Рита фыркнула, прикрыв рот рукой, чтобы не рассмеяться.
– Подразделение путан? – медленно повторил Кирилл, пристально глядя на начальника. – Вы хотите сказать, что у вас есть официально зарегистрированные… проститутки в полиции?
– Конечно! – ответил тот с энтузиазмом, словно это было совершенно обыденным. – Мы считаем, что это значительно снижает уровень агрессии в обществе. Разве не логично? Если у человека есть потребность, мы её удовлетворяем.
Кирилл прикрыл глаза рукой, как будто пытался осмыслить услышанное.
– И это работает? – спросил он, его голос звучал сдержанно, но с оттенком сарказма.
– Безусловно! – кивнул начальник с воодушевлением. – Граждане довольны, уровень конфликтов снижен. Правда, иногда возникают недовольства, особенно среди женщин.
Кирилл выпрямился, его взгляд стал настороженным.
– А как же женщины? – спросил он. – Как вы удовлетворяете их потребности?
Начальник, не теряя энтузиазма, хлопнул ладонью по столу.
– У нас есть специализированное подразделение жиголо! – торжественно объявил он. – Эти мужчины – настоящие профессионалы своего дела. Они проходят психологические и физические тренировки, чтобы обеспечить женщинам идеальный опыт. Главный их лозунг «Стоять всегда, стоять везде».
Рита не сдержалась и рассмеялась, её смех был громким и заразительным.
– Это просто великолепно, – произнесла она, утирая выступившие слёзы. – Вы превратили полицию в самый крупный развлекательный центр города.
Кирилл перевёл взгляд на Риту, затем снова посмотрел на начальника полиции.
– И как вы отслеживаете, что всё это соответствует моему указу о согласии? – его голос был резким.
Начальник, кажется, не уловил иронии. Его лицо оставалось серьёзным.
– Мы используем ту же систему, что и для идентификации личности, – ответил он. – Перед началом любой… услуги обе стороны фиксируют своё согласие через биометрическую систему. Это исключает любые недоразумения и нарушения.
Кристина наконец вмешалась, её голос был холодным и уверенным.
– Пророк интересуется, насколько эта система прозрачна. Не возникают ли жалобы на её злоупотребления?
Начальник слегка нахмурился, но энтузиазм в его тоне не угас.
– Такие случаи бывают, – признал он. – Но они редки. Обычно мы быстро решаем конфликты, предлагая дополнительные услуги в качестве компенсации.
Кирилл опустил голову, провёл рукой по лицу и медленно выдохнул.
– Это не система, это цирк, – сказал он глухо. – Вы построили полицию на принципах удовлетворения желаний, но где здесь защита прав и свобод?
Начальник наклонился вперёд, его улыбка стала более натянутой.
– Пророк, я понимаю, что наш подход может показаться вам… необычным, – начал он. – Но мы искренне верим, что это работает. И если вы хотите улучшить эту систему, мы готовы выслушать ваши предложения.
Кирилл глубоко вдохнул, его взгляд остановился на Рите. Она выглядела так, будто боролась с сарказмом, смешанным с искренним удивлением.
– Ладно, – наконец сказал он. – Начнём с того, что нужно пересмотреть саму концепцию. Свобода – это не просто удовлетворение желаний, это ответственность. Ваша система должна учитывать это.
Начальник серьёзно кивнул.
– Мы готовы меняться, Пророк, – ответил он. – Но нам понадобится ваша помощь, чтобы объяснить это гражданам.
– Начнём с того, что объясним это вам, – сухо добавила Рита, стараясь сдержать улыбку.
Кирилл покачал головой. Всё происходящее казалось абсурдным спектаклем. Но он знал, что именно для этого он здесь – чтобы менять всё это, шаг за шагом, несмотря на хаос вокруг.
Кирилл откинулся на спинку кресла и посмотрел на начальника полиции, который, похоже, всерьёз задумался над его словами. Рита, всё ещё с трудом сдерживающая смех, молчала, а Кристина хладнокровно просматривала голографический планшет, готовясь к следующему этапу аргументации.
– Пророк, – заговорил начальник, откинувшись в своём сверкающем кресле. – Ваши слова звучат разумно. Но вы должны понимать, что перемены не даются легко.
– Перемены никогда не бывают лёгкими, – твёрдо ответил Кирилл. – Но они необходимы. Ваши законы и системы, какими бы эксцентричными они ни были, создают иллюзию свободы. Мой указ – это не ограничение, а возможность жить по-настоящему свободно, уважая права каждого.
Начальник задумчиво потер подбородок, его головной убор с блёстками слегка покачивался от движения.
– Возможно, вы правы, – наконец сказал он. – Но многие мои коллеги и граждане привыкли к другому. Их образ жизни построен на абсолютной свободе, без правил и обязательств. Как мне убедить их принять ваши изменения?
Кристина, не отрывая взгляда от планшета, ответила ровным тоном:
– Для начала вам нужно показать, что указ не лишает их свободы, а защищает её. Например, можно провести разъяснительную кампанию, где подчёркивается, что согласие – это не барьер, а подтверждение взаимного желания.
Кирилл кивнул, подхватывая её мысль.
– Если люди поймут, что указ помогает избегать конфликтов и недоразумений, они начнут воспринимать его иначе. Но всё начинается с вашей поддержки.
Начальник ещё раз кивнул, его лицо стало серьёзнее, но в глазах всё ещё светилось сомнение.
Начальник задумался, его взгляд метался между Кириллом и Кристиной. Затем он тяжело вздохнул, словно принял сложное для себя решение.
– Хорошо, – наконец сказал он, выпрямляясь. – Я поддержу ваш указ. Но только потому, что вы смогли убедить меня, что это в интересах общества.
Рита, скрестив руки на груди, едва заметно кивнула, но её взгляд оставался настороженным.
– Благодарю, – ответил Кирилл. – Это важный шаг для всех нас.
Но не успел он расслабиться, как начальник продолжил, его голос стал задумчивым, почти меланхоличным.
– Однако, Пророк, я думаю, что для меня лично это конец пути. Я посвятил свою жизнь поддержанию свободы, какой она была в Ксенополии. Теперь, когда всё меняется, я чувствую, что больше не нахожу здесь своего места.
Кирилл нахмурился.
– Что вы хотите этим сказать?
Начальник поднялся, его блестящий костюм переливался в свете ламп.
– Я ухожу в монахи Ксеносекса, – заявил он с торжественной уверенностью. – Это место, где ценности свободы остаются неизменными. Там, в обителях клана Ксеносекс, царит абсолютная вседозволенность, и никто не осуждает желания.
Рита замерла, широко раскрыв глаза, затем тихо фыркнула, прикрыв рот рукой.
– Вы серьёзно? – переспросил Кирилл, его голос прозвучал глухо.
– Абсолютно, – ответил начальник. – Я давно думал об этом. Монастыри Ксеносекса – это последнее прибежище для тех, кто хочет жить свободно. Там нет границ, нет суждений. Это место, где душа и тело могут слиться с истинной природой свободы.
– И разврата, – тихо добавила Рита, но достаточно громко, чтобы все услышали.
Начальник проигнорировал её замечание, продолжая с воодушевлением:
– Вы, возможно, не понимаете, Пророк, но для меня это вызов. Я уйду, но оставлю полицию в руках тех, кто сможет адаптироваться к вашему новому миру. А я найду себя там, где свобода остаётся безграничной.
Кирилл внимательно смотрел на него, пытаясь понять, говорит ли он серьёзно. Но лицо начальника выражало искренность.
– Вы уверены, что это ваш путь? – наконец спросил Кирилл.
– Более чем, – твёрдо ответил тот. – Я благодарю вас за то, что вы помогли мне увидеть, что мой путь – не здесь. Моя миссия завершена.
Кирилл вздохнул и встал, протягивая руку.
– В таком случае, желаю вам найти то, что вы ищете, – сказал он.
Начальник пожал руку, а затем с театральной улыбкой добавил:
– И если вы когда-нибудь захотите посетить монастырь, просто скажите. Мы всегда открыты для гостей.
Рита тихо рассмеялась, а Кристина лишь покачала головой.
Когда они вышли из здания полиции, Кирилл наконец нарушил тишину.
– Это был самый странный день в моей жизни, – сказал он.
Летающий автомобиль скользил по верхним уровням воздушных трасс, мимо сверкающих огней Ксенополии. Внутри царила странная смесь тишины и напряжения. Кирилл, Рита и Кристина сидели на задних сиденьях, окружённые голографическими экранами с видами города, но никто не обращал на них внимания.
Кирилл устало откинулся на спинку кресла, потерев виски.
– Этот день становится всё абсурднее, – сказал он. – Сначала прокурор с его «отдушинами», теперь начальник полиции, который решил уйти в монахи Ксеносекса. Как это вообще возможно?
Рита, сидящая рядом, улыбнулась, её глаза блестели от сдерживаемого смеха.
– Ты должен признать, что его решение было вполне логичным в контексте всего, что мы видели, – заметила она. – Если твоя жизнь – это пропаганда свободы, доведённой до абсурда, то, наверное, монастырь Ксеносекса – это естественное завершение пути.
Кирилл посмотрел на неё с недоверием.
– Логичным назвать уход в место, где вся философия построена на разврате и вседозволенности?
Рита пожала плечами, её улыбка стала шире.
– В мире Ксенополии это даже кажется последовательным, – заметила Рита. – Ты сам видишь, что они не воспринимают твой указ всерьёз. Для них это просто временное неудобство.
Кристина, смотревшая в планшет, подняла взгляд.
– Не совсем так, – вмешалась она. – Начальник полиции согласился с указом. Это важный шаг. Да, его уход в монастырь – решение личное, но его согласие с вашими изменениями создаёт прецедент для остальных.
Кирилл вздохнул, его взгляд скользил по окну, за которым мелькали голографические рекламные экраны.
– Если каждый, кто соглашается с моими указами, будет сбегать в монастыри, то что это даст? – сказал он. – Мне не нужны символические уступки. Я хочу реальных изменений.
Кристина, не теряя хладнокровия, ответила:
– Реальные изменения требуют времени. Вы уже начали сдвигать систему. Поддержка полиции, даже частичная, – это шаг вперёд. А монастырь Ксеносекса… – она сделала паузу, её голос стал задумчивым, – это лишь способ избежать ответственности для тех, кто не готов к переменам.