– Как-то здесь выступал король Испании, – сказала Элис.
– Да, – согласился Джон и тихо рассмеялся, как будто его что-то позабавило.
– А кто этот человек? – спросила Элис, имея в виду выступавшего в этот момент мужчину.
– Актер, – ответил Джон.
Теперь рассмеялась Элис, это ее позабавило.
– Видно, в этом году короля им не удалось заполучить.
– Ты знаешь, твоя дочь – актриса. Возможно, придет день и она тоже будет здесь выступать.
Элис слушала актера. Он говорил легко. Говорил о плутовском романе.
– Что такое плутовской роман? – спросила Элис.
– Это долгое приключение, которое преподносит герою жизненные уроки.
Актер говорил о своем жизненном приключении. Он говорил, что выступает в Актовый день в Гарварде, чтобы поделиться с выпускниками, которые стоят в начале пути, чему его научила жизнь. Он дал им пять советов: творчески относиться к делу, приносить пользу, быть практичными, быть щедрыми и закончить в высшей лиге.
Думаю, я обладала всеми этими качествами. Только еще не закончила. Я не закончила в высшей лиге.
– Это хороший ответ, – сказала Элис.
– Да, хороший, – согласился Джон.
Они сидели, слушали и аплодировали, снова слушали и снова аплодировали. Элис даже не задумывалась о том, сколько это длилось. Потом все встали и медленно, уже не такой стройной процессией ушли со двора. Элис и Джон в компании еще нескольких людей вошли в одно из ближайших зданий. Оказавшись в невероятной красоты вестибюле, она почувствовала благоговейный трепет. Ее потрясли высокие потолки из темного дерева и уходящие вверх, залитые солнечным светом витражи. С потолка свисали огромные старинные канделябры.
– Где мы? – спросила Элис.
– Это Мемориал-Холл, часть Гарварда.
К ее большому разочарованию, они не стали задерживаться в прекрасном вестибюле и сразу прошли в зал, который уступал вестибюлю и в размерах, и в красоте.
– А теперь что происходит? – спросила Элис.
– Здесь выпускникам факультета искусств и наук вручают диплом доктора философии. Мы пришли сюда, чтобы увидеть, как Дэн получает свой диплом. Дэн – твой студент.
Она оглядела сидящих в зале людей в темно-розовых мантиях. Она не знала, кто из них Дэн. Вообще-то, ей никто не показался знакомым, но эмоции были знакомы. Эти люди счастливы и полны надежд, они гордятся собой и чувствуют себя свободными. Они открыты для новых вызовов, их ждут поиски и открытия, они будут творить и преподавать, чтобы стать героями своего жизненного приключения.
Она узнавала в них себя. Все было ей знакомо – это место, возбуждение, стремления, начало. Когда-то это было началом ее приключения, и хотя она не помнила всех деталей, но где-то внутри знала, что ее приключение было ярким и многого стоило.
– Вот и он, выходит на сцену, – сказал Джон.
– Кто?
– Дэн, твой студент.
– Который из них?
– Блондин.
Кто-то объявил:
– Даниель Мэлони.
Дэн шагнул вперед и пожал руку мужчине, который вручил ему красную папку. Потом Дэн поднял над головой эту красную папку и торжествующе улыбнулся. Элис аплодировала его радости, его достижениям, благодаря которым он стоял на этой сцене, аплодировала приключению, которое ждало его впереди, аплодировала студенту, о котором не могла ничего вспомнить.
Элис и Джон стояли во дворе под большим белым тентом, вокруг были студенты в темно-розовых мантиях и люди, которые были счастливы за них. К Элис подошел молодой светловолосый человек. Он широко улыбался. Без малейших колебаний обнял ее и поцеловал в щеку.
– Я Дэн Мэлони, ваш студент.
– Поздравляю, Дэн, я счастлива за тебя, – сказала Элис.
– Большое вам спасибо. Я так рад, что вы смогли прийти и увидеть, как я получаю диплом. Мне очень повезло, что я был вашим студентом. Хочу, чтобы вы знали: вы были причиной того, что я выбрал своей специализацией лингвистику. Ваша страсть, с которой вы стремились понять, как устроен язык, ваш скрупулезный и комплексный подход к исследованиям, ваша любовь к преподаванию – все это вдохновляло меня. Я благодарен вам за то, что вы направляли меня, за вашу мудрость, за то, что вы устанавливали планку выше, чем мне казалось возможным, и за то, что вы всегда оставляли мне свободу для собственных идей. Вы были моим лучшим учителем. Если в своей жизни я достигну хотя бы малой части того, чего достигли вы, то буду считать, что моя жизнь удалась.
– Спасибо за теплые слова. Знаешь, я не так уж хорошо помню эти дни. Но рада, что ты помнишь обо мне все эти вещи.
Он подал ей белый конверт.
– Вот, я написал это для вас, все, что я только что сказал, так что вы при желании всегда сможете прочитать это и узнать, что вы сделали для меня, даже если не сможете об этом вспомнить.
– Спасибо.
Они с гордостью держали в руках свои конверты: он – красный, она – белый.
Мужчина постарше и поплотнее Дэна и две женщины, одна намного старше другой, присоединились к ним. Мужчина держал поднос с тонкими бокалами, в которых было шипучее белое вино. Молодая женщина подала каждому по бокалу.
– За Дэна, – сказал мужчина и поднял бокал.
– За Дэна, – хором поддержали остальные, чокнулись и пригубили вино.
– За удачное начало, – добавила Элис, – и финиш в высшей лиге.
Они ушли от тентов, от старых зданий из кирпича, от людей в мантиях и бархатных шапочках туда, где было тише и не так людно. Какой-то человек в черной мантии с радостным криком налетел на Джона. Тот остановился и отпустил Элис, чтобы пожать ему руку. Элис по инерции продолжала движение вперед.
В какую-то растянувшуюся во времени секунду она притормозила и встретилась глазами с женщиной. Она была уверена, что не знакома с ней, но в том, что их взгляды встретились, был какой-то смысл. У женщины были светлые волосы, телефон возле уха и большие голубые испуганные глаза за стеклами очков. Женщина была за рулем автомобиля.
А потом капюшон вдруг сдавил Элис горло, и ее отбросило назад. Она упала на спину и ударилась головой о тротуар. Падение было неожиданным и болезненным, мантия и бархатная шапочка немного смягчили удар.
Рядом с ней опустился на колени мужчина в темно-розовой мантии.
– Извини, Эли, ты в порядке? – спросил он.
– Нет, – ответила она, села и потерла затылок рукой.
Она ожидала увидеть на ладони кровь, но крови не было.
– Прости меня, ты вышла прямо на дорогу. Эта машина чуть не сбила тебя.
– С ней все в порядке?
Это была женщина из машины, у нее все еще были большие от страха глаза.
– Думаю, да, – сказал мужчина.
– О господи, я могла убить ее! Если бы вы не выдернули ее с дороги, я бы наверняка ее сбила.
– Все в порядке, вы никого не убили, думаю, с ней все в порядке.
Мужчина помог Элис встать. Он ощупал и осмотрел ее голову.
– Думаю, ничего страшного. Может быть, болеть будет. Ты можешь идти? – спросил он.
– Да.
– Я могу вас куда-нибудь подвезти? – спросила женщина.
– Нет-нет, спасибо, все хорошо, не надо, – сказал мужчина.
Одной рукой он обнял Элис за талию, а второй взял под локоть. Она шла домой с добрым человеком, который спас ей жизнь.
Лето 2005 года
Элис сидела в большом и удобном белом кресле и ломала голову, разглядывая настенные часы. В таких часах, со стрелками и цифрами, было гораздо труднее разобраться, чем в тех, где были только цифры.
– Который сейчас час? – спросила она мужчину, который сидел в другом кресле.
– Почти три тридцать.
– Думаю, мне пора домой.
– Ты дома. Это твой дом на Кейп-Код.
Она оглядела комнату: белая мебель, на стенах пейзажи с маяками и пляжами, огромные окна, за окнами маленькие, похожие на веретено деревца.
– Нет, это не мой дом. Я не здесь живу. Я хочу пойти домой.
– Мы вернемся в Кембридж через пару недель. Мы здесь отдыхаем. Тебе здесь нравится.
Мужчина в кресле продолжил читать книгу и пить свой напиток. Книга была толстая, напиток – со льдом, золотисто-коричневый, как ее глаза. Он получал удовольствие, поглощая и то и другое – книгу и напиток.
Белая мебель, пейзажи с маяками и пляжами на стенах, огромные окна, за окнами маленькие, похожие на веретено деревца – все это было чужим для нее. И звуки она тоже не узнавала. Она слышала птиц, такие птицы живут у океана; слышала, как стукаются кусочки льда о стекло, когда мужчина в кресле пьет свой напиток; слышала, как он сопит, когда читает, и как тикают часы.
– Мне кажется, я здесь уже достаточно погостила. Я хочу поехать домой сейчас.
– Ты дома. Это твой дом для отпуска. Сюда мы приезжаем, чтобы отдохнуть и снять напряжение.
Это место не выглядело как ее дом, и звуки здесь были не такие, как дома, и она не чувствовала себя на отдыхе. Мужчина, который читал и пил в большом белом кресле, сам не знал, что говорит. Вероятно, он был пьян.
Мужчина сопел, читал и пил, а часы тикали. Элис сидела в большом белом кресле, слушала, как уходит время, и мечтала о том, чтобы кто-нибудь забрал ее домой.
Она сидела в одном из белых деревянных кресел на веранде, пила холодный чай и слушала отрывистые крики невидимых лягушек и трескотню ночных букашек.
– Эй, Элис, я нашел твое колье с бабочкой, – сказал мужчина, которому принадлежал дом.
У него в руках была бабочка на серебряной цепочке. Он покачивал ее перед Элис.
– Это не мое, это мамино колье. И оно особенное, лучше положи его на место, нам нельзя с ним играть.
– Я разговаривал с твоей мамой, она сказала, что ты можешь взять его себе. Она его тебе подарила.
Она смотрела ему в глаза, наблюдала, как движутся губы, изучала язык тела и пыталась понять, что им движет. Но послушание отступило перед красотой, и сверкающая голубая бабочка соблазнила ее до того, как она успела убедиться в искренности мужчины.
– Она сказала, что я могу взять ее себе?
– Угу.
Он перегнулся через нее и застегнул колье на ее шее. Она провела пальцами по драгоценным камням на крыльях бабочки, по серебряному тельцу, коснулась бриллиантов на кончиках усиков. Радостная дрожь пробежала по всему ее телу.