Надо вернуться в гостиную. Не хочу, чтобы он думал, будто я не могу справиться с этим.
Пенни
– И что ты делала, пока Солейл и Джона находились в доме Фатимы?
– Целую вечность сидела в машине и играла на телефоне, что мне еще оставалось? Все меня бросили. (Вздыхает.) Я для них всего лишь верная подруга.
– Уверен, ты по-настоящему верная подруга.
– Я уже говорила, что мы выиграли квест «Поиск сокровищ»?
– Мири упоминала об этом.
– Очень престижно победить в этой игре. В Грэме есть доска почета, где висят портреты всех победителей, начиная со дня основания школы. Директор школы объявил наши имена перед всеми и вручил нам медали. Мы сразу стали, типа, избранными.
– Вот как. Здорово.
– В первый день учебы мы надели наши медали. (Замолкает.) (Поворачивается.) Кстати, вон там, за водопадом, спрятана труба с горячей водой.
– Никогда бы не заметил.
– Солейл и Мири любили приходить ко мне в гости. А папа все время давал нам билеты на концерты. Мы ходили на Рианну, Арианну Гранде, Эда Ширана, Бруно Марса, даже на Джингл Болл[46].
– Обалдеть можно.
– Папа хотел достать для всех проходки на Меган Трейнор, но поскольку все мои подруги меня кинули, я сказала ему, что не хочу никуда идти.
– Ты про шоу в «Радио-сити»[47]?
– Ага.
– Жаль, что ты не пошла. Я слышал, шоу было великолепное. Мне нравится Меган Трейнор. У нее потрясающий голос.
– (Вздыхает.) Спасибо, что напомнили.
– Извини. Итак, ты сидела в машине…
– Я сидела в машине, и тут Мири начала постить фотки в «Инстаграм» – страницы из «Подводного течения», свои фотографии с Фатимой и всякие цитаты, типа мотиваторы о теории человеческих связей. А потом Квинн и Эмма стали делать то же самое. Я тоже могла бы постить цитаты. Знаете, Фатима и мне говорила много всякого важного.
– Не сомневаюсь.
– Она сказала мне, что величайший успех или поражение каждого человека берет начало из ключевой для него человеческой связи, последствия которой привели его к взлету или падению.
– Почему ты не стала тоже постить цитаты?
– Меня никто не просил. Вы же знаете Мири. Если бы я попыталась что-нибудь запостить, она тут же нашла бы, к чему придраться, типа: «Что ты делаешь? Ты не знаешь стандартов каждого поста. Ты даже хэштэг поставила неправильный», и все в таком роде. В результате я выглядела бы дурой.
– Наверное, ты права. Легко могу представить, как она это говорит.
– А потом… (Хлопает по столу.)
– Что?
– Я повнимательнее посмотрела на фотографии.
– И?
– И заметила, что на всех фотках книги лежат поверх больших черно-белых меню, а рядом – большая тарелка макарон с сыром.
– О нет.
– Да. Они сидели в «Ведьмином вареве». Мне хотелось завопить от злости! Мири пошла без меня и привела этих жалких подлиз в наше тайное место, где мы встречались с Фатимой. Это было наше кафе, наше место. Как она посмела! Каждый мог увидеть меню и понять, где они.
– Весьма опрометчиво с ее стороны.
– И они ели там пасту и пельмешки. А я была такая голо-о-одная!
Тора сидела так близко к Брэди, что их ноги соприкасались.
– Все в порядке, – сказала она. Брэди почувствовал руку Торы на своей спине. Она наклонилась еще ближе. От нее пахло ванилью и блеском для губ. – Здесь мы ничего не держим в секрете. В моем доме мы живем с открытым сердцем, помнишь? Здесь мы можем быть теми, кто мы есть, со всеми нашими проблемами и травмами, – добавила она. – Уверяю тебя, это правда.
«В доме Отца моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: Я иду приготовить место вам».
– В душе я хороший человек. Я хороший. Я не плохой… – пробормотал Брэди. Он был убежден, что это и есть его драгоценная правда.
Тора взяла его за руку.
– Ну конечно, ты хороший. Очень хороший.
Брэди вспомнил, как целовал Санни под открытым небом.
– Я по-прежнему достоин того, чтобы жить как все, – произнес он, пытаясь убедить не только Тору, но и себя.
– Ты достоин всего, чего пожелаешь, Брэди. Никто и не думает, что ты плохой.
Тора – самая потрясающая женщина из всех, кого Брэди знал. Если бы он был с гнильцой, она бы сразу заметила. Брэди прижал плед Санни ко лбу, страстно желая задать Торе два вопроса: «Верите ли вы в искупление, в очищение тела, разума и души? Вы поэтому написали «Погружение»?» Однако так и не смог заставить себя произнести их вслух.
– Никто тебя не осуждает. Ты нам не безразличен. И то, что с тобой случилось, ничего не меняет.
Брэди заплакал, потрясенный ее верой в него.
– Я могу помочь тебе, Брэди, – тихо сказала Тора, наклонившись к нему. – Могу снять эту ношу с твоих плеч.
Брэди застыл.
– Я ужасно вела себя с мамой до самой ее смерти, как законченная эгоистка. Я не была с ней рядом, когда она нуждалась во мне, потому что боялась смотреть, как она уходит. Не могла смириться с тем, что она покидает меня. Я была стервозной и неблагодарной тварью и считала, что мама обязана остаться со мной и заботиться обо мне, как она делала всю мою жизнь. Я говорила и делала непростительные вещи. Я так и не помирилась с ней, пока она была жива. – Тора покрутила кулон, висящий у нее на шее, – букву «Т» из белого золота, украшенную бриллиантами. – Я думала, что не переживу утрату. Иногда мне казалось, что я сама умру от стыда. Но, оказалось, есть способ это пережить.
Брэди жадно внимал каждому ее слову. Как? Как ему пережить свой позор? Он не сможет так долго задерживать дыхание.
– В «Погружении», – продолжала Тора, – Джулс примирилась с матерью перед ее смертью. Через нее я исправила свою ошибку. Понимаешь, Брэди? Я уже так делала – я переписала себя и свою боль заново, – пояснила она. – Теперь я знаю твою драгоценную правду, и я могу сделать это снова: я облегчу и твою ношу.
Брэди едва мог поверить словам Торы: она хочет переписать его заново.
– И тогда твоя боль примет иную форму. Она окажется вне твоего тела, разобьется на мелкие кусочки и рассеется по вселенной.
Скорбь можно переместить, переосмыслить, узнать ее вес в фунтах! Брэди крепко зажмурился, представляя, как его страдания распадаются на мелкие частицы и исчезают в воздухе.
– Ты видел мою временную шкалу. Ты ведь читал ее, верно?
Брэди вытер слезы.
– Да, читал.
– Что мы чувствовали в самом конце – и я, и Джулс? – шепотом спросила Тора, сжимая его руку. – Что чувствовали мы обе?
Уверенный, спокойный взгляд Торы убедил Брэди в том – все, о чем она говорит, осуществимо. Она даст ему возможность пересмотреть свою жизнь, сделать все по-другому. Сегодня – «день наоборот». Она сделает так, чтобы борцовского лагеря никогда не было. Она подарит ему благополучную жизнь и будущее, в которое он сможет смотреть без страха. Тора Темпл все перепишет по-новому.
– Скажи, когда я дошла до конца временной шкалы, что я почувствовала? – в последний раз спросила Тора.
Брэди уткнулся писательнице в плечо и сквозь слезы произнес:
– Свободу.
– Правильно. – Тора обняла его.
Она сделает Брэди героем ее книги и полюбит его так же, как полюбила других своих персонажей.
Мири
– Мы взяли флаеры на стойке у входа – рекламу концертов и ярмарок сувениров ручной работы – и на обороте написали заметки. Мы разработали целый план, как донести до людей теорию человеческих связей. Наша стратегия о том, как распространять теорию, покоилась на трех китах – трех направлениях деятельности. Я решила, что каждая из нас должна отвечать за свой участок работы: я – за социальные сети, Эмма – за распространение в школе, Квинн – за набор новых членов.
– Очень продуманно.
– Уж поверьте. Мы положили на стол три листа бумаги – на каждое направление свой листок, и начали мозговой штурм. Не знаю, что они там добавляют в зеленый чай, только мы просто фонтанировали идеями. Мы поймали драйв. Реально.
НЬЮ-ЙОРК СИТИ МЭГЭЗИН
ЦИКЛ СТАТЕЙ В ЧЕТЫРЕХ ЧАСТЯХ
«Круче, чем в книге»
Подлинная версия событий, на которых основан скандальный роман «Искупление Брэди Стивенсона»
ИСТОРИЯ СОЛЕЙЛ ДЖОНСТОН, ЧАСТЬ 2 (продолжение)
Запись в дневнике
22:25
На кухне у Фатимы
Все еще не могу войти. Джона с Фатимой в гостиной. Пытаюсь разобрать, о чем они говорят, но мне почти ничего не слышно.
Дж.: В душе я хороший человек. Я хороший… (Рыдает.) Я не плохой… (Рыдает.)
Ф.: Ну конечно, ты хороший. Очень хороший. Ты достоин всего, чего пожелаешь, Джона… Никто тебя не осуждает. Ты нам не безразличен. И то, что с тобой случилось, ничего не меняет. Я могу помочь тебе, Джона. Могу снять эту ношу с твоих плеч. Я была… как она… (Неразборчиво.) Как она делала всю мою жизнь… Я так и не помирилась с ней, пока она была жива. Я думала, я не переживу… (Неразборчиво.) …Разобьется на мелкие кусочки и рассеется по вселенной… (Неразборчиво.) Ты ведь читал ее, верно?
Дж.: (Рыдает.)
Ф.: (Неразборчиво.) …Что я почувствовала в самом конце?.. Джона?.. Скажи… (Неразборчиво.) …Что я почувствовала?
Джона плачет у нее на плече. Ему явно стало легче.
Спасибо тебе, Фатима. Ты спасла мне жизнь.
Пенни
– А потом фотки из кафе стали постить уже десять человек.
– Ого, ничего себе.
– Я ведь говорила, что так и будет?
– Ты знала с самого начала.
– Это были те, кто пришел на первую встречу по «Подводному течению»: Натали Сингх, Элена Весткотт, Ясмин Контрерас, братья Леви, Ава, Инес. Даже Грег Тиволи и девочка, которая любит потрошить животных. Все до одного! Они сидели в нашем кафе, будто много лет туда ходят. Жалкие подражатели. Мири, как обычно, вела себя как эгоистка, – вечно ей нужно быть в центре внимания. Так и с «Ведьминым варевом» – Мири всем про него растрепала. В результате Фатима больше не могла туда ходить, потому что там все время тусили какие-то посторонние чуваки.