Мэрилин била дрожь, но у нее не было сил накрыть ноги одеялом. Ядовито-зеленая занавеска вызывала в ней отвращение, но Мэрилин не могла отвести от нее глаз. В мозгу бились, словно попавшая в западню муха, три слова.
Пропал без вести… Пропал без вести… Пропал… без… вести…
Это означало, что его самолет не вернулся с задания, что он находится где угодно, только не на борту «Энтерпрайза».
Это не означало, что он мертв.
Его уже сбили однажды, и все окончилось благополучно, думала она, тщетно пытаясь успокоить себя. Почему медсестра не откроет окно и не выгонит эту мерзкую муху? Пропал без вести…
Пропал без вести…
Зазвенел звонок, возвестивший об окончании занятий. По цементному полу зала затопали ноги, послышался шум голосов.
Рой и Алфея ворвались в медицинский кабинет, крича в один голос:
— Что с Мэрилин Уэйс? Что с ней случилось?
— Кто из вас Рой Уэйс? — спросила медсестра.
Она отправила Алфею за вещами Мэрилин, а затем объяснила Рой, что ее сестра упала в обморок.
— В обморок? Она никогда не падала в обморок, — удивилась Рой.
— Это часто случается. И неудивительно, все девочки теперь сидят на диете. Тут у нее произошла неприятность с одеждой… Одежда в сумке. А это записка для матери.
Мэрилин позаимствовала у Рой поношенное синее пальто.
Все трое разместились на переднем сиденье черного дребезжащего лимузина. Когда машина подъехала к дорожке, ведущей к гаражу, Мэрилин сказала:
— Спасибо, мисс Натанз.
В медицинском кабинете она не разговаривала с Рой, и это были едва ли не первые ее слова за все время.
Когда они поднимались по лестнице, Рой сжимала хрупкую руку сестры. Она была полна сочувствия к Мэрилин и в то же время пребывала в смятении. Вставляя ключ в замочную скважину, она спросила:
— Что произошло, Мэрилин?
Мэрилин, не ответив и не сняв мешковато сидевшего на ней старенького пальто, опустилась на стул.
— Я могу чем-то помочь?
Мэрилин посмотрела на нее отсутствующим взглядом.
— Как насчет того, чтобы поесть?
Мэрилин моргнула, словно луч фонаря осветил ее очаровательные аквамариновые глаза.
— Пожалуй, я выпью чашку чаю…
Ожидая, пока закипит вода, Рой делала собственные выводы относительно причин обморока сестры. По фильмам и романам она знала, что такое случается, когда должен родиться ребенок. Рой имела об этом весьма смутные представления (конечно, она с умным видом рассуждала на эту тему с Алфеей, но то была лишь болтовня) и решила, что обморок Мэрилин — это первое свидетельство ее беременности. А Линк был за тысячу миль отсюда! Неудивительно, что бедняжка в таком состоянии.
Рой подала сестре чашку, в которой было больше молока, чем чая, и села напротив нее.
— Послушай, Мэрилин, я ведь уже не ребенок. — Первая менструация у нее пришла в январе, что совпало с началом занятий в школе Беверли Хиллз.
Мэрилин подняла глаза.
— Что?
— Если что-то… произошло, я сделаю все, чтобы помочь тебе.
Мэрилин покачала головой.
— Что бы там ни было, — сказала Рой, — я обещаю никому ничего не говорить, даже маме.
Мэрилин молча смотрела на сестру затравленным взглядом.
Добрая от природы, Рой с трудом сдерживала слезы.
— Я твоя сестра, — приговаривала она, обнимая Мэрилин за дрожащие плечи. — Ты можешь мне довериться.
— Мне холодно… очень холодно…
— А ты ложись в постель.
В начале седьмого на лестнице послышались шаги, и Рой, основательно напуганная апатией сестры, побежала открывать дверь матери. Нолаби по обыкновению притащила огромную сумку продуктов. Увидев укрытую одеялами бледную, как молоко, Мэрилин, она сунула сумку Рой и бросилась к своей ненаглядной красавице-дочке. Мэрилин села на кровати, протянула к матери руки, а когда та обняла ее, спрятала лицо на материнской груди и разразилась рыданиями.
— Золотко мое, что с тобой?
— Линк… пропал без вести…
— Ой, бедняжка ты моя!..
— Мне очень… холодно…
— Мама пришла…
— …и страшно.
— Мама с тобой…
У Рой, наблюдавшей за тем, как мать укачивала сестру, словно маленькую, вспыхнули уши и лицо, а на глазах появились слезы. Такой славный, мечтательный парень. Ну как могла она заподозрить сестру в чем-то нехорошем, с досадой подумала Рой, рассовывая покупки по полкам.
— Мэрилин! — Рой подошла к кровати. — Может быть, мне позвонить Би-Джей? Она наверняка знает последние новости.
Мэрилин вырвалась из материнских объятий.
— Это замечательная идея! Может, его уже нашли!.. Я сама позвоню!
Руки ее дрожали, и она не могла попасть пальцем в прорези диска, поэтому Рой сама набрала номер и поднесла ей трубку.
— Могу я поговорить с Би-Джей? — спросила Мэрилин.
Мэрилин слышала, как горничная на другом конце провода, объясняла, что лейтенант Ферно пропал без вести и по этой причине семья не отвечает на звонки. Лихорадочное возбуждение было написано на лице Мэрилин. Она продолжала стоять с трубкой в руке, словно не зная, что с ней делать.
Нолаби повесила трубку и отвела дочь к кровати.
Ночью Рой проснулась от хриплого шепота матери:
— Так нельзя, доченька, это просто невозможно.
— Мама, но ведь это будет убийство, настоящее убийство.
— Мэрилин, ты послушай меня… То, что сейчас внутри тебя, это пока еще ничто…
— Это часть Линка. — Мэрилин прерывисто всхлипнула, и Рой испытала даже большую жалость к сестре, чем прежде, когда та заливалась горючими слезами, узнав об обрушившемся на нее горе.
— Ну-ну, не надо, — успокаивала ее Нолаби.
— Я не могу убить ребенка Линка.
— Ты ведь представляешь, что будут говорить люди. Дочка, мы не можем допустить, чтобы ребенок был незаконнорожденным.
— Линк вернется!
— Ну, конечно, вернется. Но вернется не к сроку… Позже ты можешь выйти замуж, все как положено, и у тебя будет много детей. А сейчас — это просто несправедливо по отношению к невинному малышу. Даже если ты выносишь его, ты вынуждена будешь его отдать… Ребенку нужны имя, отец, приличные условия…
Материнский голос говорил о таких обычных, таких здравых вещах, которые были хорошо известны Рой. И в то же время разве не существовала какая-то другая, более человечная истина о жизни и любви?
Заскрипела кровать, словно кто-то переворачивался.
— Я не могу этого сделать… Это незаконно и потом… Я просто не могу… Это ребенок Линка, часть его… Мама, я в отчаянии, я страшно несчастна, но не заставляй меня это делать… Я не сделаю этого.
— Дорогая, но это единственный выход! Эта ошибка навсегда испортит тебе жизнь. И ты потеряешь шанс сделать карьеру.
— Я ненавижу театр!
— Ты сейчас все ненавидишь.
— Я всегда делала то, что ты мне говорила, мама, и ты это знаешь. Но только не сейчас.
— Будет простое выскабливание. Я знаю одну женщину, которая сделала это месяц назад… У нее есть отличный врач. — Голос Нолаби прервался, и Рой поняла, что мать заплакала. — Господи, красавица моя, неужели ты думаешь, что я хочу этого больше тебя? Но ведь нет другого выхода!
— А почему бы нам не переехать? Сделать вид, что ребенок твой… Или что я замужем.
— Мэрилин, ты не хуже меня знаешь о нашей бедности. Где мы возьмем денег, чтобы воспитывать ребенка?
— Я брошу школу и стану работать.
— А кто будет нянчить его?
Мэрилин снова разрыдалась. Глаза Рой наполнились слезами сочувствия.
— Я. — Ее голос прозвучал неожиданно громко.
— Рой, нехорошо подслушивать, — укорила ее Нолаби.
— Нужно быть совсем глухой, чтобы этого не слышать.
— Давай спи.
Но Рой вылезла из постели, обогнула большой гардероб, добралась до двуспальной кровати, на которой раньше спали родители, заползла к Мэрилин и обвила руками ее хрупкое, содрогающееся от рыданий тело. Даже сейчас, несмотря на потрясшее ее несчастье и слезы, от Мэрилин пахло чистотой и свежестью.
— Мэрилин, я тоже брошу школу. Я буду ухаживать-за твоим ребенком.
— Рой, — сказала Нолаби, поднимаясь и пытаясь шлепнуть младшую дочь по попке, — это все очень мило, но вы обе говорите глупости. Мы не имеем права испортить жизнь Мэрилин и младенцу. Нет другого пути, кроме… — Она снова заплакала.
Теперь они плакали втроем, обнявшись, покачиваясь и сотрясаясь плечами.
Рой и Нолаби заснули перед рассветом. Зажатая между Рой и матерью, Мэрилин лежала с открытыми глазами, а ее пальцы сжимали перстень с инициалами АЛФ.
Внезапно у нее родился план. И был он гениально прост.
Она пойдет к отцу Линка.
Знаменитый Джошуа Ферно. Богатый и влиятельный. Автор пьес и сценариев, в которых верх одерживали достоинство и благородство.
Она расскажет ему о Линке и о себе… Нет, она покажет мистеру Ферно рассказы Линка — Линк написал гораздо более выразительно о том, что они значат друг для друга.
Мистер Ферно не позволит, чтобы его внук был выскоблен.
10
В перешитом темно-синем костюме, присланном родней на Рождество, в коротеньких девчоночьих носочках, прижимая к груди шкатулку с рассказами Линка, Мэрилин шла в северную часть города.
Холодный апрельский ветер разогнал туман, открыв взгляду архитектурные красоты Северного Хиллкреста — облицованные плиткой купола в испано-американском духе, живописная кладка нормандских бойниц, изящные фрамуги колониального периода. Безукоризненно подстриженные деревья и кусты, казалось, шептали: деньги, деньги, деньги.
К амальгаме чувств Мэрилин добавилось и благоговение.
Утром Нолаби была настроена позвонить на завод Хью и сообщить, что в силу чрезвычайных семейных обстоятельств она вынуждена остаться дома, но Мэрилин пустила в ход все свое актерское мастерство, чтобы убедить мать, что она чувствует себя хорошо и сможет побыть дома одна.
После ухода матери и сестры Мэрилин некоторое время лежала, устремив взгляд на длинное мокрое пятно на потолке. Мысленно она снова переживала момент ужаса в горящем самолете. И хотя острота боли прошла, сердце ее сжималось от тоски, и она как за соломинку хваталась за мысль: Линк пропал без вести, он не убит. Где-то около девяти часов Мэрилин попыталась продумать свою первую встречу с Джошуа Ферно, но уже одна мысль об исключительной важности этой встречи парализовала все ее интеллектуальные способности. В конце концов Мэрилин решила отнестись к этому, как к роли, которую необходимо сыграть, и успех будет зависеть от того, насколько хорошо она это сделает. Вырвав из блокнота листок, она написала: