С первой попытки крюк не только долетел до "Зефира", но даже пролетел выше палубы и зацепился аж за рею недалеко от мачты.
- Ах ты ж... якорь мне в задницу, - восхищенно протянул боцман, проглотив полную эмоциональную оценку броска на морском языке.
- Ааааа! - взревела остальная команда.
- Второй крюк! - скомандовал Тодт.
Второй крюк полетел заметно хуже, но зацепился за утлегарь, что тоже очень удачно, потому что с борта конец за утлегарем так просто не обрежешь.
- Кабестаны! Быстрее, пока не обрубили! Боцман, прикрой! Фрау канонир, заряжайте быстрее! - разразился командами Тодт.
- Левый борт табань! - заорал Дорада, который все это время держал курс без руля, силами гребцов. "Санта-Мария" начала поворачиваться вооруженным левым бортом в сторону отстающего "Зефира", притягиваемого кабестанами.
Максимилиан, увлекшись ловлей аж целого корабля, с силой налег на рукоять кабестана, хотя и не господское это дело. К нему подскочил Мятый и рванул с такой силой, что рыцарь чуть не упал.
- Что ты такое делал в этой чертовой Лавинье? - удивился Макс.
- Крутил. Кабестан. Подъемника, - ответил Мятый, на каждом слове выдыхая и перехватывая рукояти.
- По-моему, у нас крен на корму, - сказал Книжник.
- Да тонем мы к свиньям морским! - ответил Тодт, - Вся надежда, чтобы эти не удрали. Не догоним же, хоть все на весла сядем.
На "Зефире" старший помощник и командир солдат побежали в тесную кормовую каюту к капитану.
- Они бросили крюки и тянут на абордаж!
Габриэль выплюнул палочку для держания в зубах. Хирург уже кипятил масло на масляной же горелке и собирался щедро облить культю. "Панацея", купленная у алхимика, была и тут. Более того, на "Зефире" очень много лекарств происходили из мастерской Иеремии. Но, поскольку речь шла о страшном яде, врач и пациент решили не рисковать и использовать самое суровое дезинфицирующее средство. Зато "Панацея" подтвердила свою универсальную сущность, будучи принятой внутрь для снижения чувствительности к боли.
- Значит, идите на абордаж и убейте их всех! - рявкнул одурманенный капитан.
- На абордаж! - разнеслось над "Зефиром". Гребцы поднажали, корабли еще сблизились, и ответные крючья полетели на "Санта-Марию".
У пушки толпились Марта, Бонакорси и Фредерик. Марте заряжать не доверили, но она знала пропорции, сколько пороха заряжать в пушку известного калибра. Со стороны прежних владельцев фусты было очень любезно оставить ящик с расфасованными в мешочки зарядами. Тони ничего не видел правым глазом, но имел представление, как работать банником и пробойником. Фредерик подавал боеприпасы.
Едва в гребном порте появился нос "Зефира", Марта приготовила фитиль.
Вертлюжная пушка по правому борту "Зефира" выстрелила. Ядро пробило фальшборт и пролетело через корабль, никого не задев. Были бы на скамье гребцы, могло бы покалечить всех четверых на обоих бортах.
- Стой! Рано, - одернул Марту Книжник, когда она уже потянулась фитилем, - Левый, табань помалу.
- Левый, табань помалу! - подтвердил Дорада.
"Санта-Мария" еще чуть-чуть повернула, и Книжник махнул рукой.
- Огонь!
Марта поднесла фитиль. Пушка рявкнула, и ядро влетело в толпу солдат и матросов на вражьем судне. Скамью вырвало из креплений.
- Хватай! - крикнул Тодт, и арестанты потащили пушку на скамью ближе к мачте.
С "Зефира" дали залп, и один арестант упал убитым.
- Ты же давал обет не прикасаться к оружию, - удивился Келарь.
- Так я и не прикасаюсь, - ответил Книжник.
- Земля по правому борту! - крикнул впередсмотрящий.
- Садимся на мель, - отреагировал Дорада.
Все участиники дискуссии находились в разных местах корабля и орали что было сил, но мы не будет злоупотреблять восклицательными знаками.
Книжник взглянул на небо.
- Мы где-то у Йерских островов. По правому борту Иль-дю-Леван. Пора давать право руля,
- Нет! - решился возразить Корсиканец, - По левому борту Корсика, по правому - Иль-де-Жираглия, если дадим право руля, то разобьемся о скалы. Хорошая мель будет по левому борту, вон там, где горит фонарь.
- Какая еще Корсика? - удивился Тодт.
- Не вижу никакого берега, - Книжник вгляделся в темноту вокруг красного огонька.
- Я, кажется, забыл повернуть, - Корсиканец сжался, ожидая строгого наказания до удара алебардой включительно.
- Опять? - Тодт, прибивавший пушку к другой скамье, поднял голову и посмотрел на Книжника.
- Как всегда, - развел руками Книжник.
Корсиканец от удивления аж рот открыл. Он увел корабль на полдня пути в другую сторону, а для них это "опять" и "как всегда"?
- Вот глупая морда, - сказал Тодт, глядя на рулевого в убеждении, что курс не выдержан не из злого умысла, а случайно, как всегда, а рот у рулевого открыт не от удивления, а потому что рулевой дурак, как всегда.
- Это разве не кормовой фонарь? - спросил Книжник, кивая в сторону огонька.
- Нет, это какой-то козел ходит по берегу с фонарем, - ответил Корсиканец, понимая, что его не только никак не накажут, но и сами посадят судно ровно на ту мель, куда он и планировал.
Ни Тодт, ни Книжник не поняли, что речь идет о козле-животном, к которому с преступными целями прикреплен фонарь, имитирующий кормовой огонь качающегося на волнах корабля. Оба решили, что по берегу идет по своим делам какой-то заочно неуважаемый Корсиканцем человек. Зачем ему фонарь? А кто ходит ночью без фонаря?
- Курс на фонарь! - скомандовал Дорада в основном сам себе, но и чтобы все прочие слышали.
- А абордаж? - удивился боцман.
- Абордаж он и на мели абордаж. Лишь бы не на дне.
К тому времени, как корабли сцепились борт в борт, "Зефир" удачным залпом обеих орудий разломал фальшборт, защищавший немногочисленных гребцов по левому борту "Санта-Марии", с последующим добиванием пытавшихся убежать из арбалетов и аркебуз. Просто больше никакой деятельности по левому борту снизу вверх видно не было. Остальной экипаж спрятался за приподнятым центральным проходом среди скамей правого борта.
В ответ "Санта-Мария" почти в упор ответила выстрелом с новой скамьи, что стоило жизни одному солдату и одному гребцу на "Зефире". Выстрела ждали, и подстрелили в ответ матроса-калабрийца, помогавшего уносить пушку на следующую позицию.
- Поздно! - крикнул Тодт, - Не заряжай, пройдет над головами!
- Заряжаем, - сказал Фредерик и повернул пушку поперек прохода, - Двойной заряд.
- Не разорвет? - спросил Бонакорси.
- Тройной, - ответил Фредерик, - Она нам больше не пригодится. Спрячемся и запалим, когда они полезут.
- Всем лежать, - скомандовал Тодт, подслушав замысел канониров, - Без команды не вставать. Уши закрыть. Рты открыть.
Бонакорси на четвереньках перелез через проход с фитилем на палке. Фредерик за ним, на прощание подвинув ящик с зарядами поближе к пушке. Заряды тоже больше не понадобятся.
Борта столкнулись.
По всему борту "Зефира" в атаку пошел почти весь экипаж, включая гребцов, сразу сбиваясь в плотную группу по центру вокруг капитана солдат. На корабле остались раненые, врач, старпом на руле и один матрос-канонир на всякий случай.
Фредерик поднес фитиль, когда через борт полез второй ряд, чтобы задеть хоть кого-то. Пушка, теперь стоявшая ближе к носу, попала ядром на уровне пояса в ту самую группу по центру, серьезно ранив двоих и убив одного. Кроме того, взрывом пушки убило еще одного нападавшего и одного ранило. Кроме того, еще одного оглушило и сбросило в воду взрывом ящика с зарядами. И еще троих не ранило, но оглушило до потери ориентации.
В предшествовавшей абордажу перестрелке арбалетчики и канониры "Санта-Марии" вывели из строя убитыми и ранеными примерно треть экипажа "Зефира". Четырнадцать из сорока одного, при этом потеряв восьмерых - шестерых гребцов, одного матроса и одного арестанта. Теперь в потери со стороны "Зефира" попали еще девять, и против тринадцати готовых к рукопашной защитников (трое французских солдат, пять арестантов, Тодт, Келарь, Максимилиан, Фредерик, Симон) осталось всего шестнадцать нападавших.
- Вы готовы, дети мои?!! - крикнул оглохший от взрыва Тодт на оглохших соратников, подняв алебарду.
- Да, капитан! - вставая, вразнобой ответили французы, арестанты, пассажиры и гребцы.
- Я вас не слышу! - рявкнул Тодт, бросаясь вперед.
- Да, капитан!!! - заорали все что есть мочи, рванувшись за ним.
Атака не принесла заметных результатов. Моряки, конечно, не ожидали, что кто-то заложит мину на своем корабле. Но они умели самоорганизовываться, невзирая на взрывы и атаки. Тем более, что капитан солдат не пострадал.
Тодт и экипаж засели ближе к корме. Им достались высадившиеся как раз напротив главные силы врага. Первой атакой разменялись три к трем. Погиб еще один арестант и двое непривычных к морскому бою французов. Тодт ожидал, что первый натиск еще не принесет победы, и скомандовал сомкнуть строй в сторону кормы.
Чуть позади мачты вместо трех скамей правого борта Тодт поставил стойло для Паризьена. Вся пушечная бригада после обоих выстрелов смещалась к носу, и перед последним выстрелом Марта, Бонакорси и Фредерик с фитилем залегли, будучи отделенными стойлом от остальных. Когда Фредерик вскочил после выстрела, перед ним оказались трое контуженных врагов, и он зарубил их тремя ударами, после чего на него самого насел один абордажник. Свой меч "для ношения при костюме" Фредерик оставил на палубе "Зефира", поэтому сейчас сражался "боевым" полуторником.
Келарь занял место у самого стойла. В атаке он ни в кого не попал своей алебардой, прозевал момент, когда все отступили к корме, растерялся и побежал в сторону носа, туда, где принял бой Фредерик.
Максимилиан старался поменьше ходить по качающейся палубе на протезе, тем более, чем культю он натер еще утром. Ему досталось прикрывать фланг Тодта у левого борта на юте, и он неплохо для хромого и сухопутного отбивался, держась левой рукой за леер, от двух абордажников.