Когда дверь распахнулась, Алисса развернулась в ее сторону, и при виде семьи ее глаза наполнились слезами. Она поднялась им навстречу.
– Что вы здесь делаете?
Ей удалось выкроить минутку и позвонить Броку, чтобы объяснить, что произошло – пропустив ту часть, где Бишоп обещал разделаться с семьей Алиссы, прежде чем убить ее саму, – незадолго до того, как о его аресте сообщили по телевизору, но когда Брок спросил, не приехать ли им в участок побыть с ней, она ответила, что с ней все в порядке и лучше ему остаться с детьми. Алисса пообещала, что приедет к Мейбл, как только освободится.
Очевидно, Брок принял другое решение: собрать всех и мчаться в участок. Не заботясь о том, что коллеги могут расценить это как признак слабости, она упала мужу в объятия и на секунду прикрыла глаза, впитывая его силу.
Пока она стояла, положив голову мужу на грудь, Холли скользнула к ней и опустила голову матери на плечо. Алисса открыла глаза и повернула голову, встретившись взглядом с Айзеком. Его лицо покрылось пятнами, как бывало, когда он волновался или расстраивался, а глаза покраснели, словно в них полопались сосуды. Его руки и ноги тряслись, а когда он посмотрел Алиссе в глаза, то у него задрожала и верхняя губа, так что Алисса отступила от мужа, подошла к сыну и крепко его обняла.
Слезы просочились сквозь ее рубашку, Айзек затрясся от рыданий, и Алисса прижала сына к себе еще крепче, пока тот плакал. Когда он наконец начал успокаиваться, она сделала шаг назад и осторожно взяла его за подбородок – и когда только он вырос еще сантиметров на пять! – развернув к себе.
– Айзек, прошу, посмотри на меня, – прошептала она.
Он шмыгнул носом и подчинился, но в следующий миг его глаза снова наполнились слезами.
– Пожалуйста, прости меня, мам! Я не знаю, что должен сейчас чувствовать.
Его голос сорвался от волнения, и у нее тревожно зашлось сердце.
– Ох, милый мой!.. Иди сюда. – Алисса подвела его к стулу и усадила, а потом пододвинула поближе свой. Наклонилась к сыну и снова обняла, раскачивая взад-вперед, давая выплакаться еще раз.
Она молчала, пока он не успокоился, и время от времени поглядывала на Брока, Холли и Мейбл. Холли нырнула в объятия к отцу, а Мейбл обхватила руками их обоих, насколько это было возможно. И хотя из глаз у свекрови текли слезы, выглядела она как настоящая волчица, защищающая своих детенышей, и сердце Алиссы заметно смягчилось в отношении женщины, которую она до сих пор считала лишь занозой в заднице.
Наконец рыдания Айзека сменились прерывистыми всхлипами, и Алисса отстранилась, но не отпустила его совсем, а положила руки сыну на плечи.
– Тебе не за что извиняться, сынок. Совсем не за что. – Одним пальцем она коснулась его щеки и развернула его лицом к себе, желая, чтобы Айзек видел, что она говорит правду. – Я тоже не знаю, что должна чувствовать.
Айзек наклонил голову, обдумывая ее слова.
– Не знаешь? – пробормотал он наконец.
Она покачала головой и сглотнула, чтобы ком в горле не мешал говорить.
– Нет. Я сейчас в полном замешательстве. – За этим последовало еще одно признание: – Как твоя мама, я хочу просто вломиться туда и… – она не позволила себе сказать «задушить», – ударить этого человека за то, что он сделал с тобой. И если кому из нас и надо извиняться, так это мне… – Ее голос сорвался. – Если б я в тот день не ушла одна в дом, Тимми не похитили бы и ничего этого не случилось бы.
Тут, ко всеобщему удивлению, заговорила Мейбл:
– Нет, Алисса, это не так. Если б ты в тот день осталась на улице вместе с Тимми, скорее всего, похитили бы вас обоих – и у вас с моим сыном не получилось бы такой прекрасной семьи.
Алисса смахнула слезы, побежавшие по щекам, но, прежде чем она успела ответить, двери переговорной снова распахнулись, и на пороге появился капитан Хаммонд. Алисса не заметила, как другие потихоньку вышли, давая им поговорить наедине. Тем не менее ушли они недалеко – она по-прежнему видела членов своей команды, стоявших в коридоре, к которым теперь присоединились Джо и Тони. На лицах у всех было одинаковое озабоченное выражение. Алисса поймала взгляд Корда: тот приподнял брови и одними губами спросил: «Ты в порядке?» Она пожала плечами и повернулась к капитану.
В не характерной для себя манере он покачался с пятки на носок и сжал перед собой руки так, будто душил невидимую курицу. Потом прочистил горло, с явной неловкостью глядя на семью Алиссы.
– Простите, что прерываю, – сказал он. – Ты понимаешь, как мне тяжело просить тебя самой провести допрос, но тут уж ничего не поделаешь. С офисом окружного прокурора я уже все уладил. Нам придется соблюсти кое-какие условия.
Боковым зрением Алисса заметила, как напряглись Холли и Брок. Однако она проигнорировала это, поскольку Хаммонд продолжал:
– Камеры будут записывать все, чтобы избежать конфликта интересов. И поскольку это, возможно, наш единственный шанс выяснить, сколько еще женщин у него побывали, я прошу тебя пообещать мне, что ты сохранишь хладнокровие и профессионализм. – Взгляд капитана метнулся в сторону Айзека.
Алисса внутренне возмутилась тем, что Хаммонд ставит под сомнение ее профессионализм, но причины, по которым он заговорил об этом, были ей ясны, так что она прикусила язык, ощущая на себе взгляды своей команды и членов семьи.
Холли возразила первой:
– Мне это не нравится, мам. Разве тебе обязательно допрашивать его?
Алисса еще не успела ответить, как Брок вставил свои пять копеек:
– Холли права. Пусть этим займется кто-нибудь другой. Ты уже говорила Айзеку, что не знаешь, что чувствуешь. Неужели ты – лучшая кандидатура для проведения допроса?
При последних его словах Алисса прищурилась, хотя и понимала их обеспокоенность.
– Возможно, я единственная, с кем он согласится говорить. Единственная, кто хоть как-то с ним связана, – ответила она.
Но вдруг заговорил Айзек:
– Мама права. – Он обвел взглядом отца, сестру и бабушку, а потом повернулся к Алиссе. – Ты детектив. Делай свою работу. А мы подождем, пока ты закончишь.
Сердце Алиссы затопила гордость за сына – ведь она знала, каково ему находиться в одном здании с человеком, который не только похитил и мучил его, но еще и поклялся убить ее. Ей захотелось броситься к Айзеку, крепко прижать к себе и никогда не отпускать, но Хаммонд уже шагнул к двери.
– В качестве дополнительной предосторожности мы поставим в кабинет охранника – кроме того, который стоит снаружи, – сказал он.
– Погодите, он разве не в наручниках? – вмешался Брок, протягивая вперед руку, словно для того, чтобы задержать Алиссу.
Капитан дернул головой вверх-вниз.
– Конечно, конечно. Уверяю вас, охрана – это всего лишь дополнительная мера предосторожности.
– И я буду там вместе с ней, – сказал Корд. – Когда Алисса открыла рот, чтобы возразить, он перебил ее, не дав начать: – Даже не думай. Я буду стоять в углу, у Бишопа за спиной, и ничем вам не помешаю. Но в моем присутствии тебе будет спокойнее. – Он уверенно встретил ее взгляд.
– Отличная идея, – согласился Хаммонд, потирая руки.
– А нам можно будет посмотреть? – спросил Брок, когда все потянулись в коридор за капитаном.
Алисса оглянулась на мужа, хотя капитан ответил сам:
– К сожалению, этого я разрешить не могу.
Он остановился перед дверью, за которой держали Эвана Бишопа, и поглядел на Алиссу.
– Если почувствуешь, что с тебя довольно, только скажи, и все закончится. Тебе не надо геройствовать больше, чем ты уже успела.
Она натянуто улыбнулась.
– Все будет в порядке. – Повернулась к семье. – Может, вам сейчас лучше поехать домой? – Алисса знала, что они откажутся, но решила все-таки попытаться.
– Мы подождем здесь, – ответил Брок, скрестив руки на груди.
– Я не отказалась бы перекусить. Думаю, мы с Айзеком пойдем порастрясем торговый автомат, – сказала Мейбл. – Мы скоро вернемся.
Айзек закрутил головой, охваченный противоречивыми эмоциями: с одной стороны, ему хотелось пойти с бабушкой, но с другой – он хотел быть уверен, что его мать в безопасности.
Алисса с благодарностью улыбнулась свекрови и снова привлекла Айзека к себе.
– Спорим, если ты спросишь Хэла, он покажет тебе, где у него припрятано клубничное печенье, – прошептала она сыну на ухо.
Он кивнул, и только когда они с Мейбл скрылись за углом, Алисса позволила себе дотронуться до лица мужа, после чего повернулась к офицеру, караулившему дверь.
– Ладно, – сказала она. – За дело.
И глубоко вдохнула, надеясь, что остальные не заметили, как у нее трясутся руки. Охранник отпер замок и открыл дверь, и Алисса, выпрямив спину, шагнула в прошлое, которое считала умершим.
Первым, что она увидела, когда они с Кордом вошли в допросную, был холод в глазах Эвана Бишопа, которыми он проследил, как она приближается к нему. Алиссе вспомнилась расхожая присказка про взгляд, которым можно убить.
Она не позволила слезам набежать на глаза, подходя к столу, где сидел Эван, держа руки в наручниках перед собой. Выдвинула себе стул, села и приступила:
– Эван Бишоп, я должна предупредить вас, что наш разговор записывается. Ваше согласие не требуется, но вы должны это знать. Вы меня поняли?
Он подался вперед, и Алисса с трудом подавила желание отстраниться.
– О да, я понял, сестричка, – фыркнул он.
– Если вы не хотите, чтобы я ушла, обращайтесь ко мне «детектив», – отрезала она в ответ. Алисса была рада, что никто не видит, что творится у нее внутри. Во многих смыслах ей хотелось проникнуть в его душу, чтобы посмотреть, осталось ли там хоть что-то от ее маленького братика, которого она любила и по которому так долго тосковала.
Бишоп холодно усмехнулся.
– Кажется, некоторые вещи никогда не меняются. Сердце у тебя такое же ледяное, как тогда, когда Карл похитил меня.
Алиссе захотелось зажмурить глаза, отогнать от себя эти слова. Она не могла защитить свое сердце, которое было сейчас обнажено и беззащитно. Только благодаря десятилетиям практики ей удалось подавить в себе эмоции и посмотреть в глаза человеку, который, с точки зрения генетики, был ее братом – тем самым, которого она оплакивала. Алисса открыла рот, но он заговорил первым.