– Будь у тебя такая возможность, ты бы делал за меня упражнения, да? – говорю я. – Если бы ты мог, то с готовностью переложил бы тяжелый груз с моих плеч на свои.
Сэм закатывает глаза, показывая, что я задал идиотский вопрос, но всё же кивает.
– Само собой, чувак. А ты сделал бы то же самое для меня.
Сглатываю, пошатываюсь, того и гляди упаду, но Генри зорким оком замечает это и быстро меня поддерживает.
– Давайте сделаем небольшой перерыв, хорошо? – предлагает он, помогая мне усесться в кресло-каталку, и уходит, оставляя нас с Сэмом одних.
Я пытаюсь перестать жить мечтами, но не могу не вспомнить о том дне на кладбище. В том разговоре была изрядная доля правды, хоть он и происходил в моем сне. Так что, наверное, пора поговорить об этом наяву.
– Я был тебе паршивым другом, – говорю я.
Сэм быстро качает головой.
– Нет…
– Ты сам так сказал. Кимберли пыталась расстаться со мной семь раз, считая с девятого класса. – Я смотрю на него снизу вверх. – Ты внимательно считал. Почему?
– М-м-м… – Сэм хмурится, глядит на меня с прищуром. – Не помню, чтобы я такое говорил.
Точно. Приходится всё начинать с начала.
– Ну, так или иначе, это правда. Ты всегда помогал Кимберли, если мы с ней ссорились, и всегда помогал мне. Сэм, ты неизменно помогал мне ее вернуть.
Вспоминаю, как вчера Сэм поспешно вышел, увидев, что мы лежим, обнявшись.
– И теперь ты снова пытаешься это сделать. Почему?
Сэм отводит глаза, пожимает плечами.
– Потому что ты хороший друг. Слишком хороший, – говорю я, сгибая и разгибая свою худую ногу. – Я многое понял. Хоть я и спал, мой мозг продолжал обрабатывать информацию и пришел к конкретным выводам, большая часть которых – правда. Мы с Кимберли никогда бы не смогли поладить, и на то есть причина.
Сэм смотрит на меня с тревогой, но я продолжаю:
– Дело не в Марли и не во мне, а в тебе, Сэм. Долгое время ты находился в тени, и мы о тебе совершенно не думали. Если ты любишь Кимберли – а я думаю, что так оно и есть, – то признайся ей в своих чувствах.
Сэм с силой ударяет по бутылке с водой в моих руках.
– Брось, чувак! Хватит нести чушь. Кимберли едет учиться в Беркли, и на некоторое время ее нужно оставить в покое! – восклицает он. – Кроме того, ты всего несколько дней назад вышел из комы, и вы двое только что расстались.
Стало быть, Ким рассказала Сэму, что мы с ней расстались. Это что-то да значит.
Я делаю еще один глоток, предварительно убедившись, что нас с Сэмом разделяет приличное расстояние и он до меня не дотянется.
– Кимберли хотела отдохнуть от меня, но поговорила с тобой. Она всё еще здесь. Неужели ты не хочешь ей признаться?
– Неважно, прав ты или нет. Ты не можешь всё контролировать, – серьезно говорит Сэм. – Знаешь, нужно давать людям возможность самостоятельно принимать решения, но и сам человек должен принимать решения без оглядки на других. Неважно, с кем ты: с Кимберли или с Марли. Нельзя заставить другого человека выбрать тебя.
Несколько секунд я молчу, потом швыряю в Сэма бутылку с водой, благо после комы руки у меня еще действуют.
– Это мудро, черт возьми, – замечаю я, глядя, как Сэм ловит бутылку и ухмыляется.
– Ты же знаешь, старик, в нашей команде именно я работаю мозговым центром.
Сэм смеется, сует бутылку под мышку и принимается бегать вокруг моего кресла, всякий раз уклоняясь от моих рук.
Шутки и никаких дурацких разговоров. Чувствую, что лед между нами наконец-то растаял – я будто снова вернулся в мир своей мечты.
– Хочешь пиццы? – спрашивает Сэм, кивая на двойные двери зала. – Слышал, в здешнем кафетерии пеперони просто отменные.
Фыркаю.
– Ты еще спрашиваешь?
Снимаю блокировку с колес кресла-каталки, хотя прекрасно знаю: в больничном кафетерии пицца с пеперони ужасна. И всё же мне нужно ненадолго вырваться из физиотерапевтической тюрьмы.
Сэм хватается за ручки кресла, мы стремительно покидаем кабинет физиотерапии и выкатываемся в коридор, благо Генри не видит, что я сбегаю.
Глава 33
Она здесь.
Я понимаю это сразу, еще даже не видя ее. Гонюсь за ее тенью, быстро иду по нашему дому; краска осыпается со стен даже сильнее, чем в прошлый раз. Мне никак не удается угнаться за Марли, ее волосы исчезают за поворотом, ее рука выскальзывает из моих пальцев.
– Я говорила тебе, что не заслуживаю счастья, – раздается ее голос совсем рядом.
Быстро оборачиваюсь и просыпаюсь, как от толчка.
Сажусь, ловя ртом воздух, автоматически оглядываю комнату, ища взглядом Марли, но всё вокруг недвусмысленно говорит, что я ее не найду.
Снова роняю голову на подушку, тру лицо ладонями, делаю глубокий вдох.
Когда я втягиваю в себя воздух, то ощущаю… ее запах. Цветки апельсина или… Сердито возвожу глаза к потолку. Жимолость.
Поворачиваю голову к окну, тяну носом воздух, но жимолостью не пахнет. Аромат тает так же быстро, как появился.
Разочарованно застонав, переворачиваюсь на другой бок, натягиваю на голову одеяло…
И снова чувствую запах цветков апельсина и жимолости, как будто он остался на одеяле. Вдыхаю поглубже и понимаю, что аромат исходит не из сада: он изначально витал в комнате.
Это запах Марли.
Не знаю, как, но она была здесь. Она действительно была в моей палате.
Включаю свет, хватаю костыли и выползаю из постели. Кое-как встаю на ноги, хромаю к окну, открываю его и выглядываю наружу: нежный свет раннего утра заливает больничный двор светло-розовым сиянием.
Оглядываюсь и вижу желтые розы сорта «дорис дэй» – их яркие лепестки сразу бросаются в глаза. Улыбаюсь, представляю себе Марли в желтом платье – оно было на ней в ту ночь, когда мы были вместе.
– Твой цвет – желтый, – бормочу я, всё еще чувствуя кончиками пальцев мягкую ткань. – А Лора любила…
Замечаю лилии, растущие на соседней клумбе, совсем рядом с желтыми розами. Розовые и желтые цветы.
Если бы доктор Ронсон был сейчас здесь, то непременно заметил бы, что эти цветы – железное доказательство того, что я всё выдумал.
Тут меня озаряет.
Всё это время я был круглым дураком. Поспешно ковыляю к кровати, хватаю айпад и открываю «Гугл». Набираю в поисковой строке: «Марли + Лора + несчастный случай», и на экран выводятся результаты поиска.
Сэм входит в палату и обнаруживает, что я сижу, окруженный множеством липких листочков для заметок – на каждом записаны фамилии разных Марли и количество миль.
– Что здесь происходит? – с тревогой в голосе интересуется Сэм, отлепляет два бумажных квадратика и читает: «Марли и Лора, несчастный случай, восемьдесят восемь миль». «Марли, Лора, несчастный случай, тысяча девятьсот одиннадцать миль». Чувак, я-то думал…
Я показываю ему другую бумажку.
– Марли, Лара, семь миль.
Лучший друг таращится на меня, непонимающе хлопает глазами.
– Кто-то из них – моя Марли, – уверенно заявляю я. Потом рассказываю Сэму о запахе, оставшемся на моем одеяле сегодня утром, о цветах, о своем озарении и о ходе поисков. Подробно разъясняю, как целый день вводил в поисковую строку «Гугла» разные комбинации слов «Марли», «Лора» и «автомобильная авария», а потом читал газетные заметки обо всех похожих несчастных случаях, произошедших по всей стране.
Дальше – дело техники. Я смотрел, в каком городе случилась та или иная авария, читал имена в заголовке и переходил к следующей заметке.
В конце концов я исписал целую стопку листочков, постепенно отсеивая неподходящие. В итоге остался один.
Последний желтый листочек, ключ, который я так долго искал.
– Семь миль отсюда, старина. Вдобавок истории совпадают. – Пролистываю газетную статью в айпаде, читаю вслух: – «Погибла четырнадцатилетняя Лара, ее сбила ехавшая на большой скорости машина. Несчастный случай произошел на Глендейл-стрит вчера днем».
Я смотрю на Сэма, и мы оба морщимся, потому что я прочитал эту ужасную новость радостным, возбужденным тоном.
– Сэм, именно это случилось с сестрой Марли. Семь миль отсюда. Всё сходится, – восклицаю я, хватая листочек для записей. – Я же тебе говорил, Марли настоящая. Теперь мне просто нужно туда поехать.
Сэм молчит целую минуту, потом наконец качает головой.
– Нет.
– В каком смысле «нет»? – Я возмущенно потрясаю листочком. – Я же ее нашел.
– Нет, не нашел, – возражает он, выхватывая у меня бумажку. – Даже если это «та самая» Марли, она тебя не знает. Ты же спал. Забудь, чувак. Я не собираюсь вместе с тобой запугивать бедную девушку.
Отнимаю у него листочек.
– Тебе и делать-то ничего не придется, просто отвезешь меня туда.
В ближайшие пару недель меня из больницы не выпишут, во всяком случае доктор Бенефилд всё еще мониторит мою мозговую активность, а мое дело ждать не может. Я обещал Марли, что никогда ее не оставлю, а сейчас она наверняка думает, что я ее бросил. Нельзя заставлять ее проходить через такое. Ни дня больше.
– Как ты узнаешь, где она живет? – недоверчиво спрашивает Сэм.
Показываю ему айпад, тыкаю пальцем в статью – там приводились слова Грега Эллиса, отца Лоры, он высказывался о той аварии.
Я ничего не нашел в Интернете о Марли Эллис, зато обнаружил много информации о Греге, в том числе его адрес.
Мы можем добраться туда за двадцать минут.
– «Гугл» – это страшная сила, – бормочет Сэм, качая головой.
– Сэм, – серьезно говорю я. – Мне нужно ее увидеть. Я должен проверить, помнит ли она меня.
– Да откуда она может тебя помнить? Хочешь сказать, она каждую ночь поливалась духами с ароматом жасмина, пробиралась в твою палату и терлась о твое одеяло?
Отбрасываю костыль и выхватываю у Сэма айпад.
– Ну и черт с тобой. Без твоей помощи обойдусь.
Сэм поворачивается и идет к двери. Кажется, пора пускать в ход тяжелую артиллерию.
Некрасиво, конечно, прибегать к такому аргументу, но я в отчаянии.
– Ты мне должен.