- Поговорили с ним? Или тоже сразу стрелять начал?
- О! Как там Содерини? Поверни-ка морду! Что, с мечом на перестрелку пришел?
Лука бесцеремонно повертел Лиса за плечи и ткнул пальцем в дыру на груди.
- Лука, я иногда сам удивляюсь, как я тебя терплю, - ответил Лис.
- Короче, - Лука больше любил говорить, чем слушать, - Мы приходим, а там никого. Ну, мы постучались, а за дверью покойник с распоротым брюхом. Моряк. Наш-то точно не моряк. Мы по соседям. Соседи и говорят, приходила к нему дюжина моряков, а он как выскочит, глаза выпучит и давай мечом махать направо и налево. Стража полдня тела выносила.
- Кто выскочил? Раненый?
- Не поверишь. Ты думаешь, Антонио Кокки отошел от дел? Хрена лысого он отошел.
- Кокки? Этого еще не хватало. На чьей он стороне? А куда раненый-то делся?
- Кокки его и забрал. Посадил на лошадь и увел. А за ним еще мужик какой-то тележку с вещами повез.
- Какой мужик? Какую тележку?
- Да обычный мужик. Строитель. Обычную тележку, двуколку с мулом.
- Налетчиков на выходе из таможни встречал стрелок с двуколкой. Они туда оружие сложили, - сказала Кармина.
- Таможни? - Лука искренне удивился, - Ну да, наша рыжая там и отметилась. Но раненый никак не мог. Мы вчера вечером в окно заглянули, лежал как неживой.
- Куда они поехали? - спросил Лис.
- Как куда? К Кокки и поехали.
- В школу фехтования?
- Да что там школа, одно название. Вот у Петруччи школа так школа, мейстер на мейстере и мейстером погоняет.
- Лука, не отвлекайся.
- Короче, мы прошли, а внутрь, уж извини, не полезли. Я поперек дороги Кокки вставать не хочу. Лошадь там во дворе привязана, и тележка там, и мужик там, в тележке дрыхнет. Ребята меня подсадили, я в окно аккуратненько так с уголка заглянул - за столом Кокки, немецкий рыцарь красивый такой и, не поверишь...
- Рыжая? - спросила Кармина.
- Она самая. Сиськи аж на столе лежат.
- Я смотрю, на нашей территорию пришлые неплохую банду собрали, - сказала Кармина, - Рыжая фурия, которая еще, может, и не вдова. Ее муж, про которого у Зигфрида байки травят. Содерини с "патриотами". Еще и Кокки.
- Кокки дорого берет, - заметил Лука, - К нему хрен с бугра на хромой козе не подъедет. Спинола, Гримальди, даже Фиески. Это из тех, про кого я слышал.
- Надо с ними кончать, - сказал Лис, - Но рыжую берем живой.
- Большие сиськи нравятся? - ухмыльнулся Лука.
- Большие деньги нравятся. Чует мое сердце, что денег вокруг нее крутится очень много.
- А если это политика? - спросила Кармина.
- Тогда за нее дадут больше за живую, чем за мертвую.
- У тебя есть план?
- Заряжаем все стволы, которые принесут от Содерини. Раздаем тем из наших, кто умеет стрелять. По три или даже по четыре аркебузы. На перезарядку времени не будет. Вламываемся к Кокки как эти на таможню. Как сказал Содерини, сейчас решает плотность огня. Рыжую главное не подстрелить.
- Сейчас полный город солдат, - сказала Кармина.
- Вот и тебе задача. Договорись, чтобы на vico Carlano солдат не было.
- Денег давай.
- Держи, - Лис вытряхнул на стол взятое у оружейника, - На расходы, но все не трать.
- Ты уверен, что хочешь поссориться с Кокки? - спросил Лука, - Он нам ничего плохого не делал. Может быть, поговоришь сначала?
- Хватит мне того, что с Содерини поговорил, - Лис почесал шею, - Кокки в свое время резкий был. Чуть что, хвать за меч и голову с плеч. Что мы ему можем предложить?
- Денег? - предложил Лука.
- Смеешься? Если он в деле, ему уже больше предложили, чем у нас есть.
- Может пусть тогда он нам заплатит, чтобы мы помогли, или не мешали? - предложила Кармина.
- Помнишь, был такой Мурена? - ответил Лис, - Лет десять назад. Тоже пытался с Кокки долю взять за то, что в сторонке постоит.
- Не помню, - ответила Кармина.
- Я вроде припоминаю, - ответил Лука, - Короче, старшие ему сказали к Кокки не лезть, а он, дурак, не послушал. И пропал. С ним еще пятеро пропали.
Банда появилась у школы фехтования в самое неподходящее время. Максимилиан и Бонакорси только что ушли в порт, Фредерик только что ушел в "Капитан".
Никколо не успел и пикнуть, как ему зажали рот и вытащили из повозки.
- Кто внутри? - спросил Лука, тыкая ножом в подбородок пленному.
- Фрау Марта, - сразу раскололся Никколо, который вообще не понимал, чем занят Маэстро и все эти люди вокруг него.
- Еще?
- Маэстро, но он ранен. Сеньор.
- Какой сеньор?
- Местный. С мечом. Который дверь открывал.
- Еще?
- Больше никого.
- Врешь! - Лука ткнул ножом в бок и явно перестарался.
- А! - Никколо чуть не заорал в голос, но ему снова зажали рот.
- Вот те крест, не вру! - заплакал Никколо, - Рыцарь с доктором ушли, оруженосец с лошадью ушел.
- Похоже, не врет, - сказал Лука, - Лошади и правда нет.
- Рыцарь и оруженосец? - спросил Лис, - Это что-то новенькое. Кто они, откуда?
- Немцы. У них обоих костюмы как у ландскнехтов. У рыцаря красный с золотом, очень красивый. И между собой они говорят по-немецки.
- Слышь, Лис, - начал Лука, - Тут, короче, вчера дело было. К Косому Марку принесли дохлого на корм свиньям. Говорят, француз. Убил его, говорят немец. У бастиона. Немца спросили, не началось еще? Ответил, будет знак, такой что все поймут. Как тебе это?
- Политика, - сказал Лис, - Рыжую точно брать живой. И шустро, пока рыцари не вернулись.
К Лису и Луке подошел еще один бандит.
- Мы тут осторожно в окно заглянули. Там внутри баба рыжая и три мужика.
- Три? - Лука перевел взгляд на Никколо. Тот задрожал как осиновый лист.
- Один вроде раненый или мертвый, лежит на одеяле у стены и не шевелится.
- Маэстро, - тихо сказал Никколо.
- Второй вроде Кокки. Ходит туда-сюда.
- Вроде или Кокки?
- Там стекло грязное. Наверное, Кокки. Это же его дом.
- А третий?
- Черт его знает. Сидит за столом у стены. На столе вроде оружие. Какие-то аркебузы, только короткие.
- У третьего лицо в порядке?
- В смысле? Справа лицо как лицо. А слева не видно.
- Наврал нам, сукин сын, - Лука схватил Никколо за горло, - Кто третий?
- Не знаю, - пискнул Никколо.
- Я догадываюсь, - сказал Лис, - Он не врет. Он видел, кто входил, и кто выходил, а кто уже был внутри, того не видел.
- И кто там внутри был тогда?
- Маркус из Кельна. Муж рыжей.
- Может другой кто?
- Да что у них там, армия? Кто еще другой?
- Он нам еще нужен? - Лука встряхнул бедного Никколо.
- Нет.
Лука ударил Никколо ножом в сердце и усадил мертвого на мостовую.
- По местам, - скомандовал Лис.
30. Плотность клинков
Бандиты решили не выбивать дверь. Это долго, а внутри два отличных стрелка, да еще и сам Кокки. Вместо этого они подтащили к высоким окнам строительные леса от другого дома. В ближнее к двери окно будут стрелять Фитиль и Жирный, они единственные, кто нормально умеет. Шесть богато украшенных заряженных аркебуз от Содерини. Простых одноствольных и однозарядных, с колесцовыми или фитильными замками. Парни принесли больше, но осталось нераспроданным только дорогое оружие, и оно иногда слишком сложное.
Каждый из двух стрелков сделает по три выстрела. Фитиль должен поразить человека, сидящего у стены, Жирный будет стрелять в Кокки. Одновременно остальные семь человек проникают в зал через дальнее окно. Один остается во дворе на стреме.
В тележке вещи сложены очень удобно, чтобы между ними влез человек, и его бы никто не увидел. Рыжая поедет там. Раненого, если он в состоянии говорить, можно унести двоим на руках. Его никто не ищет, прятать не надо. Ни Кокки, ни Маркуса живыми не брать. Оба слишком опасны. Обоим можно даже головы отрезать. Наверняка кто-то за них заплатит.
Когда ушли Максимилиан и Фредерик, Марта сели за стол и заплакала. С утра у нее все валилось из рук. Три месяца Марта страдала в раздумьях, это Франц был плохим мужем, или она сама была плохой женой. Но реальный мир оказался еще хуже. Мерзкая потусторонняя сущность вселилась в Виолетту Сфорца и соблазнила Франца. Зачем надо было его убивать? Хватило бы облить любовников святой водой, и разлучница бы исчезла, а Франц вернулся.
Мужчины не полезли к ней с утешениями. Де Вьенн лежал на полу, Горгонзола устроился поудобнее на стуле у стены, его больше беспокоила вчерашняя рана. Холостяк Кокки явно не переносил женский плач и занервничал. Встал и с недовольным видом принялся ходить туда-сюда под окнами. Был бы он кот, еще бы хвостом махал.
Со звоном вылетели оконные рамы с частым переплетом и мелкими стеклышками. В ближнее окно высунулись два ствола и выстрелили почти залпом. Потом еще залп и еще.
Горгонзоле первая пуля попала в грудь, вторая в голову, а третья в руку, когда мертвый Маэстро уже скатывался со стула.
Кокки увернулся от всех трех выстрелов, отскакивая не раньше и не позже, а в тот момент, когда стрелок уже определился, куда направить ствол, и давил на спуск. Покойный Маркус мог бы поправить аркебузу за те мгновения, когда фитиль уже идет вниз и вспыхивает порох на полке. Но средний стрелок об этом не только не задумывается, а даже закрывает глаза в момент выстрела.
Марта не сделала ничего. Она удивленно уставилась на залезших в дальнее окно бандитов и медленно полезла в сумочку. Заряженные четырехствольники так и остались лежать на столе и на стуле под плащом Маэстро.
Кокки выхватил меч и кинжал, бросился навстречу незваным гостям и легко заколол первого из них. Но на него насели сразу двое, и он начал отступать, не давая обойти себя вдоль стены с окнами. До противоположной стены фехтмейстер дотянуться не мог, поэтому еще двое бандитов пробежали вдоль нее, перепрыгнули через де Вьенна и схватили Марту. Марта все-таки выстрелила в сторону нападавших, но ни в кого не попала.
Кокки отскочил назад под антресоль, чтобы его не окружили. Не окружили, но и дистанцию разорвать не удалось. Теперь справа его прикрывал большой стол, а низкий потолок не позволял на стол запрыгнуть. Его клинки мелькали перед врагами, сливаясь в сверкающую стальную стену.