Допустим, Лис Маттео не с ними, а против них. Или был против, а теперь с ними, у них же снова есть золото? Например, Кокки стоит очень дорого, и рыжая фурия не наняла его сопровождать золото на Сан-Донато, а теперь он приходит и забирает ее сообщника.
Дождаться бы ночи и запустить Виолетту на разведку в школу Кокки. С бандой туда идти нельзя. Можно нарваться на такую армию, что костей не соберешь. С другой стороны, они там не знают, что против них лично Габриэль Морской Кот. Почему бы благородному рыцарю и генуэзскому капитану не заглянуть в школу фехтования на предмет чему-нибудь научиться? А если там мессир де Круа, почему бы не поговорить, раз уж они были представлены друг другу в Ферроне.
Габриэль приказал своим распределиться по двум-трем кабакам, много не пить и сидеть тихо, а сам в гордом одиночестве смело пошел на vico Carlano. Нет никакой гарантии, что кто-то из интересующих персон именно там, но откуда-то надо начинать.
Вход во двор перегородил легко узнаваемый браво. В принципе, нет ничего удивительного, что люди, которые кормятся с меча, крутятся вокруг школ фехтования. Для наемника и убийцы парень выглядел слишком красивым. Прямо ангелочек с вьющимися волосами.
- Прошу прощения, глубокоуважаемый сеньор, Вы не будете так любезны прийти в другое время, потому что мессир Кокки сейчас ведет переговоры с Лисом Маттео, - максимально вежливо попросил браво. Наверное, специально выбрали на эту роль самого приличного.
- У меня минутное дело, - ответил Габриэль.
- Понимаете, присутствие непричастного человека с мечом может разрушить хрупкую иллюзию взаимного доверия, - поэтично ответил наемник.
Габриэль вздохнул и ушел, завернул в галантерейную лавку, из которой просматривался вход во двор, и просидел там с полчаса. Получается, что Кокки все-таки привез раненого сообщника Марты к себе, а по его следам пришел Лис. Но на кого работает Лис?
Потом со двора вышел Лис Маттео. Под его руководством вынесли пять тел, одно из которых встало на ноги и вполне себе ожило.
Выждав, пока все уйдут, Габриэль постучался к Кокки. Дверь открыл французский солдат.
- Вы не доктор? - спросил француз.
- Что? - удивился капитан "Зефира".
- Прошу прощения, не разглядел. Мы доктора ждем, - солдат заслонял собой дверной проход.
- Я к сеньору Кокки, - громко заявил Габриэль.
- Я ранен и никого не принимаю, - крикнул Кокки откуда-то вне пределов видимости, - Заходите через неделю!
- А его светлость Максимилиан де Круа не у Вас? - рискнул Габриэль.
- Нет, уже ушел, - ответил солдат.
- Куда?
- Он не просил об этом рассказывать, - крикнул Кокки. Солдат уже открыл рот для ответа и тут же закрыл.
- Он забрал всех своих людей? - Габриэль снова спросил наудачу.
- Ага, - кивнул солдат.
- Эй, кто там? - по-французски спросил солдата другой голос, - Что ты болтаешь с посторонними?
- Не могу же я выгнать рыцаря! - ответил солдат.
- Рыжую фрау тоже? - времени оставалось на один вопрос.
Удивленный солдат снова кивнул.
К двери подошел сержант, который грубо оттолкнул солдата.
- Прошу прощения, мессир, мы получили приказ и охраняем это место. Занятий не будет, мессир Кокки ранен.
- А кто там? - заинтересовался Кокки.
- Габриэль, друг мессира де Круа! - представился Габриэль.
- Его здесь нет, и он не просил с кем-то о нем разговаривать. Вы зря теряете время. При всем уважении.
Сержант, глядя, что незваный гость не уходит, потянулся к оружию.
- Извините за беспокойство, сеньор Кокки! - крикнул Габриэль, чтобы никто не подумал, что он извиняется перед сержантом.
Получается, что рыжая в Генуе не одна, а какой-то компанией, включая рыцаря. И они все были здесь и ушли. Габриэль оглянулся. Во дворе стояли, привязанные к стенным кольцам, вполне себе рыцарская пегая лошадь без седла и мул, запряженный в фургончик со стройки. Они, конечно, могли уйти и по суше, но зачем, если порт в двух шагах?
Габриэль собрал своих по кабакам и двинулся в порт. Скоро уже привезут золото, а пока можно разузнать, на какой корабль сел французский рыцарь Максимилиан де Круа со свитой.
На борту "Зефира" уже ждал матрос, который упустил де Вьенна.
- Оруженосец де Круа вывез вещи из "Капитана" на двух вьючных лошадях. На огромном французском жеребце и хорошей пегой лошадке. Я шел за ним всю дорогу. Он завернул во двор школы фехтования Кокки, недолго там оставался, а потом оттуда в порт вышел целый караван. Эти две лошади. Жеребца вел де Круа. Пегую - оруженосец. И с ними крытый фургон, запряженный мулом. Его вел французский солдат. И еще рядом шли доктор и священник.
- Какой доктор?
- Молодой. В балахоне, уляпанном кровью. А священник - Тодт с "Ладьи Харона". У него еще посох из древка от алебарды.
- Да знаю я, кто такой Тодт. И Книжник, и Дорада, и Келарь. Вчера только капитана всем портом хоронили. Порвали два барабана и трубу. При чем они здесь?
- Наверное, кому-то был нужен корабль, где не задают вопросов, а кому-то отчаянные пассажиры, готовые на любой риск, лишь бы покинуть Геную. Они все сразу же погрузились на "Ладью Харона". И из фургона вышел еще один человек. Высокий, плотный, сутулый, в длинном плаще до земли и в капюшоне. Явно не хотел, чтобы его видели. Согнулся в три погибели, аж лицом в землю смотрел. Как бабка старая. Рыцарь его под руку поддерживал.
- Это не могла быть женщина?
- Могла, наверное. Только она задом не крутила. Да и крупновата фигура для женщины.
- "Ладья" уже вышла?
- Да. Я еще удивился, где они матросов нашли. А ребята сказали, что Тодт привез шестерых арестантов из Лавиньи. В том числе Мятого. И боцман сказал, что еще какого-то Бруно-Корсиканца.
- Ого! Поговорил бы я кое-с-кем из Лавиньи... - задумчиво протянул Габриэль, - А груз у них был?
- Был. Тюки и пара сундуков, побольше и поменьше.
- Пара сундуков? Всего? - Габриэль ожидал, что грузить будут золото, а из Банка для рыжей выносили никак не пару сундуков.
- Ну да. Один побольше, с полукруглой крышкой, старый такой. А второй маленький и длинный, очень красиво сделанный. Все остальное тюки.
- Держи. Теперь заслужил, - капитан выдал матросу монету.
- Чуть не забыл, - добавил матрос, - Де Вьенн вышел из "Капитана" сразу как вошел не просто так, а после того, как узнал, что де Круа только что ушел к дожу. И де Круа, когда уходил, сильно хромал. Так что они могли встретиться по пути и не дойти до дворца.
- Порт назначения "Ладьи"?
- Знал, что Вы спросите. Марсель, - расплылся в улыбке матрос, - Только боцман сказал, что не дойдут они до Марселя.
Габриэль дал умному парню еще монету и задумался. Матросы, посланные искать де Вьенна и де Круа в традиционных местах проведения дуэлей, вернулись ни с чем. Ни первый, ни второй там не появлялись. Де Вьенн просто исчез. Зато де Круа посчитал нужным покинуть Геную. И что делали у Кокки французские солдаты? Хотя это простой вопрос. От безденежья солдаты берутся выполнять частные поручения своих рыцарей. Как, например, вчера солдаты отработали для де Вьенна не по приказу, а за вознаграждение.
Может быть, де Вьенн уже мертв, и де Круа бежит от правосудия? А золото переведено куда-то через Фуггеров, евреев, голландцев, банкиров из Рима или Флоренции. Инвестировано в экспедицию, отдано в рост, вложено в товарные обязательства на площади Банки? Как только прошла новость о смерти Папы, бегущие из Генуи капиталы развернулись в прыжке.
После того, как Банк доставит золото для кардинала Колонны, надо будет поговорить обо всем с Виолеттой. У "Ладьи Харона" фора всего в пару часов. Ветер северный, а гребцов у них, как всегда, некомплект. Можно догнать ее задолго до Марселя. До чего же не хочется брать на абордаж Тодта, когда надо всего-то убить рыжую чертовку. Может быть, не торопиться? Отправить за ней кого-то в Марсель? Пусть золото ушло, но оно ушло не туда, где может испортить планы. Зато де Вьенн уже не поедет к Фарнезе.
Пока капитан ломал голову, подошел конвой из Банка с казначейскими ящиками под охраной аж в двадцать человек. Золото быстро перегрузили, Габриэль подождал, пока писарь с охраной отойдут за пределы видимости, приказал всем готовиться отдать концы и быстрым шагом на пределе приличий поспешил к алхимику Иеремии.
Дом на склоне холма не подавал признаков жизни. Дверь на засове изнутри, все окна закрыты ставнями. На двери мелом написано "Кто зайдет без спроса - превратится в жабу".
Габриэль не захотел превращаться в жабу и попал в дом через подземный ход. Тот самый, проходящий под старой стеной, через который ночью прошла Виолетта. Только стену он обходить не стал, а прошел через известный ему вход по эту сторону, через который Содерини провел Марту и Бонакорси. В тайнике нашлись фонарь со свечой, огниво и трут.
Сразу за спрятанной дверью, которая вела в ответвление к дому алхимика, лежал труп, накрытый простыней. Из-под ткани высовывались ноги в мужских штанах и туфлях. Габриэль не поверил своим глазам, когда ему показалось, что ноги выглядят слишком женственно. Но, откинув простыню, он отшатнулся. Волосы и глаза Виолетты. Искалеченное лицо, которое она скрывала от всех. И череп, разбитый выстрелом в упор.
Кто это сделал? Рыжая? Де Круа? Когда?
Капитан повидал немало трупов, а этот явно не пролежал тут и суток. У Иеремии так воняет разной алхимией, что даже мухи брезгуют залететь откушать свежей мертвечины. Но тело лежит как бы не с ночи. То есть, не успела Виолетта вернуться из Борго-Форнари, как попала в ловушку здесь.
То есть, не прямо здесь. В ловушках не бывает носилок и простыней. Габриэль поставил фонарь на пол и присмотрелся к щиту, на котором лежало тело. Никакие это не носилка, а очень похоже на столешницу. Мозги разбросаны прямо по доскам, а вот и след от пули. Виолетту застрелили не из засады. Ее взяли живой, положили на какой-то стол и застрелили. А зачем к ее волосам привязан красно-синий плетеный шнурок с серебряными наконечниками, наподобие того, каким штаны крепятся к дублету? Какое-то странное колдовство?