Сибилла кивнула, и в уголках ее губ заиграла слабая улыбка.
– Действительно, может. Но что, если я скажу тебе, что существует единый, универсальный источник всех человеческих страданий?
Глаза Кирилла сузились, в нем проснулся интерес.
– Единый источник? Это смелое заявление, верховная мать. Что, по-вашему, является причиной всех человеческих страданий?
Улыбка Сибиллы стала шире, и она наклонилась вперед, сложив руки на столе.
– Это отсутствие истинной свободы, Кирилл. Неспособность полностью выразить себя, жить без ограничений общественных норм и ожиданий. Мы, люди, связаны правилами и предписаниями, самой структурой реальности. И именно эти узы являются причиной наших страданий.
Кирилл задумчиво кивнул, осмысливая ее слова.
Сибилла достала пульт дистанционного управления и, нажав на него, включила 10 голографических экранов, на которых люди во всех возможных формах занимались сексом.
Кирилл мог видеть женщину, привязанную к кресту, мужчину с маской на лице, проникающего в нее, женщину, лежащую на спине с вибратором, пару, занимающуюся БДСМ, мастурбирующего мужчину, женщину, пьющую из стакана плоды мужской эрекции, обнаженную девушку, которую бьют кнутом, и многое другое.
– Ты хотел понять нашу философию, Кирилл, – начала Сибилла. – Мы верим в силу секса. Мы считаем, что это высшая форма свободы. Возможность делать со своим телом все, что хочешь, выражать себя так, как считаешь нужным. Это, Кирилл, и есть истинная свобода. И мы здесь, в Ксеносекс, нашли ключ к этой свободе.
Сибилла встала и обошла стол, ее красное одеяние мягко прошелестело по деревянному полу. Она остановилась позади Кирилла и наклонилась, обдав его ухо горячим дыханием.
– Ты понимаешь, о чем я говорю, Кирилл? – прошептала она низким, соблазнительным мурлыканьем. – Ты хочешь увидеть настоящую свободу в действии?
Сердце Кирилла бешено колотилось в груди, а член уже затвердел при мысли о том, что должно было произойти.
– Нет, спасибо, – ответил он. – Я думаю, нам пора возвращаться.
– Я думаю, мы увидели достаточно, – добавил Кирилл, вставая и отодвигаясь на некоторое расстояние от Сибиллы.
Сибилла выпрямилась и посмотрела на Кирилла со смесью удивления и разочарования.
– Как пожелаешь, пророк.
Глава 17
Кирилл, Рита и Кристина вышли через массивные ворота монастыря Ксеносекса. Тишина снаружи казалась почти оглушительной после того, что они испытали внутри. Солнце Ксенополии пробивалось сквозь разорванные облака, но даже его свет не мог развеять странное ощущение, оставшееся у каждого из них.
Монастырь, с его идеально ухоженными садами, голографическими статуями и лозунгами, обещающими «истинную свободу», больше напоминал иллюзию утопии, чем реальное место. Но внутри всё было иначе. Ритуалы, разговоры с настоятельницей, атмосфера вседозволенности – всё это оставило гнетущее послевкусие, странный коктейль из отвращения, удивления и необъяснимого недоумения.
Рита первой нарушила молчание. Она шла вперёд по дорожке, время от времени оборачиваясь.
– Это было… как бы это сказать… больше, чем я могла ожидать, – начала она, её голос был сдержанным, но в нём угадывалась нотка иронии. – Если бы мне пришлось описать это одним словом, я бы назвала это цирком. Только цирк, как минимум, веселит. А тут… непонятно, плакать или смеяться.
Кирилл, шедший рядом, задержал взгляд на удаляющемся монастыре.
– Это был опыт, – сказал он спокойно. – Урок, которого я не просил, но который точно стоило пройти. Теперь я хотя бы понимаю, с чем мы имеем дело.
Кристина, шедшая чуть позади, выглядела глубоко задумчивой. Её лицо оставалось спокойным, но Кирилл заметил, как она несколько раз замялась, словно собиралась что-то сказать.
Остановившись перед летающим автомобилем, Кирилл обернулся к ней.
– Кристина, – произнёс он с мягкой настойчивостью. – Ты была здесь раньше, так? Скажи честно, что ты об этом думаешь?
Рита тоже обернулась, её лицо выражало смесь интереса и удивления. Ей явно не терпелось услышать ответ.
Кристина подняла взгляд. Она молчала несколько секунд, словно взвешивая свои слова.
– Я была здесь однажды, – начала она наконец. Её голос звучал немного тише обычного. – Это было давно, но я не заходила так далеко. Сегодня я увидела больше, чем ожидала.
Кирилл чуть наклонил голову, наблюдая за её реакцией.
– И что ты почувствовала?
Кристина тяжело вздохнула, её взгляд смягчился, но в нём оставалась тень размышлений.
– Это место… оно странное, – сказала она наконец. – Я понимаю, почему они называют это философией свободы. Здесь действительно живут без границ. Но это не свобода. Это бегство. Они не сталкиваются с реальностью, они создают свой мир, где никто не может их осудить.
Рита усмехнулась, скрестив руки на груди.
– Вот именно! – воскликнула она. – Это не философия, а просто ширма для их собственного хаоса.
Кирилл кивнул, соглашаясь.
– Ты считаешь, что они ошибаются? – спросил он, глядя на Кристину.
Она помедлила, затем посмотрела прямо ему в глаза.
– Я думаю, что они боятся. Боятся признать, что настоящая свобода требует ответственности. Здесь её нет. Здесь люди делают то, что хотят, и называют это духовным поиском. Но это не поиск. Это застой.
Кирилл провёл рукой по лицу, вздохнув.
– Ты права, – сказал он. – Но они так привязаны к своей иллюзии, что даже не видят, как это их разрушает.
Они сели в автомобиль, и двери мягко закрылись. Машина плавно поднялась в воздух, открывая вид на Ксенополию. Никто не говорил, каждый погрузился в свои мысли.
Рита первой нарушила тишину. Она смотрела в окно, наблюдая, как монастырь остаётся позади.
– Кирилл, – сказала она, откинувшись на спинку кресла, – ты понимаешь, что это только начало? Эти люди не изменятся за один день. Они скорее притворятся, что согласны с тобой, чем пересмотрят свою жизнь.
Кирилл посмотрел на неё, его взгляд был серьёзным, но в нём появилась искорка решимости.
– Я это знаю, – ответил он. – Но если я смогу заставить их хотя бы задуматься, это уже будет шаг вперёд.
Кристина, до этого молчавшая, повернулась к нему, её лицо выражало нечто большее, чем просто согласие.
– Возможно, – сказала она тихо. – Но для того, чтобы изменить их, ты должен понять их глубже, чем они сами себя понимают.
Кирилл задумался над её словами, вглядываясь в удаляющийся горизонт.
Руфиана пригласила их сюда с определённой целью – в этом не было сомнений. Но теперь её намерения выглядели не такими ясными, как вначале.
Кристина первой нарушила тишину.
– Руфиана не просто так пригласила вас, – сказала она, её голос звучал твёрдо, но в нём чувствовалась тень сомнения. – Она надеялась, что вы примете их философию как часть общества. Но после того, что мы увидели, я думаю, она переоценила своё влияние. Ваш указ – это вызов их системе. Если они не согласятся меняться, эта философия начнёт трещать по швам.
Кирилл остановился, на мгновение задумался, а затем кивнул. Его лицо стало жёстче, глаза выражали решимость.
– Тогда мы вернёмся к Руфиане, – сказал он. – И посмотрим, насколько она готова к реальным изменениям.
Рита, всё это время молчавшая, усмехнулась, продолжая смотреть в сторону удаляющегося монастыря.
– Ладно, Пророк, – произнесла она с лёгкой усмешкой. – Посмотрим, куда это нас приведёт. Но я всё равно жду момента, когда они поймут, что их «свобода» – это просто красивая сказка.
Кирилл улыбнулся, хоть в его улыбке сквозила усталость.
– А мы здесь, чтобы напомнить им, что сказки всегда заканчиваются, – ответил он.
Автомобиль мягко поднялся над землёй, плавно скользя по вечерним воздушным трассам Ксенополии. Внизу город переливался неоновыми огнями, голографические проекции танцевали на фасадах зданий, создавая иллюзию бесконечного праздника. Но эта иллюзия была обманчива, как и лозунги монастыря.
На задних сиденьях автомобиля воцарилась тишина. Она была насыщенной, словно каждый из троих ждал, когда кто-то заговорит.
Рита первой нарушила молчание, взглянув на Кирилла.
– Итак, Пророк, – сказала она с лёгкой иронией. – Что ты собираешься сказать Руфиане? Очередной монолог о том, что её философия – это бегство от реальности?
Кирилл чуть усмехнулся, но не отвёл взгляда от окна.
– Нет, – ответил он спокойно. – Я думаю, что она уже поняла: я вижу их систему насквозь. Теперь моя задача – показать, что их философия может стать частью общества. Но для этого они должны измениться.
Рита хмыкнула, её лицо выражало смесь интереса и скепсиса.
– А ты правда веришь, что они способны измениться? – спросила она, сложив руки на груди. – Эти люди десятилетиями строили свой мир без правил. Зачем им вдруг становиться «приличными»?
Кирилл перевёл взгляд на неё. Его глаза блеснули, как будто внутри него загорелась искра.
– Потому что я дам им причину.
Кристина подняла голову от планшета, её лицо выражало заинтересованность.
– Причину? – переспросила она, её голос был ровным, но в нём чувствовалось напряжение. – О чём вы?
Кирилл улыбнулся, но ничего не ответил. Его взгляд вновь устремился в окно, где город мерцал бесконечными огнями.
– Скажем так, у меня есть идея, – наконец сказал он. – Очень интересное предложение, которое, уверен, заинтересует Руфиану. Но пока я предпочитаю оставить это при себе.
Рита подняла бровь, её взгляд стал ещё более любопытным.
– Ты интригуешь, Кирилл, – заметила она. – У тебя талант говорить загадками, чтобы заставить нас ждать ответа на них.
Кирилл усмехнулся, всё ещё глядя на удаляющиеся огни.
– Просто доверьтесь мне. Скоро всё станет ясно.
Кристина слегка кивнула, её лицо стало задумчивым.
– Если у вас действительно есть план, который может заинтересовать Руфиану, это будет важный шаг, – сказала она. – Но вы понимаете, что она не сдастся без боя.