знать, что случилось дальше? Тогда слушай.
Глава 16. Признание Агальмарита
Среди туманных островов,
Среди невысказанных слов,
На крыльях пасмурного ветра
Твоя душа застряла где-то
На стыке бьющихся миров.
И как нащупать эту нить,
Как не хотеть всё изменить
И, наконец, искать покоя,
Разрушив собственной рукою
Мосты в оставленную жизнь.
– Чтобы мне не мешали в моих поисках, я ушел на Оссианду, – продолжил рассказ Амартэль. – Незадолго до этого к власти пришел Эриенн. Я как мог противился этому, но не преуспел. Сам по себе он, может, амдар и неплохой, вот только по сути страной стал править его советник Триан, король во всем полагался на его мнение. Собственный клан мне все же удалось убедить в том, что подчиняться такому правителю не стоит, и я увел их всех за собой. Там я и создал Сферу. Тогда же узнал про способности Триана. Он и его приспешники пришли за мной – просто шагнули на остров прямо из воздуха. Я не знаю, откуда они узнали про Сферу, но явились они именно за ней. Если кто и видел в ней в первую очередь оружие, так это Триан. Он и его сторонники владели Пустотой, и, ты и сам уже, видно, убедился, это страшная сила. Но их была всего горстка, а со мной были не только амдары, но и другие эорини: морианы, тейнары, фейры, и еще Сфера. Расклад не в пользу Триана, но, опасаясь, что Пустота – слишком серьезный противник, мы атаковали нападавших всей мощью и перестарались. Обрушенные на врага стихии вышли из под контроля, начался настоящий кошмар. Океан захлестывал сушу, подземные воды раскалывали материк изнутри, на горизонте пробудились вулканы. Пустота поглощала стихии, но враг мог впустить в мир лишь крошечную ее часть, скоро она должна была захлебнуться. Я разрешил своим воинам использовать жезлы[38]. Даже под защитой Пустоты Триан со своими сторонниками не продержался бы долго, но они использовали порталы, уходили, набирались сил и спустя секану-другую возвращались вновь. И каждый раз мы не знали, откуда их ждать. Мои воины несли потери, а нам все не удавалось зацепить их. Наконец, выбившись из сил, они просто ушли, шагнули в портал в очередной раз и не вернулись. К тому времени было уже поздно, угомонить стихию не удавалось. Земля плясала под ногами, покрываясь трещинами, рассыпаясь на части. Бежать было некуда. Тогда я вновь использовал Сферу, но теперь не для управления стихиями, а чтобы вновь связать этот мир с другими. Лишь тогда я осознал, что весь свет, который я когда-либо видел и ощущал, бился в замкнутом пространстве, не мог покинуть наш мир, а теперь он протянулся куда-то вдаль, в бесконечность. Двинувшись вдоль него, я мог уйти в неизведанные миры. Но сперва стоило убедиться, что все остальные успеют спастись. Я полагал, что, как только покину наш мир, он снова станет отделенным, и позже оказалось, что я был прав.
Лишь дождавшись, когда уйдут все, кого я видел, я двинулся по лучу света прочь. Мир подернулся дымкой, начал таять, сквозь его очертания стал проступать другой пейзаж. И тут я на что-то наткнулся. Оно взялось буквально из ниоткуда, огромное, бесформенное, точнее, будто всех форм одновременно, нечто невозможное, непостижимое. Я видел его лишь миг, но и этого хватило, чтобы едва не лишиться рассудка, а затем меня отбросило назад, и я вновь полностью оказался в нашем мире. Начал подниматься, но землю тряхнуло, и я рухнул вновь. Рядом со мной лежал, как мне тогда показалось, незнакомый амдар. «Ничего себе, – произнес он, оглядевшись. – Что случилось? Ты фейров разозлил или вообще…» Последних слов я не услышал из-за грохота, но и без них было ясно, что незнакомец не из моего клана и не служит Триану, иначе он знал бы, что происходит.
Я с ужасом глядел, как за его спиной в земле раскрывается широкая трещина, выплевывая вверх залп пламени, выбрасывая раскаленные камни. Вслед за огнем из недр выплеснулась оранжевая кровь земли, кипящая магма, потекла, разливаясь по сторонам. Но прежде, чем до нас добралась смертоносная река и накрыл убийственный град, моего лица коснулся исходящий из трещины невыносимый жар. Его долго не выдержал бы даже амдар, я прикрыл лицо рукой, но успел заметить, как незнакомец, повернувшись в сторону трещины, тоже выставил руку вперед.
Жар тут же исчез. Лава обтекала нас по сторонам, камни, не долетев считаных шагов, отскакивали прочь. Я с изумлением осознал, что стихию сдерживал незнакомец: сам воздух перед ним становился видимым, закручивался волной. Весь бушевавший по ту сторону кошмар не мог преодолеть этой границы, я чувствовал, что даже свет меняет свой путь, проходя через нее. Часть пространства свернулась, кусок мира вывернулся наизнанку – вот чем это было. Тут я разглядел чужака получше и понял, что он вовсе не амдар, хоть и похож на первый взгляд. Он не принадлежал ни к одному известному мне народу, да и вообще нашему миру, но даже это не объясняло его силу. Это не человеческая магия – по крайней мере, за всю свою жизнь я с такой не сталкивался, и никто из эорини также не был на это способен, да и сила Пустоты не давала такой власти. Я допускал, что обитатели других миров могли быть могущественней наших, но, какой бы силой они ни обладали, тот, кто искажал пространство подобным образом, должен был в первую очередь уничтожить себя самого. Так влиять на окружающую материю могла бы разве что Создательница Рэйна.
Мы еще оставались в опасности: подземные толчки возникали все чаще, земля вокруг то поднималась крутыми холмами, то оседала в глубокие рвы. Невозможно было поверить, что совсем недавно здесь был ровный зеленый луг. По-прежнему искажая перед собой пространство одной рукой, незнакомец протянул другую в противоположную сторону. Только теперь на его лице проявилось напряжение, на лбу проступили капельки пота. Весь мир будто был для него лишь рисунком на листе бумаги, и сейчас он безжалостно смял этот лист, потянул на себя. Горы, до которых пешком пришлось бы идти не одну долю, оказались совсем рядом, нависли над нами; лес, едва видневшийся в дымке на горизонте, приблизился рывком. «Не отставай», – небрежно бросил чужак, направившись в ту сторону.
Я шагнул следом, в глазах поплыло, искаженные части пейзажа наслаивались друг на друга, цвета смешивались. Закружилась голова, я споткнулся и едва устоял, но отставать было нельзя. Прикрыв глаза рукой, я шел следом, давно считая происходящее лишь причудливым кошмарным сном. В сотню-другую шагов я оказался у леса, там тоже все небо заволокло дымом, но, по крайней мере, земля под ногами была твердой. Пространство за спиной вернуло свой прежний вид, и когда я обернулся, то увидел, что огромный кусок материка откололся и, продолжая разваливаться, тонет в океанских водах. Оказывается, я даже не заметил этот разлом, пока шел следом за чужаком. С ним мы там и расстались, и больше я никогда его не видел и даже не слышал о нем. Успел лишь узнать его имя, он представился как Этрел Эль-Меар.
– Я многое успел повидать, хоть живу куда меньше тебя, – перебил Ломенар. – Многие мои истории тоже показались бы выдумкой, так что я не сторонник с ходу называть лжецом того, кто рассказывает о невероятном. Но если некто вроде этого Этрела бродит по нашему миру, о нем должны были слышать.