— Я сказала сядь.
Шейн села.
— Ты живешь в моем доме и должна подчиняться моим законам. Я вытащила тебя из калифорнийского санатория для наркоманов и привезла сюда, чтобы ты одумалась Но ты даже не пытаешься исправиться. — Барбара вздохнула. — Я тебя не понимаю, Шейн. Неужели тебе совсем наплевать на себя? Я ведь желаю тебе добра, я люблю тебя, Шейн. Постарайся и ты любить себя так же, как я люблю тебя.
— Именно так я себя и люблю, разве не заметно?
Барбару покоробили несправедливые слова дочери, но она сдержалась.
— Я не потерплю наркотиков в своем доме. Это мое последнее слово!
— Тогда я уеду.
— Уезжай.
— Дай мне только денег.
Барбара вскинула бровь.
— Пусть твои дружки оплачивают твою роскошную жизнь.
А я не собираюсь.
Шейн затряслась и медленно отхлебнула кофе.
— Ты не можешь забрать у меня отцовские деньги.
Губы Барбары скривились в торжествующей усмешке.
— Без меня ты не получишь ни цента. Он назначил меня твоей опекуншей. И до тех пор, пока я не посчитаю нужным, ты не сможешь сама распоряжаться деньгами. Мой юрист хорошо осведомлен о моем отношении к твоему трастовому фонду. А с сегодняшнего дня я вычеркиваю тебя из своего завещания.
— Что?
— Ты слышала. До тех пор пока ты не откажешься от наркотиков и не будешь жить по моим законам, ты не получишь ничего-Ничего, Шейн.
— Ты обращаешься со мной как с ребенком.
— А ты и есть ребенок. Я забираю твои игрушки. А если в ближайшем времени ты не исправишься, я заберу у тебя и Берта.
— Ты не сделаешь этого! Ты не Можешь играть человеческими жизнями, как пешками на шахматной доске! Берт — взрослый человек, ты его не заставишь!
— Посмотри наконец правде в глаза. Берт никогда не бросит Линн. Но я могу испортить ему жизнь, и я сделаю это. Если ты не хочешь себя спасать, то этим займусь я.
— Нет, мама, у тебя ничего не выйдет. Это могу сделать только я сама.
Шейн выбралась из-за стола и, пошатываясь, вышла из комнаты. В холле она схватила ключи от своей машины и, хлопнув дверью, выскочила из дома. Разговор с Барбарой, как всегда, ни к чему не привел.
Глава 15
Морин сложила свитер с воротником-шалькой и убрала его в чемодан. Она брала с собой только три платья, джинсы и рабочую рубашку. Хорошо, что осталось достаточно места, потому что назад придется везти много вещей. Она сунула в свою сумочку билет на самолет, косметичку и новый роман Стивена Бирмингема в бумажной обложке.
Хуанита ждала ее внизу у лестницы.
— Приехала сеньора Симе.
— Спасибо. Вот тебе мой нью-йоркский телефон — на случай, если понадоблюсь.
— Si, — уныло откликнулась мексиканка.
— Не вешай нос! Я уезжаю всего на несколько дней.
Глаза Хуаниты сделались огромными, как озера.
— Вы вернетесь?
— Конечно, вернусь. Теперь мой дом здесь, — Она выглянула в окно и увидела Шарлин, сидевшую на заднем сиденье своего лимузина. Луи, ее шофер, поднимался на крыльцо.
— Ну все, я пошла. Как прилечу, позвоню.
Морин отдала Луи багаж и уселась рядом с Шарлин.
— Я очень благодарна тебе за то, что ты вызвалась подвезти меня в аэропорт.
— Я делаю это с удовольствием. К тому же в дороге мы сможем поближе познакомиться. Я слышала, у тебя были неприятности со скотом.
— Откуда… — Но тут Морин вспомнила:
— Тебе сказала твоя горничная, да?
— И мой пилот. Он дружит с механиком Брендона.
— Ясно. — Перед Морин всплыло лицо Брендона, она вспомнила его ласковый голос.
В карих глазах Шарлин вспыхнули лукавые огоньки: очевидно, Морин неравнодушна к Бремдону, вот только догадывается ли она сама об этом?
— Он необыкновенно мил.
— Кто?
— Брендон. В детстве мы с ним были почти незнакомы.
Я уезжала учиться в Швейцарию. Но я знала Синтию, его жену.
Морин вспомнила женский — .голое, который ответил на ее телефонный звонок Брендону.
— Почему мне никто не сказал, что он женат?
Шарлин загадочно улыбнулась:
— Я не знала, что для тебя это так важно. Ведь он просто сосед, не так ли?
— Да, конечно.
— Можешь успокоиться: Брендон овдовел много лет назад и теперь живет один. Он трудоголик.
— Мне знаком такой тип людей, — сказала Морин, сразу вспомнив о Майкле. Нет, больше она ничего не хочет знать о Брендоне! Слава Богу, что она доверилась не ему, а Александру.
Шарлин заметила отстраненный взгляд Морин и сменила тему:
— Сколько ты пробудешь в Нью-Йорке?
— Надеюсь, недолго. Мне надо продать квартиру, перевезти мебель и вещи, снять деньги со счета в банке… и все такое прочее.
— Как жаль, что тебе придется продать квартиру.
— Мне тоже жаль. Но я получила от продажи скота не так много, как ожидала. После оплаты воздушной перевозки… — Она вздохнула:
— Ладно, не буду тебя утомлять.
— Ничего страшного. Может быть, я смогу тебе чем-то помочь?
— Ты и так уже много для меня сделала.
— Ерунда! Когда прилетишь обратно, сразу позвони. Я пошлю Луи в аэропорт, он тебя привезет. Ты мне нравишься, Морин, и я хочу тебе помочь. Я заметила, что тебе нужно ремонтировать дом.
— Да, там полно работы. Вот почему мне нужны деньги.
У меня даже водопровод еле тянет.
— Знаешь что? Я позвоню своим знакомым мастерам.
Это лучшие водопроводчики и плотники во всей округе. Пока ты будешь в городе, я договорюсь с ними о цене.
— Я уже знаю цены. Они космические.
— Значит, я поторгуюсь за тебя.
— А ты сможешь?
— Я многие годы веду нефтяные дела, доставшиеся мне от мужа, и редко когда принимала неверные решения. Правда, мне здорово помогают.
— Помогают?
— Да, когда у меня возникают проблемы, я спрашиваю совета у своего экстрасенса.
У Морин отвалилась челюсть.
— Ты советуешься с гадалкой по вопросам бизнеса?
— Не с гадалкой. Гадалки — это ярмарочный сброд. Меня консультируют знающие люди. Я нашла самых лучших экстрасенсов в Техасе.
— Невероятно, — прошептала Морин.
— Я знаю. Все сначала относятся к этому скептически. Я понимаю и не обижаюсь. В конце концов ты и сама научишься слушать свое сердце.
Луи остановил машину у входа в кервиллский муниципальный аэропорт.
Морин вышла из лимузина, втайне радуясь окончанию поездки и этого нелепого разговора.
Шарлин обняла ее:
— Ты долетишь благополучно, я знаю. Я уже спрашивала у своих консультантов. Только не надо встречаться с боссом.
Это к добру не приведет.
— С каким еще боссом?
— С тем человеком, у которого ты работала раньше… и который был твоим любовником.
— Откуда ты знаешь про Майкла?
Шарлин улыбнулась:
- От своей горничной.
— Ах, ну конечно!
В самолете Морин откинулась на спинку сиденья и уставилась в иллюминатор, почти радуясь тому, что наконец распростилась с Шарлин. Экстрасенсы, консультанты… галиматья какая-то! Она быстро выбросила из головы свой разговор с новой подругой.
Морин еще с ранчо звонила Битей, предупреждая о своем приезде. Но у Битей на этот день была назначена деловая встреча в Чикаго. Она сказала, что подъедет к девяти часам вечера и они вместе поужинают.
Такси мчалось по улицам Манхэттена. Впервые в жизни Морин поняла, что такое клаустрофобия. Дома смыкались над ней, а городской шум казался в сто раз громче, чем она помнила. Где-то высоко-высоко виднелся маленький клочок унылого серого неба. Ей наконец стали понятны жалобы приезжих на город, которые она слышала на протяжении многих лет. Теперь она и сама чувствовала себя приезжей. И ей уже хотелось домой.
Морин расплатилась с шофером и улыбнулась швейцару Эдди.
— А я уж и не знал, приедете вы или нет.
— Я всего на несколько дней, Эдди. Я… продаю квартиру.
Он изменился в лице.
— Мне очень жаль.
— Что поделаешь…
Морин поднялась на лифте на восьмой этаж и открыла дверь. Несмотря на то что ноябрь в Нью-Йорке выдался холоднее обычного, в квартире было тепло и душно. Она распахнула окна, чтобы проветрить.
Не разбирая чемодана, Морин сразу же села за телефон и договорилась о продаже квартиры. Риэлтер назначил ей встречу на завтра, на десять утра. Потом девушка позвонила в фирму по транспортным перевозкам. Завтра они приедут упаковывать вещи, а через день все увезут. Морин переоделась в джинсы и ковбойскую рубашку и пошла убираться в кухне.
Хорошо, что три года назад она купила этот холодильник — большой, миндального цвета. Хуаните он понравится. Остальные приборы встроенные, их придется оставить.
Может быть, благодаря им она получит за квартиру хорошую цену.
Морин швырнула в мусорное ведро банку с заплесневевшим яблочным пюре, и тут зазвонил домофон.
— Я поднимаюсь! — взволнованно сказала Битей.
Открыв дверь и увидев красивое улыбающееся лицо Битси, Морин вдруг расстроилась.
— Ты что, не рада меня видеть?
— Ох, Битей! — Морин обняла подругу. — Я только сейчас поняла, как сильно я по тебе соскучилась. — Она закрыла дверь. — Ты получила мои письма?
— Все до единого. Я только второй раз за эти недели вернулась в город. Тебе повезло, что ты меня застала. Я бы не пережила, если бы мы с тобой разминулись!
Битей осмотрела Морин с головы до пят.
— Что это? — Она приподняла край ее рубашки.
— Рабочая одежда.
— Иди ты!
— Правда. Я мою холодильник. Пойдем, я закончу, заодно поговорим.
— Невероятно! — Битей швырнула на диван свой длинный шерстяной плащ с капюшоном и сумочку от Гуччи. — Так ты в самом деле хочешь продать квартиру и отправиться в Мекку?
— Я бы не назвала это Меккой, но вообще-то что-то в этом роде. Мне там нравится. Несмотря на проблемы.
— Какие, например?
Битей грызла холодное яблоко и слушала подробный рассказ Морин о жизни в Техасе — о людях, о несправедливости, о тяжелой работе и о ее надеждах. Битей была потрясена.
— Я знаю, ты любишь перемены, Мо. Но тебе не кажется, что на этот раз ты ухватила кусок не по зубам?