— Так, что просто минуют нас, если подумают, что мы дикие животные.
— Если они усомнятся, они еще раз нас проверят. Мы не должны изменять образа движений после того, как нас проверят первый раз.
Это была очень длинная речь для обычно молчаливого Тормса. Вот теперь он внимательно разглядывал Данкана.
— Ты понимаешь?
— Как я пойму, что они нас проверяют?
— У тебя защиплет в желудке. В желудке у тебя появится такое ощущение, будто ты выпил газированный напиток, которого не стал бы пить ни один человек.
Данкан кивнул.
— Икшианские сканнеры.
— Пусть это тебя не тревожит, — сказал Тормса. — Животные здесь привыкли к этому. Порой они прерываются на секунду, а затем продолжают заниматься своим делом, как будто ничего не происходит. Что до них — то полная правда. Ведь произойти что-то дурное может лишь с нами.
Вскоре Тормса встал.
— Скоро мы отправимся в долину. Следуй вплотную за мной. Делай в точности то, что делаю я, и ничего больше.
Данкан двинулся шаг в шаг за своим проводником. Вскоре они были под укрывшими их деревьями. Где-то во время их ночного передвижения, понял Данкан, он начал воспринимать это место так, как его воспринимают здесь живущие.
Новое терпение завладело его сознанием. И было еще возбуждение, подстрекаемое любопытством.
Каков же тот мир, каким он стал после времен Атридесов?
Гамму. Каким же странным местом стала Гиди Прайм.
Медленно, но отчетливо новые грани начали открываться перед ним, и каждая новая открывала вид на большее, чем он мог бы постичь. Он ощущал, как проступают за происходящим четкие модели. «Однажды, — подумал он, все модели составятся в единую, и тогда он узнает, почему его воскресили из мертвых».
Да, это по принципу открывающихся дверей, подумалось ему. Стоит открыть одну дверь, и она выводит в помещение, где есть другие двери. В этом новом помещении выбираешь одну из дверей и исследуешь, что за ней есть. Затем могут наступить времена, когда придется опробовать все двери, но чем больше дверей открываешь, тем убежденней становишься, что за каждой дверью явится следующая. Наконец, одна из дверей выводит в знакомое место. И тогда можно сказать: «Ага, это все объясняет».
— Охотники приближаются, — сказал Тормса. — Мы теперь животные, обгладывающие ветки, — он подошел к укрывавшему их кусту, сорвал зубами небольшую веточку.
Данкан сделал то же самое.
Глава 38
Я должен править глазом и когтем как ястреб среди, меньших птиц.
Утверждение Атридесов
(источник: Архивы БД)
На рассвете Тег выбрался из-за защитных щитов вдоль главной дороги. Дорога была широкой и ровной трассой — лучевой прокатки, содержащейся в чистоте от растительности. Десять рядов, прикинул Тег, пригодных и для пешего, и для транспортного передвижения. Движение в этот час было, в основном, пешим.
Он стряхнул почти всю землю со своей одежды, лишний раз удостоверился, что на ней нет воинских знаков отличия.
Его седые волосы были не так опрятны, как он обычно предпочитал, но он ведь мог использовать как расческу только свои пальцы.
Движение по дороге шло по направлению к городу Ясай — многие километры через долину. Утро было безоблачным, откуда-то, с оставшегося далеко позади него моря дул легкий ветерок.
За ночь он достиг некоторого равновесия со своим новым сознанием. Перед второй половиной его двойного зрения пропархивало то одно, то другое видение: он с опережением видел, что должно произойти, отчетливо понимал, куда ему нужно ставить ногу при каждом следующем шаге. За этим, опережающим время зрением, таился таинственный реактивный спусковой крючок, который, он знал, только рвани — и скорость его тела возрастет до таких сногосшибательных величин, которые вроде бы ни для какой плоти немыслимы. Рассудком этого нельзя было объяснить. У него было такое чувство, что он с осторожностью идет по лезвию ножа.
Как он ни старался, он не мог понять, что же произошло с ним под Т-Пробой. Было ли это сходно с тем, что испытывают Преподобные Матери во время Спайсовой Агонии?
Но он не чувствовал постепенного пробуждения в себе все новых и новых Иных Памятей. И он никак не полагал, что Сестры способны на такое, как он. Это двойное видение, заранее говорившее ему, чего ожидать от каждого следующего движения, было совсем новой способностью познания правды. Учившие его на ментата всегда его уверяли, что существует форма «жизни-правды», которую не пришпилишь обычным методом выведения доказательств из выстраиваемых фактов. Она порой, содержится в притчах и поэзии и часто прямо противоположна влечению страстей, так ему говорили.
— Самое трудноприемлемое испытание для ментата, — говорили они.
Тег всегда с легким недоверием относился к таким заявлениям, но сейчас он был вынужден с этим согласиться. Т-Проба выбросила его через порог в новую реальность.
Он не знал, почему выбрал именно этот момент, чтобы выбраться из укрытия — разве, что момент показался вполне подходящим, чтобы тихо влиться в поток людского движения.
Большинство идущих по дороге были земледельцами, тянущими высоченные корзины овощей и фруктов. Эти корзины поддерживались позади них на дешевых суспензерах. Сознание того, что эта еда послана ему, чтобы утолить муки голода, вспыхнуло и погасло. Во время своей долгой службы в Бене Джессерит он служил и на самых примитивных планетах, и здешняя человеческая деятельность показалась ему мало отличавшейся от деятельности фермеров, погоняющих навьюченных животных. Движение по дороге удивило его странной смесью древности и новизны — фермеры идут пешком, а их продукция парит позади них на донельзя привычных технологических устройствах. Не будь суспензоров, эта сцена могла бы происходить в любой день самого древнего прошлого человечества. Тягловое животное — оно тягловое животное всегда, даже если сошло с конвейера икшианской фабрики.
Используя свое новое двойное зрение, Тег выбрал одного из фермеров, коренастого темнокожего человека с тяжелыми чертами лица и руками в грубых мозолях. Он нес восемь огромных корзин, нагруженных дынями в грубой кожуре. От их запаха у Тега мучительно потекли слюнки изо рта, когда он набрал скорость, чтобы пойти рядом с фермером. Тег несколько минут шагал в молчании, затем осмелился заговорить:
— Эта лучшая дорога на Ясай?
— Это долгий путь, — сказал мужчина. Голос у него был грудным, и в нем звучала осторожность.
Тег взглянул на нагруженные корзины.
Фермер искоса взглянул на Тега.
— Мы идем на центральное место рыночного сбора. Оттуда другие заберут нашу продукцию в Ясай.
Пока они разговаривали, Тег понял, что фермер направляет его чуть ли не настойчиво подталкивая к самому краю дороги. Фермер оглянулся и слегка дернул головой — короткий кивок. Еще три фермера подошли к ним и встали, окружая Теге и его попутчика так, чтобы высокие корзины скрыли их от всего другого движения.
Тег напрягся. Что они замышляют? Он не чувствовал, однако, никакой угрозы. Его двойное зрение не находило ничего угрожающего в таком близком соседстве.
Тяжелый транспорт проехал мимо у них над головой. Тег понял, что он проехал только по запаху сгоревшего топлива, ветерку, покачнувшему корзины, по рокоту мощного мотора и внезапному напряжению в его попутчиках. Высокие корзины полностью скрыли пролетевший транспорт.
— Мы выглядывали тебя, чтобы защитить, башар, — сказал фермер рядом с ним. — Многие охотятся за тобой, но среди нас нет ни одного такого.
Тег бросил на человека изумленный взгляд.
— Мы служили у тебя при Рендитае, — сказал фермер.
Тег сглотнул. «Рендитай?» Ему понадобился момент, чтобы это припомнить — только небольшая стычка в его долгой истории конфликтов и переговоров. — Я сожалею, что мне не известно твое имя, — сказал Тег. — Радуйся, что ты не знаешь наших имен. Так оно лучше.
— Но я благодарен.
— Это наша маленькая услуга, которую мы рады тебе оказать, башар.
— Я должен добраться до Ясая, — сказал Тег. — Там опасно.
— Всюду опасно.
— Мы догадались, что ты пойдешь на Ясай. Кое-кто тут должен скоро подоспеть и отвести тебя в укрытие. Ага, вот и он. Мы тебя здесь не видели, башар. И тебя здесь не было.
Один из фермеров забрал возвышавшийся груз своего попутчика, соединив два ремешка корзин, в то время как фермер, которого выбрал Тег, поспешно пропихнул Тега под бечевку и в темный граундкар. Тег мельком заметил сверкающие пласталь и плаз, когда транспорт лишь на секунду замедлил, чтобы подобрать его. Дверь резко закрылась за ним, и он оказался в одиночестве в мягком обитом кресле на заднем сиденье граундкара. Машина набрала скорость и скоро далеко обогнала пеших фермеров. Окна вокруг Тега были затемнены так, что все проносившиеся снаружи мимо него, Тег вид ел как бы в сумраке. Водитель был затемненным силуэтом.
Это был первый шанс расслабиться в теплом уюте с момента его пленения, почти заманивший Тега в сон. Он не ощущал никаких угроз. Его тело до сих пор болело от перегрузки и от мук, испытанных при Т-Пробе.
Он, однако, сказал себе, что должен оставаться бодрым и настороже. Водитель наклонился вбок и заговорил через плечо, не оборачиваясь: — Они охотятся за тобой уже два дня, башар. Некоторые считают, что ты уже покинул планету.
«Два дня».
Станнер, и что там еще они с ним сделали, лишило его сознания на долгое время. Это только добавило к его голоду. Он постарался проиграть пред глазами вмонтированный в его плоть хронометрических датчик, но его показания лишь мгновенно порхнули перед взором, как это происходило каждый раз, когда он пытался проделать это со времени Т-Пробы. Его ощущение времени и все взаимосвязи с ним необычайно изменились.
«Значит, некоторые думают, что я покинул Гамму».
Тег не спрашивал, кто за им охотится. В нападении и в последующей попытке участвовали тлейлаксанцы и люди Рассеяния.
Тег оглядел свой транспорт. Это был один из старых прекрасных граундкаров времен до Рассеяния, на нем был отпечаток чудеснейшего икшианского производства. Он никогда не ездил на таком, но много слышал о них. Реставраторы находили их, чтобы восстановить, собрать заново — чтобы они ни делали, это возвращало древнее ощущение качества. Тегу говорили, что такие автомобили часто находят заброшенными в старых местах — в старых разрушенных зданиях, в штольнях, запертыми в складах механизмом, на сельскохозяйственных полях?