Автомобиль мягко приземлился у главного входа. Когда они вышли, их встретил мужчина в свободной, но тщательно подобранной одежде. Его голос был мягким, улыбка – слишком дружелюбной, чтобы не насторожить.
– Пророк Кирилл Говоров, – сказал он, слегка наклонив голову. – Добро пожаловать. Мы рады, что вы согласились посетить наше скромное место.
Кирилл кивнул, его взгляд был спокойным, но отстранённым.
– Спасибо за приглашение, – сказал Кирилл, потягивая каждое слово так же осторожно, как горячий кофе. Его глаза сузились, изучая проводника. – Надеюсь, вы покажете нам всё, что нужно, чтобы понять вашу философию.
Мужчина ответил улыбкой, в которой было слишком много дружелюбия, чтобы она казалась искренней. Его жесты – плавные, словно отрепетированные, – излучали контроль.
– Конечно, – произнёс он. – Наш настоятель ждёт вас. Мы покажем основные части монастыря, чтобы вы могли понять, как мы живём и чем руководствуемся.
Кирилл скользнул взглядом по Рите и Кристине. Те молча наблюдали за разговором, каждая по-своему.
– Тогда не будем терять времени, – сказал он. – Ведите.
Проводник начал экскурсию. Его голос, мягкий и обволакивающий, как запах дорогого ладана, звучал непрерывно, наполняя пространство словами, которые должны были успокаивать, но вместо этого усиливали напряжение. Территория монастыря поражала своей ухоженностью. Зелёные сады, подстриженные с почти математической точностью, и здания, сочетающие древнюю храмовую архитектуру с футуристическим минимализмом, создавали странный контраст – то ли приглашение к гармонии, то ли иллюстрацию конфликта.
– Здесь у нас есть комнаты для разных видов… единения, – сказал проводник, указывая на ряд куполообразных строений. Его голос звучал нейтрально, но в интонации ощущалась лёгкая провокация. – Каждая из них создана для особого эмоционального опыта.
Кирилл молча кивнул, не позволяя себе выдать ни удивления, ни осуждения.
После прогулки по садам и зданиям, напоминающим исследовательские лаборатории, группа подошла к массивному, богато украшенному сооружению. Проводник с показной торжественностью распахнул тяжёлые деревянные двери. Перед ними открылся тускло освещённый коридор, который, казалось, поглощал звуки их шагов.
– Это Храм Экстаза, – объявил он, словно раскрывая тайну, о которой знали все присутствующие. – Здесь мы исследуем подлинную связь между телом и разумом, раздвигая границы того, что принято считать нормой.
Кирилл слегка приподнял бровь, скрывая всплеск любопытства за привычной маской.
– И как вы это делаете?
Проводник улыбнулся ещё шире и жестом пригласил их следовать за ним.
– Вы увидите, – пообещал он, голос его стал чуть ниже, насыщеннее, словно он собирался произнести нечто важное.
Они вошли в комнату, освещённую мягкими светящимися шарами. Свет создавал ощущение неземного покоя, которое тут же разрушалось видами обстановки. Диваны из плюша, бархатные канаты, множество странных предметов – от безобидных до откровенно экзотических.
Кирилл остановился, взгляд его метнулся от предметов к проводнику.
– Это… впечатляет, – произнёс он, тщательно подбирая слова.
– Это только начало, – ответил проводник, в голосе зазвучала лёгкая хрипотца. – Давайте покажем вам, что такое настоящий Экстаз.
Он указал на роскошную кровать в центре комнаты, покрытую глубокими малиновыми бархатными простынями. Взгляды Кирилла, Риты и Кристины пересеклись. Их лица выражали смесь настороженности и сдержанного любопытства.
Проводник шагнул ближе к кровати, и, прежде чем кто-либо успел спросить, зачем он это делает, начал медленно снимать одежду.
– Что скажете, если мы исследуем это вместе? – спросил он, переводя взгляд с одного из них на другого.
Рита сдавленно фыркнула, нарушая натянутое молчание, а Кристина крепче сжала ремешок своей сумки.
– Кто готов раствориться в удовольствии? – добавил он, останавливая взгляд на Кирилле.
– Мы пропустим, – холодно сказал Кирилл, глядя ему прямо в глаза.
Проводник не стал настаивать. Он улыбнулся, но что-то в его улыбке стало жёстче, словно отразив небольшое поражение. Затем он повернулся к двери и позвал:
– Сестра Луна.
Дверь открылась, и в комнату вошла женщина. Её длинные тёмные волосы каскадом спадали на плечи, белая туника и золотое ожерелье подчёркивали статность фигуры. Её большие глаза, наполненные смесью любопытства и предвкушения, окинули присутствующих изучающим взглядом.
– Вы звали, отец? – её голос звучал мягко, но в нём ощущалась скрытая сила.
– Да, – проводник кивнул. – У нас гости, которые хотят понять сущность нашего Храма.
Сестра Луна обернулась к Кириллу, затем к Рите и Кристине. Её глаза задержались на Рите дольше, чем на остальных.
– Очень хорошо, – сказала она, лёгкая улыбка заиграла в уголках её рта. – Но давайте сделаем это… интересным.
Она подошла к кровати и развернулась лицом к собравшимся. Движения её были медленными, словно выверенными в каком-то таинственном ритуале. Когда она сняла тунику, открыв стройное тело, её взгляд остановился на Кирилле. Это был не просто взгляд – вызов, утверждение власти.
– Ты хочешь удовольствия, Пророк? – её голос прозвучал, как шелест шелка, обволакивая пространство.
Кирилл выдержал её взгляд.
– Нет, спасибо, – ответил он. Его тон был ровным, но глаза не могли не задержаться на её обнажённой фигуре – это была рефлекторная реакция, против которой он не боролся. – Мы здесь, чтобы наблюдать.
Луна склонила голову набок, её тёмные волосы мягкой волной упали на плечи.
– Ну что ж, – произнесла она, чуть улыбнувшись. – Наблюдайте. Но не приходите слишком поздно. Самое лучшее случается, когда солнце в зените.
Она сделала несколько плавных шагов к Кириллу, касаясь его волос лёгким движением пальцев.
– Ты красивый мужчина, – прошептала она, её дыхание коснулось его шеи. – Ты напоминаешь мне Бога.
Кирилл оставался неподвижным, но сердце его ускорило ритм.
– Сестра, начни представление, – произнёс он, не меняя тона. – Или мы уйдём.
Луна медленно развернулась, направляясь к кровати. Села на неё, затем улеглась, обнажив длинные ноги, как актриса перед началом спектакля.
То, что произошло дальше, трудно было описать словами. Кровать, будто чувствуя присутствие наблюдателей, словно ожила. Мягкие мерцания светящихся шаров начали ритмично пульсировать, заполняя комнату странной энергией.
Обнаженный мужчина, присоединился к Луне. Их тела двигались в идеальном согласии, будто они были частью единого механизма. Это был танец, столь же чувственный, сколь и гипнотический, каждая линия их тел подчинялась невидимому ритму.
Кирилл стоял неподвижно, но его взгляд невольно задерживался на происходящем. Это было больше, чем демонстрация страсти – это было утверждение философии, которой жила эта странная община.
Рита, в отличие от него, не смогла скрыть своей реакции. Её глаза округлились, а щеки залил румянец. Её дыхание стало поверхностным, хотя она старалась не выдавать себя. Это зрелище вызывало у неё одновременно смущение и странное притяжение, которое она не могла объяснить.
Кристина оставалась неподвижной, словно статуя. Её взгляд был сосредоточен и холоден, как у учёного, наблюдающего за экспериментом. В её глазах не было ни страсти, ни отвращения, только молчаливое любопытство.
Кирилл, уловив напряжение, перевёл взгляд на Риту. Он заметил противоречие в её выражении: страх и любопытство боролись за контроль. Это напомнило ему собственные ранние переживания – те моменты, когда он впервые столкнулся с человеческими слабостями, которые разрушали привычные рамки.
На кровати Луна достигла пика, её стоны перешли в крик. Мужчина, лежавший под ней, тоже казался полностью поглощённым этим странным танцем, который был одновременно красивым и тревожным.
Когда всё закончилось, мужчина оделся и отвёл их в другое помещение, значительно меньшее, чем предыдущее. В центре комнаты стоял большой деревянный стол, вокруг него – несколько стульев. Единственным источником света была толстая свеча, горевшая в центре стола. Её пламя слегка колебалось, отбрасывая дрожащие тени на полированные стены.
Аромат благовоний наполнял воздух, создавая ощущение тягучей задумчивости.
Вскоре в комнату вошла женщина в длинном красном одеянии. Её лицо скрывал капюшон, но в её движениях ощущалась безмолвная уверенность. Она подошла к столу и заняла место во главе.
– Добро пожаловать в сердце Ксеносекса, – произнесла она низким, вибрирующим голосом. – Я – мать-настоятельница Сибилла. Я буду вашим проводником в этом путешествии по нашей философии.
Её голос заполнил комнату, будто был частью самого пространства. Она жестом пригласила гостей занять места.
Кирилл, Рита и Кристина молча подчинялись, каждый из них переживал увиденное по-своему.
Кирилл кивнул, не отрывая взгляда от лица женщины.
– Спасибо, мать-настоятельница. Мы стремимся понять ваши учения.
Сибилла откинулась на спинку стула, сложив руки на коленях.
– Наши учения не для слабонервных. Они бросают вызов самим основам того, что вы называете реальностью. Но я верю, что вы, пророк Кирилл Говоров, не из тех, кто уклоняется от подобных вызовов, – сказала Сибилла, ее взгляд был напряженным, но в то же время каким-то манящим.
Кирилл наклонился вперед, заинтригованный.
– Вы правильно полагаете, верховная мать. Я приветствую вызовы, особенно когда они обещают понимание человеческого бытия.
Сибилла медленно кивнула, ее глаза блеснули в свете свечей.
– Тогда давайте начнем. Скажи мне, Кирилл, что, по-твоему, является истинным источником человеческих страданий? – спросила мать-настоятельница Сибилла низким и мягким, как шелк, голосом.
Кирилл откинулся на спинку стула, задумчиво нахмурив лоб.
– Страдание – сложная вещь, ваше Святейшество. Оно может быть вызвано многими причинами – физической болью, эмоциональной травмой и даже страхом перед неизвестным.