Однажды он обнаружил, что у Корбина есть тайные отношения. Это был четверг. Развалившись на диване, он пил водку «Бельведер», как вдруг услышал стук в дверь. Генри бесшумно метнулся в прихожую, посмотрел в глазок. За дверью стояла блондиночка, которая показалась ему знакомой. Он услышал, как в замке проворачивается ключ, и помчался в направлении главной спальни, но не успел пересечь прихожую, как дверь начала открываться. Он не паниковал; он так много времени проводил с Кейли у нее дома, когда та и не знала, что он рядом. Он нырнул на кухню и спрятался в дальнем уголке возле холодильника, прислушиваясь к шорохам. Генри так ничего и не услышал, пока не хлопнула входная дверь. Он медленно вышел из своего убежища и вернулся в гостиную. Под его стаканом водки на кофейном столике лежала записка. Почерк уверенный, петлеобразный:
Дорогой Корб,
Воспользовалась своим ключом и вторглась в твои апартаменты. У меня разыгралась мигрень, а твои таблетки самые лучшие. Я никуда не совалась, честно. Сегодня не приходи, буду в постели с затычками в ушах, но, может, я и появлюсь, если голова утихнет. Как же давно мы не виделись!
У Корбина есть подружка. Девчонка для траха, не иначе. Генри вспомнил, где видел девушку. Она живет в этом же доме, блондинка с холодным взглядом и мужской прической, всегда таскает с собой сумку, похоже набитую книгами. Бегает туда-сюда. Совсем не тип Корбина. И Клер, и Рейчел имели темные волосы и плавные аппетитные формы. Эта же была плоскозадой – непонятно, откуда ноги растут. И выглядела такой худой, словно ее сейчас ветром сдует. Тем не менее у них интрижка. Несложно будет узнать ее имя, где живет и насколько серьезно у нее с Корбином.
Генри почувствовал огромное облегчение – он уже предвкушал дальнейшие события. Корбин, может, и перестал делиться с ним сокровенным, но для Генри это не препятствие.
Глава 31
Ее звали Одри Маршалл. Она работала в издательстве. Переехала в Бостон из Нью-Йорка и жила по соседству с Корбином Деллом.
Генри получил все нужные сведения с помощью гугловского поисковика, притащив перед этим в вестибюль дома кипу рекламных листовок об услугах разнорабочих. Швейцар взял у него рекламки, пообещав вложить их в почтовые ящики жильцов. Генри сделал вид, что сомневается.
– Можно не класть в ящик Одри… Одри… – Он щелкнул пальцами, как будто пытался вспомнить.
– Одри Маршалл, – подсказал швейцар с сонными глазами.
– Да-да, ей не нужно. У нее есть уже такая. Я недавно красил ей стены.
Привратник посмотрел с недоумением:
– Когда?
– Полагаю, несколько месяцев назад, – буркнул Генри и прошмыгнул к выходу.
Время от времени он следил за Одри. Она работала в непривычное время – иногда не появлялась в офисе до обеда или засиживалась там до полуночи. В будни она часто оставалась дома. Генри нервничал из-за ее беспорядочного графика: он никак не мог пробраться в ее квартиру, а ему до боли хотелось. Так продолжалось довольно долго, пока однажды утром она не вышла из дома с большим чемоданом. У тротуара ее ожидало такси, и Генри понял, что это шанс. Той же ночью он пробрался в квартиру через черный ход. На ее задней двери стоял цилиндровый замок на пять штифтов, и ему пришлось изрядно с ним повозиться, но в конце концов он справился. Свет не включал. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и начал экскурсию по скудно меблированному жилищу, гораздо меньшему, чем у Корбина, но достаточно большому как для городской квартиры. В гостиной повсюду лежали книги, кипы бумаг на полу – получился эдакий бумажный пейзаж. Шторы гостиной были открыты, поэтому Генри пошел в зашторенную спальню. Он достал фонарик и начал рыться в ее вещах. В ящике возле кровати нашел то, что искал, – блокнот в красной кожаной обложке, перетянутый резинкой. Он снял резинку и начал листать. Это был дневник, исписанный страничка за страничкой петлеобразным почерком, который Генри уже видел в записке для Корбина. Он сел на краешек кровати и начал читать. Она проставляла даты над записями, которые редко были длиннее двух-трех предложений. Довольно скучно – прочитанные книги, телефонные звонки нуждающейся сестре. Но потом начались упоминания о Корбине, и стало немного интереснее. Первая запись о нем была сделана несколькими месяцами ранее, в январе:
Секси-сосед заглянул на ужин. Никак не могу раскусить его. Это как смотреть на пустой лист, на абсолютно пустой лист. Выпили две бутылки вина, и он вроде собирался приступить к действиям, но вдруг выскочил за дверь, словно я шарахнула его электрошокером.
Потом упоминания стали появляться все чаще, каждые несколько дней.
Провела ночь с Секси-соседом в его огромной квартире. Немного странный, но милый. Толкнул речь, что не ищет отношений.
Наконец рассказала Керри о своем Секси-соседе. Она задала, естественно, массу вопросов, на которые я не нашла ответов. Я сказала, что он просто хочет с кем-то спать, но не торопится заводить девушку. «Потому что у него уже есть», – парировала Керри. Я рассмеялась, хотя и сама размышляла об этом сотню раз. Не похоже, что у него кто-то есть. Думаю, все намного сложнее.
Как бы там ни было, мы с СС определенно состоим в отношениях. Только мне непонятен характер этих отношений. Секс отличный, и я испытываю к нему чувства. Он относится ко мне так же или прикидывается? Хоть убей, не могу понять, почему мы не можем себе позволить прогуляться вместе.
Придется порвать с СС, и как можно скорее. Если бы мы были просто партнерами по сексу – это одно, но я знаю, что между нами существует нечто большее. А он не хочет поделиться, что за мысли бродят у него в голове. Нужно покончить с этим немедленно, дальше будет больнее. На днях мы обменялись ключами – больше как соседи, но все-таки хоть как-то похоже на отношения. Корбин, если ты в моей квартире и читаешь это, то пошел к черту, и перестань вытворять всякие штучки своим бесстыжим языком у меня в ухе. Это гадко.
СС подавлен. С ним происходит что-то серьезное. Если он не хочет говорить со мной, значит, нужно покончить с этим.
Все кончено. Он пришел и начал обвинять меня – я даже не поняла, за что. Говорил что-то о нашей паре. О каком-то соседе! Подозреваю, что у него реальные проблемы с головой. Лучше с ним порвать.
Корб едет в Лондон на шесть месяцев, а в его квартиру переезжает троюродная сестра. Я счастлива. Почему бы и нет? Если бы только он не выглядел таким грустным, когда говорил об этом.
Это было последнее упоминание о нем. Датировано неделей ранее. Генри был потрясен. Корбин едет в Лондон. Как такое могло произойти? Новость не на шутку разозлила его. Лондон был их местом, а теперь он возвращается туда один, словно ничего важного там не произошло. Как будто это просто другой город.
На следующий день Генри пробрался в квартиру Корбина и нашел на столе папку с документами на поездку и копии рабочей визы на время пребывания в Лондоне. Он уедет через неделю, в четверг, вечерним рейсом. Генри принял простое решение – в тот самый четверг он проберется к Одри и, если она окажется в квартире, убьет ее.
Пришло время натянуть Корбина по-настоящему, показать ему, кто в доме хозяин.
Всю следующую неделю Генри держался подальше от Бикон-Хилл и Бери-стрит. Он не хотел испытывать судьбу, проводя много времени в том районе. Кто-то да заметит. В те дни он закончил дело одной кембриджской некоммерческой организации, внутри которой образовалась группа желающих отпочковаться и создать собственное предприятие. Он также занимался новым клиентом, небольшой юридической фирмой из Уолтема, – решал служебный спор, а в прошлые выходные пригласил на ужин старшего помощника организации, симпатичную блондинку. Это была скучная встреча в ужасном ресторане, так что Генри развлекал себя сам, рассказывая ей длинную придуманную историю о деле, в котором фигурировала известная телеведущая. У собеседницы загорелись глаза, она верила каждому слову, и увлекательный рассказ о непотребном поведении актрисы почти спас вечер.
В четверг он упаковал в рюкзак свои любимые инструменты, натянул на голову плотную синтетическую лыжную шапку, надел перчатки и, приехав на Бери-стрит, решил немного пройтись. Это был прекрасный весенний вечер, в воздухе ощущался запах дождя и цветущих деревьев, и Генри казалось, что мышцы поют в унисон с природой. В нем столько силы и ловкости, что он мог бы не только убить Одри Маршалл, но и разорвать ее собственными руками.
Но все пошло не так.
Когда он вошел через заднюю дверь, Одри, должно быть, услышала шаги.
– Корбин? – нервно спросила она, заходя на кухню. Генри схватил ее сзади и вонзил нож в шею раньше, чем она успела что-либо сказать. Девушка повалилась на пол, и струя крови из артерии хлынула на стойку, шкафы и потолок.
Только ранним утром он покинул квартиру тем же путем, которым и попал сюда. Он выложил ее тело так, как хотел. Перерезал посредине. «Половина для Корбина и половина для меня». Это была грязная тяжелая работа, и его вдруг накрыло волной одиночества, даже дыхание перехватило.
Ранним утром, закончив работу над телом, он пошел пешком домой, и ему стало легче. Нет никаких сомнений, что Корбин попадет под подозрение, и если все свалят на него, то не ошибутся, не правда ли? Корбин тоже виновен в смерти Одри Маршалл. Так же как и в смерти Рейчел Чесс. Все поровну. Всегда и навеки.
Генри добрался домой как раз тогда, когда восходящее солнце начало освещать небо. На дорогах и тротуарах стелилась дымка тумана. В Лондоне, наверное, сейчас светло – все-таки полдень. Сколько времени пройдет, прежде чем Корбин узнает, что произошло с Одри, прежде чем он поймет, что Генри по-прежнему присутствует в его жизни и останется с ним навсегда?
Только в субботу Генри впервые прочитал об убийстве – сообщение появилось на сайте «Глоуб».