Нежно, очень нежно. Но поднималась буря.
РОАН ЗАПЕР свой разум, яростно прогнав свет от своих мыслей. Он озадаченно отшатнулся. Затем кольца ринулись снова, и в разуме Роана не оказалось дверей, которыми он мог бы преградить им дорогу.
Огромное число сверкающих мыслей волнами прокатывалось в его голове. Драгоценности. Первая, последняя и единственная: драгоценности. И как теперь Роан мог надеяться добраться до них, когда это чудовище с короной из света медленно вылезало из водоема. И даже если он все-таки возьмет их, как он выберется с вершины Горы? Поскольку Роан точно знал, что кольца света едва шевелились, не показывая и десятой части своей мощи. Было невозможно представить их полную силу, если создание вылезет целиком, или как далеко от Горы они могут расходиться, обжигая, топя и парализуя разум.
Создание не было бессмертным. Роан ударил его ножом, и оно ослабило хватку. Конечно, оно не являлось обычным животным по любым земным меркам, но и сверхъестественным его тоже нельзя было назвать. Он поранил его тогда и...
Величественно вздымающиеся кольца замедлились. В воде показался разрез в чешуйчатом боку. Чудовище остановилось и резко повернуло коронованную светом голову, чтобы уделить внимание вспышке боли. И Роан понял, что это его единственная возможность...
Квай так и не услышал, как он подскочил. Длинный нож Роана дважды сверкнул в тихом воздухе; сильные, точные удары, ускорившие смерть венерианина, все равно собиравшегося принести себя в жертву богу. Роан знал, что делает. Знал, куда наносить удары.
Когда бьешь в нужные точки, все заканчивается секунды за три. За эти три секунды квай только успел с тупым изумлением оглянуться через плечо.
Роан приготовился подхватить падающее тело прежде, чем подкосятся колени. Он аккуратно поймал его и перекинул через плечо, позволив телу сложиться вдвое, и рванулся вперед в ту же секунду, как присел.
Расчет Роана оказался идеально верным. Когда голова чудовища с солнцем, сверкающем на ней, повернулась обратно, брошенное тело квая безвольно упало прямо на гигантскую морду, повисело в таком состоянии несколько секунд и очень плавно соскользнуло на мостовую в лужу расплесканной голубой воды, тут же окрасившейся в красное.
Роан не стал тратить время, чтобы взглянуть, что происходит между жертвой и богом. Он работал руками, как робот, быстро и точно, собирая драгоценные камни и вслепую рассовывая по карманам. Он надеялся спуститься с Горы тяжело нагруженным, с рюкзаком и карманами, набитыми сокровищами. Но сейчас Роан строго сказал себе, что повторит зачерпывающие движения еще два раза — один раз — все...
Он решительно пихнул в карманы две последние горсти и на коленях пополз назад, не обращая внимания на синяки и острые камни, пытаясь не смотреть на чудовище и его жертву.
Но, задыхаясь, уже стоя перед воротами, Роан бросил быстрый, любопытный взгляд назад, прежде чем полезть в хитроумную металлическую паутину, лежащую между ним и свободой. Вот, в основном, для чего квай должен был умереть. Взять сокровища Роан мог и так. Но, даже если бы он и успел нагрузиться драгоценностями, кваю все равно пришлось бы умереть, чтобы дать Роану время справиться с воротами.
Он оглянулся лишь раз. Чудовище было наполовину в водоеме. Огромная голова с короной нагнулась, и свет начал лениво расходиться кольцами во все стороны. Существо, казалось, не спеша разглядывало распластавшегося квая. И Роан увидел то, что ошеломило его до глубины души. Он не мог понять этого. Это было невозможно. Он полагал, что все это время чудовище будет завершать обряд жертвоприношения проверенным временем способом — бог будет пожирать свою жертву.
Но Роан увидел, что у бога нет рта.
МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ НИТИ ворот мерцали, как замысловатая броня д’ваньяна. Снаружи, в хижине с соломенной крышей, где квай спал последний раз в своей жизни, в клетке жалобно щебетал мотылек. На Горе не было других звуков, кроме дыхания серого ветра и тихого позвякивания драгоценностей в карманах Роана.
Он быстро спускался по крутой тропинке, не зная, как скоро кольца света начнут пульсировать и покатятся за ним, ненавязчиво добираясь до потаенных уголков разума и зовя его назад...
Часть Роана хотела вернуться, потому что он выполнил только половину поставленной себе задачи. Или Безумный Джо все-таки соврал? Роан надеялся, что, когда будет спускаться по тропинке, он понесет двойное сокровище: драгоценности и знание. Пошло не так что-то, где-то, почему-то. В двери разума призывно стучала мудрость.
Извилистые нити ворот — извилистые нити мрачной одежды д’ваньяна. Ворота и одежда — и то и другое определенно было каким-то таинственным механизмом. Одежда управлялась волнами, выходящими из странного, нечеловеческого мозга д’ваньяна, ворота контролировались и открывались желанием Роана войти, пробраться дальше. Или по воле чудовища.
Дважды на Венере Роан видел солнце — один раз на голове существа, обитающего в водоеме, второй — когда он застрелил д’ваньяна. Разумеется, связь между Горой и д’ваньяном была прочной. Но не очевидной. Роан упускал, в чем ее смысл, где-то, как-то...
Но сейчас не было времени об этом беспокоиться. Он взял драгоценности. Позже, он вернется с оружием и подкреплением, и заберет из водоема все, что захочет. Если тайное знание, делающее всех д’ваньянов уязвимыми, находится здесь, а Роан думал, что так и есть, то он прихватит и его. С тем, что лежало у него в карманах, он может справиться со всем. Осталось только одно препятствие. Он задумчиво коснулся бластера и посмотрел вниз на тропу. Форсайт и Джеллаби. Они ждут его... нет, ждут того, что он несет. Роан понимал, что они считали его всего лишь тем, кто вытащит драгоценности из водоема и передаст им.
Где-то внизу на тропинке они встретят его, чтобы обсудить дележку драгоценностей. Он улыбнется, раздумывая, кого пристрелить сначала. То, что он выстрелит первым, казалось само собой разумеющимся. И со смертью Джеллаби — или Форсайта — равновесие сдвинется еще раз, и возвращение оставшегося в живых весь долгий путь по джунглям будет зависеть лишь от Роана. В одиночку это безумно опасно, не рискнув жизнью, нельзя было пройти. Требовалось, как минимум, двое.
Форсайт, — подумал Роан. Если будет выбор, я убъю Форсайта.
Странно, что Безумного Джо он полностью сбросил со счетов.
БЕЛЫЙ ТУМАН лениво поднимался вверх, пока Роан спускался. Окинув взглядом неизмеримые километры, исчезающие в дымке джунглей, ему показалось, что он увидел, как вдалеке разок моргнул и больше не появлялся проблеск света. Туманное Утро, Флэттери, Суэнпорт... цивилизация. Как же далеко добираться туда.
Туман сомкнулся вокруг Роана. Он шел практически вслепую через белое облако. За каждым поворотом тропы скалы нависали, как ждущие статуи. Через некоторое время он достал бластер и взял его наизготовку, сняв предохранитель, зная, что подходит все ближе и ближе к опасной зоне, где его практически наверняка поджидает засада. Роан теперь шел очень осторожно, заглядывая в каждую щель, а все его чувства напряглись до невозможности. И вскоре, совсем не удивившись, он услышал тихий щелчок металла о камень недалеко впереди в тумане и понял, что момент настал.
Под ногой шевельнулся камень. Чей-то голос прошептал яростное предупреждение. Роан улыбнулся. Форсайт первый, подумал он. Это была напускная храбрость и ничего больше. Он знал, что просто выстрелит в первую дернувшуюся тень и понадеется на лучшее. Роан замер, прислонившись к каменной стене, его чувства напряженно пытались приоткрыть серую завесу, там, где на тропе его ждала смерть.
Вполне отчетливо в тумане, и над ним, и позади, раздались звуки шагов.
Роан прижался к камням, резко повернув голову. Это было невозможно.
Он подумал, что, наверное, так причудливо отражаются звуки в этом тяжелом, густом тумане. Роан убеждал себя, что ему показалось. Поскольку за ним никто не мог идти. По пути вниз он никого не встретил. А другой тропы наверх не было. И он убил единственного обитателя Горы, за исключением мотылька в клетке и чудовища в водоеме.
Но звук шагов опять отчетливо донесся чуть ли над самой головой, став ближе. Дело было не в эхе, и не в том, что ему почудилось. Кто-то шел за ним по крутой тропинке. Кто-то шагал обутыми ногами, громко стуча по камням и давя лишайники.
Туман вокруг внезапно стал морозным.
Квай был мертв. Квай точно был мертв. Но наверху не было других людей. На одну дезориентирующую секунду Роан подумал, что человек, так уверенно идущий по тропе, был он сам, безымянный незнакомец, дрожащий, прижимающийся к скале.
Он заставил себя высунуться и всмотреться туда, откуда он пришел, проклиная туман и в то же время благодаря его потому, что не был уверен, хочет ли на самом деле увидеть лицо того, кто идет за ним. Как уверенно ступали ноги по тропинке. Как быстро.
Туман стал еще гуще.
Люди внизу тоже услышали шаги. Металл звякнул о камень, словно кто-то неуклюже и торопливо поднял винтовку. Чей-то голос сердито прошипел. Под ногами покатилась галька. Засада была готова.
На кого? Или на чего?
Роан приложил руку к туго набитому карману и осторожно поднял бластер, а в его голове зашевелилась поднимающаяся паника. Преследователь приближался семимильными шагами.
В последний момент какой-то внезапный инстинкт подсказал Роану убраться с дороги. Он прижался к высокой каменной стене, являвшейся внутренним краем тропы.
Из тумана вынырнул д’ваньян и прошел мимо. Его черная одежда сверкала. Пустые, равнодушные, бесстрастные глаза безразлично посмотрели на Роана и отвернулись. Беспристрастные глаза издалека опять недолго взглянули на него, глаза, в которых не было разума или самосознания.
Но Роан узнал это лицо.
В последний раз на нем виднелся отпечаток высокомерия и гордости, как и на лице Роана. Но теперь квай был мертв. Роан знал это. Квай не мог выжить после ударов ножом, которые нанес ему Роан у края водоема, и чудовища, тыкающегося в него мордой. Чудовища без рта...