Сингх снова заулыбался, но не успел ничего ответить. Индикатор прицела замигал красным, требуя к себе внимания, и наводчик оперативно уткнулся в окуляры внешнего обзора.
– Ничего… Скоро вся эта сволочь либо сдохнет, либо поднимет свои лапки кверху, и вот тогда мы с тобой сла-а-авно проведём недельку в борделях Лалитпура. Уж я-то тебя повожу по настоящим местам, на своих чертовых островах ты такого и не видел, небось…
Бум! – вуууум… Педаль снова ушла вниз и неохотно поползла обратно. Внизу очередная гряда превратилась в клубящееся облако, изрыгающее синие всполохи.
– Вот я лично отсюда поднятых рук точно не вижу, – пробормотал Сингх под нос, готовя орудие к следующему залпу.
Пожизненный Диктатор Второй Вечной Империи стоял за парадным столом, тяжело опершись на него руками. Неуместность этого инкрустированного шедевра в грубом скальном бункере в толщине Гималаев недвусмысленно сигналила о неизбежно приближающемся конце. Даже больше, чем проникающие разрывы аннигилирующих тонны камней ударов, доносящихся до присутствующих на последнем совещании Священной когорты. Священная когорта (по сути – остатки Генерального штаба Второй Вечной Империи) испуганно смотрела на своего вождя глазами четырех генералов и одного маршала. На заднем фоне маячила пара адъютантов, но кто же их считает, этих вечных обитателей тени своих патронов.
– Да, это конец! – вождь всегда гордился своей манерой говорить прямо и без увиливания. Так ему казалось.
По-крайней мере, так ему говорили. – Конец войне, конец нашим доблестным героям, которые удерживают последние рубежи нашей древней столицы! Конец нам, но не Империи!
При последних словах генералы ощутимо вздрогнули. Огромная туша маршала осталась неподвижной, лишь немного вопросительно изогнулась бровь.
– Ибо её величие, основанное на идее общего блага для лучших представителей человечества, будет жить вечно, как и подвиги тех, кто отдал жизни за её торжество!
Казалось, слова Пожизненного Диктатора гипнотизировали слушателей. Как в старые добрые времена, когда его речам внимали сотни миллионов. И пусть его форменный плащ рядового выглядел не столь блестяще, как это было раньше, умение завладеть душами первыми же словами осталось при нем. Генералы непроизвольно вытянулись в парадной стойке, и лишь маршал продолжал сидеть, опираясь на свою знаменитую трость и с лёгким прищуром смотрел на своего давнего соратника, которого знал ещё со времён партизанских отрядов Сопротивления.
– Идеи не умирают, они прорастают в будущее, питаясь кровью героев! И чем больше наших братьев поляжет на полях этой войны, тем сильнее и выше взрастёт дерево правды! Вот почему мы – последний бастион нашего дела! Преданные сыны Великой цели, готовые идти ради неё до конца! Наши жизни принадлежат будущему, и колесо реинкарнаций обещает нам, что мы своими глазами узреем воплощение наших побед, если не дрогнем в последний час!
Лоб Диктатора покрылся испариной, а голос перекрывал канонаду. «Боже, неужели он опять затеял свой пятичасовой марафон красноречия…», – мелькнула мысль в голове маршала, но многолетние инстинкты опытного аппаратчика похоронили её, не дав дрогнуть ни черточки на его лице. Не время, пока не время.
– И кому как не мне нести эту ношу! И кому, как не вам, быть моей опорой! Наши ученые верны своему долгу. Здесь и сейчас вершится судьба нашего будущего! Под гордыми вершинами Крыши Мира мы заложим фундамент нашей Победы! Технология, которую мы разрабатывали, невзирая на тяготы войны, позволит нам шагнуть из этой комнаты в грядущее. Здесь, в недосягаемой нашим врагам безопасности, будет храниться зерно истины. Криокамера, которую построили лучшие умы Империи, способна автономно существовать тысячи лет! И там, за горизонтом времени, не доступное нашему взору, уже восходит солнце нашей зари!
– Мы… Мы что же, заморозим себя?. – Генерал Безопасности оторопело смотрел на Диктатора. Трое остальных, быстро переглянувшись, уставились на вождя. Маршал продолжал сидеть неподвижно и выражения лица не менял. Он подозревал, что ещё не время выносить своё мнение на поверхность.
– Мы?.. – Диктатор, похоже, тоже слегка удивился. – Мы – нет. Эта тяжёлая миссия рассчитана на одного. Ваша задача – обеспечить успех операции и достойно принять смерть, для чего вам при входе были сделаны инъекции токсинов.
Тишина, возникшая в бункере и не уже нарушаемая глухой канонадой (даже пушки и бомбы иногда устают), была разорвана скрипучим смехом. Этот неестественный звук производил маршал, внезапно осознавший, что время, которое он тщательно ловил всю свою карьеру, так и не придет. Генералы, эти почти неотличимые близнецы кабинетных сражений, синхронно повернулись к нему. Тень отделилась от дальней стенки и выступила вперёд.
– Смерть тирану!.. Во Славу справедливости! – Молодой адъютант чьего лица никто из присутствующих так и не запомнил, вытянул руку с личным оружием и выстрелил в сторону Пожизненного Диктатора. Кто-то из генералов бросился на него. Сделав шаг назад и чуть в сторону, вождь Второй Вечной Империи оказался за бархатным занавесом, скрывавшим высокую бронированную дверь. Не дожидаясь развязки, он нырнул в неё, ввёл на панели код подрыва и тщательно запер за собой. Последнее, что он слышал, был лающий смех маршала. Диктатор, привыкший лично контролировать наиболее важные дела и особенно их завершение, дождался лёгкого толчка, подтверждающего, что помещение, откуда он только что пришел, перестало существовать. Удовлетворенно кивнув, он развернулся в сторону лаборатории. Впереди его ждала вечность.
Полтора миллиарда лет. Время, за которое уходят в небытие целые миры, рождаясь, обзаводясь жизнью на своих планетах или умирая бесплодными. Большое время даже для вселенной. Не говоря уже о биологическом виде.
Первейший из Сол умел ждать. Когда твоя жизнь длится вечность, ты по большей части только и делаешь, что ждёшь. А ведь он был самым старым в своей расе, о чем весьма прямо заявляло его имя. Так что ждать Сол умел.
Как и любой из солов, он мог видеть и Галактику и песчинку под своей ногой одновременно, мог держать планету на ладони, а мог падать верхом на снежинке в буре, бушующей где-то в системе Бетельгейзе… Мог быть точкой в пространстве, собирающей информацию, а мог стать огромным, как полыхающий красный гигант. Но Сол выбрал луну Седара и облик, в котором каждый из солов приходит в этот мир. Жаль, что подобное происходит все реже и реже..
Раса Седар. Из всех форм жизни, что пытались пробиться сквозь изощренное сито смерти, они выделялись. Будучи слабо приспособленными к борьбе за выживание, они особо остро нуждались в опекунах и няньках, которыми, по сути, являлись солы в этой галактике. Но даже при их поддержке, Седар смогли лишь выбраться за пределы своей планеты, угаснув по непонятным причинам, так и не покорив свою систему.
Храм на луне, которая вращалась вокруг их родной планеты, был поздним творением этой необычной, хрупкой и бесконечно талантливой расы. И если возможно допустить, что есть хоть какой-нибудь принцип существования вселенной, не доступный пониманию солов, то он был воплощён в этом сооружении. Потому что кроме попрания основ существования физических объектов, он выполнял ещё одну функцию – он указывал Путь.
Сол ждал. Стоя перед невыносимо изящной балюстрадой балкона Главного зала, он терпеливо дожидался ответа. Ответа на вопрос, от которого зависело будущее его расы, сотен миллиардов разумных существ, которые к ней не принадлежали, а так же триллионов тех, кто даже ещё не появились в этом физическом воплощении из великого небытия. Сол умел дожидаться.
Его не тяготила ответственность. Будучи в ответе за жизнь в этой Галактике, он к ней привык. Цель, смысл и причина существования солов была проста – все, что сумело отделиться от неживой материи, должно было быть бережно пестуемо, чтобы пройти свой Великий Путь. Будучи первой из разумных рас, солы слишком долгое время провели в одиночестве. Миллиард лет эволюции сделали их практически бессмертными и всемогущими. И заставили относиться к жизни, как к абсолютной ценности. Слишком невероятной, чтобы поверить в её существование. И, тем не менее, существовавшей.
Сол ждал. Впервые за все время обитаемой Вселенной появился вопрос, на который даже боги тысяч благодарных цивилизаций не знали ответа. Но боги были терпеливы, и Первейший из них хотел получить чёткое указание на то, где его искать. Поэтому он здесь. И Сол дождался.
Тусклая звезда в рукаве Ориона. Маленький камушек, который уже давно пережил собственных детей – бесплодный, безжизненный, бесполезный. Храм указал на него, как на начало отсчета жизни в этом уголке вселенной. Место, где полтора миллиарда лет назад появились те, кому суждено было стать Основой. Родина расы Сол.
Там, по безошибочному указанию наследия Седар, он найдёт ответ. И хотя паломничество не входило в привычку его расы (да и поклоняться там было нечему), Первейший из Сол немедленно отправился в путь. Ибо промедление грозило хаосом, который угрожал всему, что существовало лишь благодаря усилиям его и ему подобных. А за хаосом неотвратимо следовал его итог – смерть.
Медленно бредя сквозь звезды и туманности, Сол размышлял о природе явления расы Тль'ех. Почему так получилось, что усилия Первейшего и всех его сородичей приносили прямо противоположные результаты? Как вышло так, что экспансия Тль'еха была непредвиденна и нежеланна? И откуда у сравнительно молодой расы стали проявляться способности, позволяющие ей опекать другие, ещё более молодые? Все это угрожало существующему положению вещей, выстраиваемого солами на протяжении многих, бесконечно многих циклов времени. В их цветущем саду жизни, пестуемом не ради награды, а ради смысла жизни целой расы, древнейшей в галактике, появился другой садовник. Его планы были неясны и неочевидны. Его методы оставляли желать лучшего. Он не прислушивался к советам тех, кто позволил ему появиться на свет. И с этим нужно было что-то делать.
Причудливые катаклизмы умирающей планеты вынесли на поверхность пласт, геологический возраст которого был весьма преклонен. Внутри древней породы были каверны, одна из которых обнажилась в ходе эрозии. Жесткая радиация, давно уже не сдерживае