Однако на десятый день в воде появились обрывки зеленых растений. При ближайшем рассмотрении это оказались куски водорослей. Их становилось всё больше, а земля не показывалась. Через три недели плавания сквозь заросли команда чуть не взбунтовалась – не водопад на краю света, так это проклятое море с гигантскими водорослями, скоро они станут такими густыми, что мы застрянем и все погибнем…
12 октября на рассвете вахтенный матрос с «Пинты» Родриго де Триана прокричал:
– Земля!
На полях страницы, где дон Мигель описывал этот знаменательный момент, имелась позднейшая приписка, сделанная его же рукой: «Увы, но этот храбрый малый, достойный разделить толику славы с Сеньором Альмиранте, так и не получил обещанную Их Величествами награду в 10 тысяч мараведи. Более того, ни сам наш славный предводитель, ни его наследники, несмотря на заключенный договор, не смогли получить от испанской короны обещанного вознаграждения за открытие новых земель. Неизвестно даже точное расположение могилы Колумба, покинувшего нашу юдоль скорби в бедности и гонениях… Причиной тому стали устрашающие события, которые я постарался запечатлеть на сих страницах в меру своих скромных сил».
А поначалу все шло прекрасно.
На остров, нареченный Сан-Сальвадором, в числе первых высадился нотариус, который составил документ об открытии и вступлении во владение. У обнаруженных местных жителей, не было ни одежды, ну это понятно, климат теплый, ни больших лодок, что совсем странно. Только крошечные и крайне неустойчивые рыбацкие челноки. Над горизонтом в западной стороне виднелись облачные шапки, намекающие на существование других островов и берегов, кроме этого архипелага, осененного теперь кастильским знаменем. Но даже поверх языкового барьера был очевиден ужас мирных аборигенов перед самой мыслью о возможности плавания в том направлении.
Испанцы этого ужаса не понимали, никто не видел признаков водопада на краю света, которого раньше так боялись невежественные матросы, – было обнаружено только сильное течение, несшее воды от островов в сторону пока еще неведомого материка и облегчавшее плавание в том направлении. Надежда найти страны, богатые золотом и перцем, грела сердца. Были, конечно, и те, кто опасался таинственной угрозы, но открытые острова выглядели бедными, а несколько золотых украшений, найденных у жителей, не могли насытить жажду сокровищ. На попытки выяснить, откуда золотишко, удалось получить расплывчатые ответы в духе «оттуда, с запада, давно, туда нельзя». Но тех, кто не собирался отступать, уже переплыв океан, оказалось подавляющее большинство.
«Там Индия и Острова Пряностей с их богатствами, здесь скудная земля и бедность, – писал дон Мигель. – Нам не пришлось долго думать, что лучше для храброго кастильца».
И вот, наконец, два корабля из трех, каррака и каравелла, бросили якоря в виду не острова, но континента. Береговая линия, окаймленная белоснежным прибоем, тянулась в обе стороны, насколько хватало глаз. Испанцы высадились на этот прекрасный берег, занялись обустройством форта и временной гавани в одной из удобных бухточек. Никаких местных жителей они не увидели. Вверх по течению реки, впадавшей в этом месте в море, были посланы на двух лодках разведчики.
Дон Мигель, надзиравший в тот день за постройкой силами команды первого королевского бастиона с фундаментом из обломков скал и толстыми бревенчатыми стенами, был полон радужных надежд на будущее. В родной Кастилии никаких перспектив не светило благородному, но бедному идальго, одному из младших сыновей семьи, которая при всем благородстве не могла поспорить знатностью с грандами, говорившими друг другу «ты». Здесь же на новых землях верный соратник Адмирала Моря-Океана имел все шансы дослужиться до губернатора провинции минимум. А то и до вице-короля, ведь вон, сколько тут земель, только успевай завоевывать. И быть может, удастся жениться на знатной особе и…
Дальнейшие опасные мечты о собственной короне и державе дон Мигель не отважился доверить даже личному дневнику. Впрочем, вскоре ему стало не до сладких грез. С той стороны, куда ушли разведчики донесся рев, похожий на звуки мощных боевых труб. На его фоне показались почти неслышными беспорядочные мушкетные выстрелы, которые вскоре стихли. Дону Мигелю показалось, что он слышал крики ужаса, но вряд ли это было возможно на таком расстоянии.
Из разведчиков к ночи вернулся только один. Он выполз из лодки почти обезумевший.
– Там ужас! – бессвязно бормотал он. – Пришел ужас! Чудовища! Смерть!..
Более никаких сведений от бедолаги получить не удалось, а потому на следующее утро, по пути первой группы отправился хорошо вооруженный отряд, возглавляемый доном Мигелем. «Мы обнаружили на прибрежном лугу, где лес отступает от реки, тела наших несчастных товарищей, разорванные и раздавленные какой-то неведомой силой. На земле были найдены следы, похожие на отпечатки лап зверей, но неведомой и несообразной величины, поскольку самый маленький след невозможно было закрыть даже двумя ладонями сразу».
Весь берег был покрыт этими следами, а по направлению к лесу они сливались в хорошо утоптанную широкую тропу, направлявшуюся к прогалине между огромными, увитыми лианами деревьями. Испанцы осторожно приблизились к границе джунглей. Внезапно из-за зеленой стены растительности грянул уже знакомый рев, но звучавший нестерпимо громче. Дон Мигель приказал отступить с тропы и укрыться в лесу с той стороны, где следов было поменьше.
И тут из-за деревьев появились они – шедшие почти ровным строем существа, которых можно было бы сравнить с ящерицами или даже африканскими крокодилами, не будь они столь огромны, монументальны и просто неохватны! Туловище каждого из необыкновенных созданий превосходило размерами большую дорожную карету, ноги были как колонны, а длинный тяжелый хвост мерно покачивался из стороны в сторону. Представить себе силу удара таким хвостом было страшно. Столь же длинной и внушительной была и шея, увенчанная грозной головой.
– Они нас убьют! – прошептал один из спутников. – Сеньор, они всё видят и слышат! Они нас ищут! Они нас всех убьют!!!
На последней фразе панический шепот превратился в вопль.
«Мы не успели даже подумать о том, чтобы удержать злосчастного Санчеса, – описывал дальнейшее дон Мигель, – ибо кто же в здравом уме решится выйти из укрытия навстречу таким смертоносным созданиям. Однако потрясение от представшего перед нами зрелища окончательно помрачило его рассудок, оставив лишь мысль о необходимости бегства из этого страшного места. Санчес выскочил из кустарника, где мы скрывались, и бросился напрямик через открытое приречное пространство, стремясь, видимо, достичь наших лодок. Но самый огромный из монстров настиг его и метко ударил хвостом, подбросив до самых веток высоких деревьев. А потом стал топтать Санчеса ногами, как будто удара было недостаточно, чтобы прервать нить жизни… Когда монстр вплотную приблизился к нашему убежищу, мы начали стрелять. Это было роковой ошибкой. Пули оказались не способны причинить ему малейший вред. И вот уже сразу несколько разъяренных чудовищ вломились в подлесок, круша и истребляя все вокруг. Я слышал предсмертные крики и хруст костей моих спутников, имевших несчастье оказаться на пути гигантов…»
Потом чудовища нашли и уничтожили лодки, на которых приплыл сюда отряд дона Мигеля. Когда монстры покинули место побоища, дону Мигелю и нескольким уцелевшим солдатам пришлось с помощью лиан вязать плот из обломков лодок и стволов нескольких молодых деревьев, которые рубили с оглядкой, вздрагивая от каждого шороха. Расстояние до бухты показалось автору трагедии безмерно огромным, когда пришлось преодолевать его на утлом плавательном средстве, и одновременно ничтожно малым, если вспомнить, от каких ужасных созданий оно отделяло горстку путешественников. «Если эти чудовища смогут проникнуть в Европу, они за то, что мы посмели вторгнуться их владения, уничтожат весь человеческий род без особого труда. У нас нет оружия, способного поразить их…»
Но, несмотря на страх перед грозными гигантами, сразу же были предприняты осторожные попытки узнать о них побольше. «Среди них, – писал дон Мигель, – как показали наши дальнейшие наблюдения, есть разные племена, сильно отличающиеся внешним видом и часто враждующие между собой. Как и среди людей, у них есть слабейшие, видимо это их женщины и дети, и могучие воины, обороняющие их. Они способны на подвиг и самопожертвование. Я сам видел однажды, как огромный монстр сражался с целым отрядом из враждебного племени, давая возможность остальным своим собратьям отступить и занять оборону.
Воины того, другого, племени в отличие от первых передвигаются на двух ногах, подобно нам, и ростом ненамного превосходят взрослого мужчину. Зато они самой природой снаряжены для битв куда лучше, чем мы – на каждой ноге у них есть особый отогнутый палец, увенчанный устрашающим, огромным и острым когтем. И на руках тоже когти. Они стремительно бегают, в случае необходимости мгновенно перегруппировываясь для атаки. У них тоже есть хвосты, используемые в поединках и помогающие сохранять равновесие на бегу.
Я был свидетелем сражения, когда они, подавая друг другу едва уловимые человеческим ухом звуковые сигналы похожие на тонкий писк или свист, напали на одного из гигантов. Тот не успел сориентироваться, как на его выгнутую дугой спину запрыгнуло сразу два противника. Один их них нанес удар острым серповидным когтем в основание шеи, где под кожей пульсировала артерия. Второму повезло меньше: пытаясь избавиться от врагов, гигант дернулся, едва не опрокинувшись на бок, и вдобавок сильно хлестнул мощным хвостом, поразив нападающего. Но нанесенная первым рана оказалась смертельной. Кровь обильно оросила почву…».
Людей на новом континенте (по крайней мере, на его побережье, куда уж было соваться в глубину) экспедиция
Колумба не обнаружила. Дон Мигель, судя по дневнику, не сомневался в том, что произошла встреча с неведомой разумной расой. Такого же мнения придерживались и многие другие спутники Колумба. Но участвовавший в экспедиции ради научных изысканий естествоиспытатель Пансо де Лев-кора энергично возражал: