Кровь отхлынула от головы, и она почувствовала холод в каждой своей клетке. Она машинально присела, подняла половину постера и попыталась сложить две половинки вместе, затем отбросила неудачную идею и решила выбираться из этой кладовки и этого подвала.
Она попятилась, вышла за дверь и заперла ее.
Повернулась, чтобы идти, но тут заметила боковым зрением какое-то движение около одного из водонагревателей. Кейт остановилась, прислушалась и услышала царапающие звуки. Присела и увидела Сандерса, который тащил что-то в зубах. Кот повернулся к девушке, и его глаза – две пуговки – сверкнули желтым огнем. Она попыталась рассмотреть, что он там поймал. Похоже на маленькую крысу либо огромную мышь. Он уронил добычу на пол, и она медленно поползла в сторону. Сандерс прыгнул и прижал ее лапой. Неожиданно он посмотрел прямо на Кейт и громко зашипел.
Кейт уходила из подвала на ватных ногах. Что значит порезанный постер? Может, он был сложен пополам и со временем порвался на сгибе? Нет, невозможно. Постер не разорван, он именно разрезан. Нарочно разрезан, а потом обрамлен. Неужели у Корбина настолько больная фантазия, чтобы специально уродовать женщину? Фантазия, которую он в конечном счете реализовал с Одри Маршалл? Кейт вошла в квартиру и остановилась, задумавшись о преднамеренной модели поведения.
Возвратившись в гостиную, Кейт услышала шум в коридоре. Она посмотрела в глазок – как раз вовремя – и увидела детектива Джеймс, снимающую полицейскую ленту с двери Одри Маршалл. Рядом тихонько ждала пара средних лет – родители Одри. Они выглядели старше, чем Кейт себе представляла. У женщины в руках была тросточка с четырехрожковым основанием. Может, Одри – поздний ребенок или это ее бабушка и дедушка. Когда лента была снята, а дверь открыта, детектив провела пару в квартиру, а двое офицеров в форме остались в коридоре. Кейт пошла на кухню выпить воды.
Стук в дверь прозвучал раньше, чем она ожидала. Она впустила детектива Джеймс, а также одного офицера в форме.
– Мне нужно поговорить с вами, – заявила Кейт детективу, как только они переступили порог.
– Хорошо. Давайте присядем.
Полицейский – молодой чернокожий парень с бритой головой, – похоже, знал, что делать, и без указаний. Он пошел на кухню, натягивая перчатки. Кейт с трудом удавалось не смотреть на пистолет в кобуре у него на поясе.
Детектив присела на краешек дивана и поправила костюм:
– Вы в порядке? Выглядите немножко расстроенной.
– Одри Маршалл была изувечена?
На лице детектива не промелькнуло ничего, никаких изменений, но Кейт показалось, что она увидела какую-то перемену в глазах. Заинтересованный взгляд и проблеск беспокойства.
– Где вы это слышали?
– Я познакомилась с женщиной на курсах, и она рассказала, что прочитала это в интернете. А потом я слышала ту же версию от другого человека, он тоже видел информацию в сети, в комментариях к статье, которую прочитал. – Кейт специально не упомянула, что вторым источником был Алан Черни, но если детектив спросит, она расскажет. Она решила все выложить.
Детектив Джеймс медленно покачала головой. Она, казалось, обдумывала варианты.
– Не вдаваясь в подробности, Кейт, да, Одри Маршалл после смерти была порезана в нескольких местах. Прошу не распространяться – мы еще не публиковали эту информацию. Хотя очевидно, что кто-то уже в курсе.
– Ладно, обещаю, – согласилась Кейт. – Как ее порезали? Я имею в виду, где находился разрез?
– Зачем вам знать?
– Я почти уверена, что мой троюродный брат Корбин как-то замешан в смерти Одри. Я спускалась в кладовку в подвале…
– Здесь, в этом доме?
– Да.
– Когда вы ходили?
– Да вот буквально перед тем, как вы пришли.
Кейт рассказала, что она нашла, описала постер с изображением сексапильной девушки и то, как он был разрезан пополам, а затем обрамлен. Она обстоятельно излагала все это, а сама думала, не выглядит ли она параноиком в глазах детектива. Но Джеймс внимательно ее слушала, сидя на краю дивана. Когда Кейт закончила, детектив поблагодарила ее и сообщила, что хочет быстренько переговорить по телефону. Она встала, вынула мобильник и направилась к окну. Неизвестно, кому она звонила, но разговаривала меньше минуты. Возвращаясь к Кейт, она снова спрятала телефон в карман.
– Причина смерти Одри Маршалл – ножевое ранение в области горла, но были также раны, нанесенные после смерти, в частности разрез от головы вдоль всего тела. – Детектив показала рукой, какой именно.
– Ах, – воскликнула Кейт. Она моментально представила лоскуты кожи и открытый череп. Девушка почувствовала привкус желчи во рту.
– Зачем вы вообще ходили в кладовку? – спросила детектив Джеймс. – Есть еще причины, по которым вы подозреваете кузена?
Кейт глубоко-глубоко вдохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула. Она понимала, что обязана рассказать все детективу. Сначала она сообщила, что узнала от Алана Черни: как он подглядывал за Одри Маршалл, и как был убежден, что Корбин встречался с Одри, и как увидел, что они целовались.
Кейт опасалась, что детектив спросит, зачем Алан Черни шпионил за Одри Маршалл, но вместо этого она сказала:
– Даже если у Корбина и были романтические отношения с Одри, какие основания его подозревать? Наверное, есть что-то еще?
– Ну, потому что он все отрицал. Алан говорит, что у них была интрижка. Это подтверждает Джек, друг Одри. Он тоже, кажется, подозревает, что Корбин как-то причастен к трагедии.
– Я определенно хочу вернуться к Джеку Людовико и еще раз услышать подробности вашего с ним разговора, но сначала скажите, что дало вам повод подозревать кузена? Очевидно, что вы осмотрели…
– Я упоминала о ключе от квартиры Одри Маршалл, который у него хранился.
– Да.
– Именно это и дало повод. Хотя, конечно, ключ может означать все что угодно. В конце концов, они были соседями. И потом порезанный постер, который я обнаружила в кладовке.
– У вас с собой ключ от кладовой?
– Да, здесь, – Кейт засунула руку в передний карман джинсов, но ключа не нашла. Она встала, поискала в других карманах. Пусто.
– Может, положили обратно в ящик? – подсказала детектив Джеймс.
– Действительно, должно быть, так и сделала, – сказала Кейт и развернулась, чтобы идти на кухню.
– Все нормально, – остановила ее детектив. – Мы найдем его.
Кейт села. Да, сейчас она вспомнила, что положила ключ обратно в ящик на кухне.
– Извините, – смутилась она. – Я не спала и вообще в шоке от случившегося.
– Ничего удивительного, – кивнула детектив Джеймс. Она протянула руку и коснулась пальцами колена Кейт, чтобы успокоить ее. Такой же успокаивающий жест и подобную мимолетную улыбку она наблюдала у десятков психиатров и консультантов, с которыми имела дело на протяжении своей короткой жизни. Хотя она и псих, но точно не сейчас. Присутствие детектива доказывало это. По соседству произошло убийство. А Корбин как-то причастен.
– Расскажите лучше о Людовико. Вы знаете, как пишется его имя?
– Не знаю. Наверное, так же, как и звучит, – предположила Кейт. – А что?
– А то, что после нашего последнего разговора я попыталась его отыскать, но у меня ничего не вышло.
– Разве он не приходил в отделение полиции?
– Нет. А говорил, что приходил?
Кейт попыталась вспомнить. Она все еще мучилась оттого, что запамятовала, куда подевала ключ, поэтому все воспоминания вдруг показались нереальными.
– Да, – наконец сказала она после долгих раздумий. – Я уверена в этом. Он приходил сюда, чтобы навести справки. Сообщил, что был в полиции, но ему ничего не сказали. Кажется, он говорил, что его допрашивали.
– Вы ничего не упустили из вашего разговора?
Кейт наморщила лоб.
– Вроде нет. Он был другом Одри, но явно влюбленным в нее. Говорил, что работает в гостиничном бизнесе.
Детектив быстро записала показания в блокнот и спросила:
– Вы могли бы описать мне его? Как он выглядит?
Кейт задумалась. У нее не выходил из головы тот набросок, который таинственным образом изменился. Она хотела пойти за ним, но передумала:
– Я могу нарисовать, если хотите, – предложил она. – Мне проще нарисовать, чем описать.
– Конечно, – кивнула детектив Джеймс и передала Кейт блокнот и карандаш.
Она быстро набросала портрет Джека Людовико, припоминая его торчащие волосы и миниатюрные черты лица, из-за которых он больше походил на мальчика, чем на мужчину. Пока она рисовала, незнакомый портрет из альбома продолжал врываться в ее разум и путал мысли, так что глаза все равно вышли какие-то неправильные. Она толком и не поняла, что там не так, но тем не менее передала блокнот детективу.
– У него рыжие волосы. Мне следовало указать.
– Я запомню. Вы замечательный художник. Это поможет нам.
– Он не совсем точен. Я только однажды виделась с ним.
– Он хорош. Спасибо. Могу я еще кое о чем спросить? Когда вы с Корбином приняли решение обменяться квартирами? Помните, когда он впервые связался с вами?
Кейт задумалась. Мама огласила идею насчет обмена после воскресного ужина. Это произошло в конце февраля или в начале марта – дни были еще короткие.
– Примерно в конце февраля, – сказала она.
– Вы могли бы уточнить?
– Ой. Я бы сказала, либо в последнее воскресенье февраля, либо в первое воскресенье марта. Могу спросить у мамы. Она должна помнить, а если нет, возможно, она где-то записала.
– Было бы здорово. – Детектив Джеймс закрыла блокнот и слегка подалась назад, готовясь подняться. Кейт заметила, насколько совершенна осанка детектива – спина прямая, широкие плечи, – и сама немного выпрямилась.
Прежде чем детектив успела встать, Кейт спросила:
– Значит, Корбин был связан с Одри Маршалл? Поэтому вы здесь, правильно?
– Да. Одри вела дневник, и она упоминала о нем. И мы получили подтверждение от одного из друзей Одри, что последние несколько месяцев у них были отношения.
– Вот как? – Хотя она и догадывалась об этом, даже можно сказать, знала – очевидный факт все же удивил ее. – Итак, у них однозначно была интрижка. Значит, он точно подозреваемый.