- Нет ничего прекраснее вас. Она просто не знает вам цены…
- Ты знаешь ее, caileig?
Знакомый голос неожиданностью ворвался в ее сознание. Она подняла глаза на двери. Склонившись к стене, он, сложив руки на груди, изучал ее своим ярким, синим взглядом. Безумная волна радости захлестнула ее, она не медля ни секунды, кинулась к нему, просто, и тепло обнимая. Ее руки сомкнулись у него на спине, голова привычно склонилась к его груди, наслаждаясь теплом и стуком его сердца.
- Елена…
Она обнимала его все сильнее, словно боялась, что он исчезнет. Усмехнувшись, он поднял ее лицо за подбородок.
- Dиathachairdhut?[100]
- Твое произношение убийственно!
Ее разомкнутые руки взметнулись к его лицу. К чернеющему синяку на подбородке. Он нежно улыбался ей разбитыми губами, она испуганно изучала его на предмет еще каких либо ранений.
- Со мною все в порядке. Теперь я в порядке.
- Три дня… меня не было три дня! Как ты жил эти три дня?! Как ты жил? Я должна была быть рядом! Я обещала тебе! Я не сдержала обещание…
- Значит за тобой долг, mobheag caileag[101].
Он поднял ее на руки, относя обратно в кровать. Поправляя ее одеяло, молодой человек присел на край.
- Солнце за окном…
Он машинально глянул на улицу.
- Верно, Марта довольна.
Елена, молча, согласилась, про себя улыбаясь его словам. Он был рад. Солнце озаряло его землю.
- Что же сделало ее настолько довольной, Александр МакАлистер?
- У этого маленького мирка появился шанс. Боги свидетели, я хотел иного способа, но я благодарен… И не откажусь от…
- От чего?
Океан синевы плескался в его глазах, глядевших на нее. «Тhagaolgamort[102] …»
Елена посильнее укуталась в одеяло, теряясь под его взглядом.
- Почему ты не дождалась меня?
Она встрепенулась, от неожиданного вопроса. Она сама не раз задавала его себе, но даже у нее не было ответа. Чувства, толком непонятные, сумбурные, столь сильные, охватывали ее каждый раз, как только она приближалась к нему. Но не потому ли, что образом синеглазого варвара было полно все ее сознание? Не от того ли, что она все меньше видела в них разницы. Словно один человек. Как такое возможно? Все вокруг только и делали, что рассуждали о его чувствах. Ей с трудом верилось, что сидящий рядом человек, способен был испытать подобные чувства к ней. «Возможно, у него просто доброе сердце… возможно он просто…».
«От чего же ты не веришь мне, Елена?..»
- Я испугалась.
- За меня?
Она кивнула, пряча лицо в одеяло. Он мягко гладил ее по голове, перебирая каштановые пряди.
- Кто тебя ударил? Доннан?
- Почему ты так решила?
- Он обещал убить нас всех…
Его рука замерла на миг. Он тихо рассмеялся.
- Да, так он выражает свои чувства, когда нет слов.
- Тебе досталось…
- Кажется, Инна набедокурила больше, это меня спасло.
Он замолчал, задумавшись над своими последними словами.
- Мне жаль, что все так вышло, Елена. Мне жаль, что вы обе оказались, втянуты в наши семейные проблемы.
- Это касается нас не в меньшей степени. Если Доннан сможет выслушать Инну, простить ее, ваша семья станет и нашей.
- Так и будет. Донн горяч, но не глупый парень.
- Ты говорил с родителями? - Елена подняла голову, глядя на него.
- По телефону, я сообщил отцу новости.
- И?
- Думаю, что за последний год, это была первая ночь, когда он мог спокойно выспаться.
- Что же теперь будет? Мне сложно понять.
Елена неожиданно зевнула, прикрыв рот ладонью. Она ощущала собственную слабость, после стольких дней болезни. Глаза снова слипались. Алекс, пересев к ней ближе, склонился спиной на подушку, прислонив ее к стене. Постучав ладонью себя по плечу, он пригласил ее опереться на него. Девушка послушно перебралась ближе, и склонилась к его груди. Спиной, ощущая тепло, она опустила голову на его плечо. Колючая щетина колола ее щеку, но она была счастлива, как ребенок, просто сидя вот так, и ничего не предпринимая. Он поправил ее одеяло.
- Для начала ответь, голодна ли ты?
- Не уверенна, что сейчас проглочу хоть кусок.
- Ты не ела черт знает сколько.
- Поем в следующий раз…
Она снова зевнула, прикрывая глаза.
- Следующий раз?
- Принеси мне своих ужасных бутербродов.
- Ужасных?
Он был явно возмущен. Елена улыбнулась.
- Так что же будет?
- Во-первых, я все же никогда не допущу, чтобы мой брат каким-то образом пострадал, из-за сложившейся ситуации.
- Драгоценности выручат его.
- Мы не можем продать их, Елена. Это не потерянные фамильные драгоценности нашей семьи, как ты подумала. Марта никогда бы не стала скрывать их, зная о нашей ситуации. Никто, не знает, что это за украшения, и как они оказались в этой шкатулке. Хотя возможно, эта та часть, что не была указана в каталоге. Марта уверяет, что шкатулка досталась ей от матери, которая наказав ей хранить ее, передала еще в юности. Они, могут послужить в качестве залога, компании отца. Взамен, он использует имеющиеся средства на оплату наследства Доннану. После того, как он выровняет дела, он выкупит залог. Украшения вернуться туда, где им и положено быть.
- Невероятно... Как он отнесся к поступку Ивонн? Она была так увлечена, что совсем запуталась…
- Ты удивительный человек. В твоем сердце нет места для ненависти, к кому бы то ни было!
Он усмехнулся, склонив к ней голову.
- Она не просто запуталась, Елена. Она приходила в больницу два дня назад.
- Зачем?
Елена резко повернулась, едва не стукнувшись с ним лбом. Его лицо оказалось так близко, что она могла утонуть в озерах его глаз. Он, сгребя всю силу воли заставил себя вернуть ее обратно на свое плечо, поспешно отвернувшись, и изучая облака за окном.
- Хотела знать, как ты себя чувствуешь.
- Ее волновало мое здоровье?
- Похоже, бедняга до сих пор уверена, что из-за нее пострадал дорогой Елин.
- Ты не сказал ей!
- Это была моя маленькая месть… после ее признания, это было меньшее, что мне хотелось сделать в тот момент… - голос его сквозил холодом и откровенной яростью.
- Она призналась в поджоге.
Елена произнесла это как факт, заставляя молодого человека, в очередной раз подивится ее проницательности.
- Это так.
- Я предполагала это, после твоих слов. Только ей необходимо было приостановить работы… любой ценой.
- Цена могла оказаться, слишком высока!
- Ты прав, но она созналась.
- Да, но лишь почувствовав вину перед одним мальчишкой. Раскается ли она вовсе, остановится ли она, только время решит. Отец займется этим. Он отправит ее в Париж, под присмотр матери.
Елена устало потерла глаза, заставляя их оставаться открытыми. Сон так и манил, убаюкивая у него на руках.
- Когда ты поправишься, я покажу тебе одно место. Там всегда ветрено, и прекрасный обзор…
Он повернулся к ней, почувствовав, как расслабились руки ее державшие его ладонь. Глаза ее были закрыты. Ровное дыхание согревало его шею. Длинные темные ресницы скрывали темные круги под глазами.
- Ты снова сбежала, Елена…
Чувство того, что он был единственным в своем роде мужчиной, ревнующем к себе самому, доводило его до исступления. За окном загрохотало. Он сердито глянул на окно.
- Какого черта?..
Поудобнее расположившись, он, подтянув одеяло, прислонил голову к стене, и закрыл глаза. «Не в этом мире, так в том, не имеет значения. Я буду следовать за тобой, пока все не сложится воедино…»
Сердце мое…
Пламя печи жаром обдавало его мокрое от пота лицо. Рубашка, став, скорее серой, чем белой, липла к разгоряченному телу. Он в очередной раз с остервенением опустил молот на наковальню.
- Сынок, пора бы остановиться…
Он поднял к матери голову. Лишь изумрудами, словно у дикого зверя сверкнули из-под огненных прядей его глаза.
- Будешь молчать и дальше? Был бы отец дома, давно бы оттащил тебя за ухо. Не изводи себя и меня в придачу. Прекрати, прошу!
Тина в отчаянии притопнула ногой, глядя, как шипит, остывая в воде опущенное сыном лезвие очередного клинка.
- Фиона и сегодня приходила, верно?
Кит по-прежнему не удостоил ее ответом. Продолжив работу, словно одержимый демонами, он вернулся к наковальне.
- Я же знаю, что она нравилась тебе. Ее отец не против того, чтобы ты за ней ухаживал. Что же теперь? Теперь она ухаживает за тобой, а ты нос воротишь? Что все это значит? Ты снова прогнал ее?
- Мам… она дура!
Кит вновь ударил молотом.
- О Боги…
- Она пуста как пробка… горазда лишь хвастать перстнями, что привез ей отец. Не желаю более видеть ее! Не приглашай ее больше!!
- Что изменилось, Кит? Эта девочка всегда была слишком поверхностна, но тебя это не волновало. Есть кто-то, кого колечки и платьица волнуют в меньшей степени? Ох, нет…
Тина прижала руку к груди, присев на бревно. Материнское сердце дрогнуло.
- Ты же не влюбился в свою госпожу, сынок?.. Не говори мне…
- Не скажу…
Молот загрохотал в наполнившейся тишиной кузне.
- Кит!!
- Я не сумасшедший мам, Елин всего лишь мой друг. Он будет им всегда…
Более он не произнес ни слова. Женщина поднялась и вышла на свежий воздух, хватая его судорожно, и останавливаясь около двери. Она не оглянулась. Она понимала, что сейчас его и в самом деле необходимо оставить. Сейчас он ее не услышит. Мать поспешила в дом, глядя, как гасли звезды, и небо стало светлеть…
Она тихо отступила от высокого забора, тихонько отворив ворота и войдя во двор. Поняв, что он остался один, она вошла в жаркую кузню. Горячий воздух обжог дыхание, она остановилась на пороге, молча наблюдая за ним. Он работал, вдохновенно, неистово, не видя ничего вокруг. Но еще миг, и словно кто потянул его взгляд на двери. Он поднял голову и замер.