Я думала — Ольга. Но теперь усомнилась. А бросив взгляд на девушку, поняла: если она на кого-то и смотрит, то на Никиту.
Я снова вернулась взглядом к Косте. А он неожиданно поднял бокал, взглянул на меня и сказал:
— Кстати, я хороший специалист по брачным контрактам.
— Это нам не подходит, — резко отказался Никита.
— И по сложным разводам, — усмехнувшись, добавил мужчина.
Никита сделал глубокий вдох, а я во избежание ссоры поспешила взять визитную карточку, которую мне протянули. И спрятать ее в задний карман своих брюк.
— А вы случайно не ведете дела, связанные с продажей… — начала я.
И почувствовала, как из моего кармана вытянули визитку.
— Да-да? — заинтересовался юрист.
— Кажется, я потеряла вашу визитку! — опешив от наглости рядом сидящих, как на духу выдала я.
— Если вам надо выгодно продать какой-нибудь неликвид, я имею в виду, как жилой, так и нежилой фонды, да, я могу заняться этим вопросом, — ответил юрист.
— Почему сразу неликвид? — вспыхнула я от смущения.
И машинально поправила блузу. Нет, понятно, что второй день в одном и том же, да еще после такой бурной ночи — не могут придать мне солидности в глазах такого специалиста по богачам, но…
Наверное, было немного обидно и неудобно именно потому, что он прав.
Моя квартира действительно была не в центре, давно перестала относить себя к новострою и почти так же давно нуждалась в хорошем ремонте. А еще в нашем дворе недавно открыли круглосуточную «наливайку», и о покое в до этого тихом дворе забыли совсем.
— С элитной продажей я тоже могу помочь, по знакомству, — тут же дипломатично заметил юрист. — Хотя для меня это просто и скучно.
На душе сразу стало светлее, обида прошла как и не бывало. Я с еще большим интересом взглянула на парня.
— И все-таки, почему вы подумали про неликвид?
— Ну а от чего вы можете захотеть избавиться в связи с блестящими перспективами, которые вас окружают? — он взглянул на Никиту.
Мой друг довольно хмыкнул и, кажется, немного расслабился. До этого его мой долгий разговор с молодым юристом несколько напрягал. Филипп тягостно рассматривал что-то на моей переносице — я уже устала делать вид, что просто так часто чешется нос. И краснеть я тоже устала.
— Какой милый румянец! — не дала ему шанса остыть внимательность Ольги. — Можно было бы поверить, что натуральный, что случается такое чудо, как совесть и честь, если бы здесь не было очень жарко! Я слышала, здесь проблемы с кондиционером?
— Кондиционер починили еще вчера, — качнул головой глава семейства и дома. — И, уверяю вас, все было сделано по совести и почести. В этом доме иначе и не бывает. Потому что «иное» здесь попросту не задерживается.
Голос мужчины был спокойным, я бы сказала, и добрым. Но тот, кому было адресовано это послание, его понял.
— Спасибо за вкусный завтрак, — поблагодарил юрист, оставляя в покое пустой бокал, и попытался взять под локоток Ольгу. — Нам пора.
— Нет, — вывернулась девушка, — я считаю иначе.
— Ольга!.. — в голосе молодого человека послышалось недовольство, и мне в какой- то момент показалось, что он выведет ее силой.
— А если и задерживается, — как ни в чем не бывало продолжил Иван Петрович, кивнул юристу, и тот сел обратно на стул, — то не приживается. Места здесь такие. Волшебные.
Бабушка тоже так говорила… — Я вздохнула. Не смогла удержаться. И встрепенулась. — Никит!
— Обязательно, — улыбнулся он, не дожидаясь вопроса.
И в том, что он понял меня сразу, без лишних слов, мне тоже почудилась магия. И в том, как он смотрел на меня. И в том, как сильно хотелось, чтобы это длилось, и длилось, и длилось. И мечталось, чтобы мы с ним снова оказались одни. И чтобы нам было все можно.
— А сейчас будет вкусный десерт! — объявила Инга Викторовна.
— Не грусти, моя птаха, — склонившись ко мне, шепнул чуть слышно Никита. — И сладкого много не ешь.
— А ты? — удивилась я, заметив, что Никита встает.
— А я иду готовить десерт.
Улыбнувшись мне, он встал из-за стола и ушел. Никто, кроме меня, не обратил на это внимания. Хотя десерт вроде бы ждали все. Но, в отличие от меня, бросали взгляды в другую сторону.
И когда на стол водрузили торт, я удивленно взглянула на незнакомого парня, который с ним вышел. И проводила его не менее удивленным взглядом. Все начали есть, а я вертела головой и все ждала, когда же свой десерт принесет Никита! Но его не было. Начав нервничать, я извинилась и вышла из-за стола.
Нет, странно. Куда он ушел? И зачем сказал про десерт? Почему оставил меня одну?
Если десерт действительно был, я могла бы помочь его принести.
Но как-то… не было слышно ни шагов Никиты, ни вообще его присутствия на первом этаже.
Десерт в комнате?
Я бросила взгляд на второй этаж и уже шагнула на лестницу, когда услышала сзади голос Филиппа:
— Ты единственная, кто усомнился в том, что незнакомая тебе девушка взяла деньги в обмен на насилие.
Наверное, он подошел очень близко ко мне, потому что я услышала его дыхание на своей шее.
— И эта стерва младшенького права, ты единственная, кто не обращал внимания на его деньги. А может… тебе не было дела и до моих? Может, все было по- настоящему?
Он стал еще ближе ко мне, потому что его дыхание коснулось моей щеки. (236ad)
— Что, если мы это проверим, девушка с волосами цвета топленого молока? — вкрадчиво спросил он, обводя дыханием уже не щеку, это слишком просто, нейтрально, а мочку моего уха. — Что, если я дам тебе шанс, как ты и хотела? Столько лет ожидания… Это ведь стоит награды, я прав?
Я сделала шаг вперед, но меня удержали, качнули назад.
Я отчетливо ощутила, как ко мне прикоснулось уже не дыхание мужчины, а его губы, и медленно развернулась в его руках…
Глава № 36
Красивое лицо с высокими скулами, светлые волосы, в которых с удовольствием затерялся дневной свет, и чайные глаза, от которых я когда-то действительно была без ума…
Мужчина, о котором я грезила целых пять лет, сейчас словно шагнул ко мне из фантазий, ожил для меня.
Я видела интерес в его темных глазах. Я ощущала, как сильны его руки, что меня обнимали. И дыхание… оно было горячим и близким. И сам он был близко настолько, что даже тянуться не надо, тела и так почти прикасались друг к другу, а объятия в ответ на мой взгляд стали только сильнее.
Не верилось, что вот так… и исключительно в целях эксперимента…
Меня чуть качнули вперед, и я поддалась.
В глазах мужчины свернуло довольство и что-то еще, с чем я даже не думала разбираться. Не для того я так близко к нему. Не потому еще позволяю к себе прикасаться…
Подавшись вперед еще больше, вдохнула аромат дорогого одеколона с холодными нотками. Провела рукой по впалой щеке. Не до конца поверив себе, приподнялась на носочках, и была так близко к приоткрытым губам…
Но в тот момент, когда мне захотели ответить, поймать меня в незнакомый плен, качнулась назад, настороженно взглянув на мужчину. Так странно… все еще странно… Он близко, обнимает меня, готов к поцелую, о котором я столько мечтала, а я…
— Ничего не было, — выдохнула признание, которое удивило обоих, даже меня.
Филипп нахмурился, а я улыбнулась. Это казалось невероятным, но я действительно не ощущала ни трепета, ни знакомого жара, которые охватывали меня ранее при встрече с этим мужчиной.
— Прости, Филипп, — убрала с себя его руки, шагнула назад, спеша найти того, кто неожиданно потерялся, но замешкалась, заметив искренне недоумение в глазах чайного цвета. — Я только недавно сама поняла, что то, что я чувствовала к тебе, было по-настоящему, но… не любовью.
Развернувшись, сделала еще один шаг, но на этот раз меня удержали не руки мужчины, а его колкая фраза:
— Значит, метод младшенького сработал! Я — гад, он — весь в белом. У него все получилось, не так ли? И маленькая наивная девочка решилась расстаться… с наивностью…
Я понимала, куда клонит Филипп. Конечно, я понимала. Но в свете того, что обычно в белом представал именно он…
Развернулась обратно к мужчине, прошлась взглядом по его черной рубашке, цветовым пятнам на теле, повязке на голове, которая устала и уже собиралась разматываться, и сухо оценила его видоизменения.
— Неплохо проработанный образ, Филипп.
— А если это не образ? — вскинулся он.
— А мне уже все равно, — спокойно и честно ответила я.
И в ту же секунду…
Я не успела даже моргнуть, а уже оказалась снова в руках мужчины. Только на этот раз он не собирался тратить время на разговоры. Прелюдия и уговоры тоже не значились в его планах. Я поняла это в тот момент, когда он с силой прижался ко мне и, одной рукой удерживая за талию, а второй за голову, впился в мой рот поцелуем.
Я рванулась обратно, попыталась освободиться, но он только усилил хватку и напор поцелуя. Все, что мне оставалось — это терпеть. И с удивлением отмечать, что даже когда он принял мое бездействие за согласие и стал целовать нежнее… Я не почувствовала ничего, кроме желания поскорее почистить зубы.
Губы Филиппа пытались лаской позвать за собой, пригласить разделить удовольствие, а я просто ждала, когда это закончится. И в тот момент, когда он решил взглянуть на меня, чтобы проверить реакцию и, возможно, изменить тактику, с улыбкой ласкового ежика произнесла:
— Спасибо. Правда, спасибо, — заметив недоверие, даже кивнула. — Если бы ты этого не сделал, я бы, возможно, нет-нет, да и подумала, а каково было бы, если бы…
На этом ежику расхотелось быть ласковым, и, с трудом удерживая улыбку, чтобы жертва не догадалась, я резко подняла ногу вверх и коленом ударила по самому сокровенному.
Удивительно было наблюдать, как быстро в глазах одна реакция меняется на другую. Сначала удивление, потом вспыхнувший интерес, желание что-то сказать или сделать, и…
Искренне недоумение, я бы сказала более того — возмущение, что древний прием обороны женщины от мужчины был использован именно на нем!