может знать, видеть или предвидеть то, что происходит в присутствии рулевого Союза, — этому мешает его воздействие. Но каковы границы этого воздействия?
— Существуют люди и явления в нашей Вселенной, о которых я знаю лишь по их последствиям. — Рыбий рот Адрика сжался в тонкую линию. — Я знаю, что они существуют… где то. Как морское животное колеблет поверхность моря, так и проникновение в будущее лишь колеблет ткань времени. Я видел места, где был ваш супруг. Но ни его самого, ни тех, кто разделяет его цели и стремления, я не видел. Точно так же я сам укрыт от него и могу укрыть всех наших.
— Ирулэн не ваша, — возразил Скайтейл, искоса взглянув на принцессу. — Мы все знаем, что заговор должен осуществляться только в моем присутствии, — сказал Адрик.
Голосом, каким говорят об использовании машины, Ирулэн произнесла:
— Конечно, у вас есть свои достоинства…
?Теперь она поняла, кто он такой", — удовлетворенно подумал Скайтейл. — Будущее надо создавать, — сказал он, — подумайте об этом, принцесса.
Ирулэн взглянула на лицевого танцора и подумала о людях, разделяющих цели и стремления Пола, о легионерах из числа Свободных. Она видела, как он пророчествовал от них, видала знаки слепого преклонения перед их Махди, их Муад Дибом.
«Ей кажется, — подумал Скайтейл, — что она перед судом, который ее оправдает или уничтожит. Она видит ловушку, которого мы все приготовили для нее».
На мгновение он встретился взглядом с Преподобной Матерью и испытал странное ощущение, будто их мысли о Ирулэн совпали. Конечно, орден Бене Джессерит подготовил принцессу, обучил се, теперь настало время воспользоваться результатами этой подготовки.
— Принцесса, я знаю, чего вы больше всего хотите от Императора, произнес Адрик.
— Кто же этого не знает? — ответила Ирулэн.
— Вы хотите стать основательницей династии, — продолжал Адрик, как будто не слыша ее реплики. — Я хочу заставить вас поверить моему дару предвидения: Император женился на вас из политических соображений и вы никогда не делили с ним ложе.
— Значит, ваш оракул еще и сводня, — усмехнулась Ирулэн.
— Настоящая жена Императора — его возлюбленная из Свободных, а не вы! — выпалил Адрик.
— Но она не может дать ему наследника, — вспыхнула Ирулэн.
— Разум — первая жертва сильных эмоций, — пробормотал Скайтейл. Он видел гнев Ирулэн, видел, что его предостережение на нее подействовало.
— Она не может дать ему наследника, — повторила Ирулэн уже спокойнее, беря себя в руки, — потому что я тайно даю ей противозачаточные средства. Вам было нужно это признание?
— Но Императору этого знать не следует, — с улыбкой заметил Адрик.
— У меня готово объяснение для него, — возразила Ирулэн. — Может, он и обладает чувством правды, но иногда в ложь легче поверить, чем в правду. — Вы должны сделать выбор, принцесса, — сказал Скайтейл.
— Пол добр со мной, — проговорила она. — И я заседаю в его Совете.
— За двенадцать лет брака с ним проявил он к вам хоть немного нежности? — спросил Адрик.
Ирулэн покачала головой.
— Он сверг вашего отца с помощью своих злобных орд и женился на вас, чтобы законно претендовать на трон, но его настоящей женой вы так и не стали, — продолжал Адрик.
— Адрик старается воздействовать на ваши чувства, — заметил Скайтейл. — Разве это не забавно?
Она взглянула на лицевого танцора, увидела его дерзкую улыбку, и брови ее поползли вверх. Скайтейл видел: теперь она совершению уверена, что если она покинет встречу соучастницей заговора, Пол этого определить не сможет, если же она не согласится, тогда…
— Не кажется ли вам, принцесса, — спросил Скайтейл, — что Адрик обладает в нашем заговоре слишком большой властью?
— Я заранее согласен подчиниться наиболее разумному предложению, сказал Адрик.
— А кто его определит, это наиболее разумное предложение?
— Вы не хотите, чтобы принцесса присоединилась к нам? — спросил Адрик.
— Он хочет, чтобы присоединение было искренним, — проворчала Преподобная Мать. — Между нами не должно быть обмана.
Скайтейл видел, что Ирулэн задумалась, спрятав руки в рукава. Теперь она думает о подброшенной Адриком наживке — об основании династии. Она думает и о том, как заговорщики собираются защититься от нее. Ей многое нужно взвесить.
— Скайтейл, — наконец сказала она, — говорят, у вас, на Тлейлаксе, странные представления о чести — ваши жертвы всегда имеют возможность спастись.
— Если найдут эту возможность, — согласился Скайтейл.
— А я — жертва?
Скайтейл рассмеялся. Преподобная Мать фыркнула.
— Принцесса, — как можно убедительнее сказал Скайтейл, — не бойтесь, вы уже давно одна из нас. Разве не вы посылали регулярные сообщения Бене Джессерит?
— Пол знает, что я пишу своим учителям.
— Но разве не вы снабжаете их материалом для пропаганды против вашего мужа и Императора? — спросил Адрик.
«Не „нашего“ Императора, — отметил про себя Скайтейл, — а „вашего“ Императора. Ирулэн слишком хорошо обучена Бене Джессерит, чтобы не заметить этой детали».
— Вопрос в том, чем и как воспользоваться, — сказал Скайтейл, подходя ближе к баку представителя Союза. — Мы, на Тлейлаксе, считаем, что самое прочное во Вселенной — это энергия. И что энергия способна обучаться. Слышите, принцесса, — энергия обучается. Ее мы и зовем властью.
— Вы не убедили меня в том, что мы сможем победить Императора, сказала Ирулэн.
— Мы не убедили в этом даже самих себя, — заметил Скайтейл.
— Куда мы ни посмотрим, — продолжала Ирулэн, — всюду его власть противостоит нам. Он — Квизац Хадерах, он может быть одновременно во множестве мест. Он — Махди, и любой его каприз — непререкаемый приказ для миссионеров Квизарата. Он — ментат, чей интеллект превосходит знаменитые компьютеры древних. Он — Муад Диб, чьи повеления легионам Свободных опустошают целые планеты. Он обладает пророческим видением, он проникает в будущее. Именно его генный рисунок Бене Джессерит искал…
— Мы все знаем его свойства, — прервала ее Преподобная Мать. — И мы знаем, что эта мерзость, его сестра Алия, обладает тем же генетическим рисунком. Но оба они люди, и, значит, у них есть слабости.
— И где же эти человеческие слабости? — спросил лицевой танцор. -Следует ли искать их в религии джихада? Можно ли обратить против него императорский Квизарат? А власть Великих Домов? Может ли Ландсраад сделать больше, чем просто выразить протест?
— Я советую опереться на КХОАМ, — сказал Адрик, поворачиваясь в своем баке. — КХОАМ — это бизнес, а бизнес всегда ищет прибыль.
— А может, на мать Императора? — предложил Скайтейл. — Леди Джессика, насколько я знаю, остается на Келадане, но поддерживает постоянную связь с сыном.
— Шлюха, предательница, — ровным голосом произнесла Моахим. — Я отрубила бы собственные руки, которые учили ее.
— Нашему заговору необходим руководитель, — сказал Скайтейл.
— Мы не просто заговорщики, — возразила Преподобная Мать.
— Да, — согласился лицевой танцор. — Мы энергичны и быстро набираем опыт. Это делает нас единственной надеждой человечества. — Он произнес это тоном величайшей убежденности, который звучал насмешкой в устах тлейлаксу
— лицевого танцора.
По-видимому, только одна Преподобная Мать поняла это.
— В чем дело? — спросила она у Скайтейла.
Прежде чем лицевой танцор успел ответить, Адрик, прочистив горло, сказал:
— Оставим этот философский вздор! Любой вопрос может быть сведен к одной фразе: почему, вообще, все? Любые религиозные, деловые и политические проблемы сводятся тоже к одной фразе: кому принадлежит власть? Союзы, объединения, блоки — все это лишь иллюзия, если за ними нет настоящей власти. А все остальное — вообще чепуха, и это понимает любое мыслящее существо.
Скайтейл пожал плачами. Жест его предназначался Преподобной Матери:
Адрик ответил за пего на ее вопрос. Чтобы окончательно убедиться, что она это поняла, Скайтейл сказал:
— Внимательно слушая учителя, приобретаешь знания.
Преподобная Мать медленно кивнула.
— Принцесса, — снова заговорил Адрик, — делайте выбор! Вы избраны как орудие судьбы, прекраснейшая…
— Поберегите свои комплименты для тех, на кого они могут подействовать, — оборвала его Ирулэн. — Вы упомянули о призраке, мстителе, который может покончить с Императором. Объясните, что вы имели в виду.
— Атридес победит сам себя! — воскликнул Адрик.
— Перестаньте говорить загадками! — рассердилась Ирулэн. — Что это за призрак?
— Весьма необычный, — сказал Адрик. — У него есть тело и имя. Тело плоть знаменитого фехтовальщика Данкана Айдахо. Имя…
— Но Айдахо мертв, — быстро вставила Ирулэн. — И Пол часто оплакивал его в моем присутствии. Он сам видел, как Айдахо был убит сардукаром моего отца.
— Даже в поражении сардукару вашего отца не изменила мудрость, сказал Адрик. — Предположим, что мудрый командир сардукаров узнал в убитом великого бойца. Что же тогда? Можно использовать такое тело и его умение… если действовать быстро.
— Гхола тлейлаксу… — прошептала Ирулэн, искоса взглянув на Скайтейла.
Скайтейл, уловив этот взгляд, продемонстрировал свое искусство лицевого танцора — овал лица у него изменился, черты расплылись… И вот уже перед пей стоит стройный мужчина: лицо более смуглое, с чуть плоскими чертами, выступающие скулы, морщины у глаз, черные взлохмаченные волосы… — Гхола с такой внешностью, — сказал Адрик, указывая на Скайтейла.
— Или еще один лицевой танцор? — спросила Ирулэн.
— Не лицевой танцор, — возразил Адрик. — При длительном наблюдении лицевой танцор может быть раскрыт. Но, предположим, что наш мудрый командир сардукаров сохранил тело Айдахо для аксолотлевых резервуаров. Почему бы и нет? Оно принадлежало одному из лучших фехтовальщиком в истории, советнику Атридесов, военному гению. Зачем терять такие способности, когда можно получить великолепного инструктора для сардукаров?
— Но я ни разу не слышала об этом, а я ведь была очень близка к отцу, — возразила Ирулэн.