Рэн медленно скользил вниз, наблюдая, как последние уставшие соплеменники с трудом пробираются через водоросли и оказываются в безопасности, улавливая спутанные мысли Дагона сквозь тихое бормотание племени. В глубине разума Дагона, под замешательством, лежало нечто холодное и опасное, как барракуда. В основном, страх и потенциальная ярость, которая была не совсем человеческими. Мутации могут проходить в обоих направлениях, и в сознании Дагона лежало ясно различимое семя будущего Человечества.
— Мы что, рыба? — спросил себя Рэн. — В нас уже нет ничего кроме страха и голода?
Дагон убегал так же бездумно, как и рыба, пока Разрушитель истреблял его племя. Он не должен был плыть сейчас столь энергично, у него не должно было остаться сил. Вождь клана не имел права сохранить столько сил, с учетом того, что его люди погибли после долгого бегства. Предводитель племени совсем не должен жить дольше, чем свой клан.
Рэн внезапно понял, что немного боится Дагона — не физически, а разумом, там, где обитает рассудок. Слабость Дагона передавалась всему племени: Рэну и остальным. И, когда настанет решающий час, ошибка Дагона может стать предзнаменованием провала Рэна. Неужели племя Рэна тоже бездумно разбежится, чтобы в панике оказаться на открытом пространстве, как это случилось с народом Дагона? Неужели Рэн...
— Нет, — решительно приказал он самому себе. — Мы — люди. Я не дам нам стать животными. По крайней мере, пока мы живы.
РЭН ПОСЛЕДНИМ покинул ущелье, через которое прошло его племя. Дожидаясь его, задыхаясь и пребывая в неуверенности, они столпились в устье ущелья. Дагон отплыл чуть подальше, кидая на лежащий перед ним город проницательные, быстрые взгляды. Он сразу понял, что это отличное убежище.
Там во много рядов стояли высокие каменные башни, прикрытые вуалями водорослей. Каньоны между строениями были слишком узкими для Разрушителя. И в конструкции башен было нечто, что слегка запутывало их, когда добыча пряталась среди зданий. Рэн без особой уверенности приписывал это серебристому блеску металла, все еще ярко сиявшего, если очистить его от мха.
Прежде город был безопасен, прежде, когда Разрушители пересекали путь клана и выпускали сверкающую разрушительную силу на свою добычу, любой человек, благодаря ловкости или скорости добравшись до города, оказывался в безопасности.
Племена знали, что существуют города, знали смутно, участками памяти, в которых хранятся воспоминания предыдущих поколений о том, что где-то были города, построенные людьми. Как или когда — никто не спрашивал. Даже до Рэна не дошло, что эти города, вероятно, воздвигли на сухой земле, которая потом оказалась под водой. Достаточно было знать, что эти города вообще предоставляли убежища морским кланам, когда те нуждались в нем.
Проницательные глаза Дагона засияли, одобряя место, куда привел их Рэн. Поблизости был разрушенный купол, который притягивал взгляд, во-первых, из-за своих размеров, а во-вторых, потому, что вся серебристая фигура Дагона судорожно задергалась, как только он увидел купол. Это строение являлось не очень хорошим укрытием, в нем не осталось металла, и оно слишком бросалось в глаза. У Рэна на уме было другое убежище, но Дагон не дал ему времени направить клан туда.
— Бежим! — послал Дагон команду всему племени, не контролируя то, что вкладывает в свои мысли, и едва ли осознав, что вообще отдал команду.
Это был просто озвученный инстинкт.
— Бежим к куполу! Укроемся там, пока будем отдыхать. Все — за мной!
Общий импульс, понуждающий клан к бегу, уже достиг высокочастотного, истерического писка, на который они ответили мгновенно, и не задумываясь, как и сам Дагон. Все скользкие, блестящие тела тут же развернулись и приготовились нестись к призывно выглядящему куполу.
Затем рассудок — то, что от него осталось — прервал порыв, и несколько членов племени остановились, задрожав от нерешительности, вспомнив, что, вообще-то, это Рэн командует ими, а не Дагон. Тем не менее, Дагон говорил так властно, зовя их в очевидное убежище, указывая на очевидную нужду... Большинство из них помчалось за Дагоном.
Рэн оживил уставшие мышцы и понесся через племя, разбегающееся во всех направлениях, нарушив строй, еще не успев его сформировать. Затем Рэн оказался перед ними, развернувшись в воде так резко, что его мех на секунду взъерошился.
— Нет! Нет! Не туда! Вы знаете, где наше укрытие! Я ваш вождь, а не Дагон, — закричал он так властно, как только мог. — Купол слишком открыт, чтобы быть безопасным, направляйтесь к башне!
Слепая паника сделала тех, кто стоял впереди, глухими к приказам Рэна. Именно они первые ответили на призыв Дагона, что показало степень их истерии. Сейчас они могли услышать и понять только одно.
Рэн рванулся к ближайшему и ударил его в бок, второго хлестнул по лицу, а третьего толкнул плечом. Его мысли ревели в их головах, звеня от авторитета.
— Направляйтесь к башне! Слышите! Направляйтесь к башне!
Разобщенная толпа остановилась, поколебалась и собралась вокруг передней группы, бег которой с трудом прервал Рэн. Через секунду-другую Рэн и Дагон оказались в центре полуистерического круга соплеменников, шевелящегося кольца, яростно переминающегося у внешнего края, пока все глаза смотрели за тем, что происходит в середине толпы, где Рэн подскочил к Дагону.
Дагон тяжело развернулся в воде, и позволил своей коже растянуться, немного увеличив объем тела. Гнев залил краской его лицо везде, где через мех было видно человеческую кожу, а верхняя губа поднялась, обнажив внушительные клыки.
СЕЙЧАС было не время для драки, Дагон должен был это знать. Даже крошечная капелька крови практически наверняка привлечет акул-убийц и, с той же вероятностью, самих Разрушителей. Но спорить тоже было некогда.
Рэн натянул верхнюю губу и позволил острым клыкам сверкнуть. Он не говорил с Дагоном напрямую.
— Вы знаете, где находится наше убежище, — сказал он племени, выпустив мысль старым, кружным путем, чтобы охватить всю толпу. — Следуйте за мной.
Мысль Рэна была приказом, опережающим его самого, открывая проход черед колеблющееся кольцо соплеменников. Наступила секунда, когда оскал Дагона стал вызовом на бой, на который нельзя было не обратить внимание.
Но драка так и не началась.
На дне моря появилась огромная тень. Когда ее край дошел до напряженного сборища морских людей, пристально наблюдавших за ней, их мысли смешал беспорядочный страх. Все серебристые существа одновременно задрожали и взглянули вверх.
Высоко над головой, искаженный толщей воды и висящий сразу под поверхностью моря, медленно плыл рыщущий Разрушитель, таща за собой по песку овальную тень.
Тень остановилась прямо над краем скалы, где стоял клан. Никто не шевелился и не говорил, никто даже не думал.
Затем медленно, очень медленно Разрушитель начал опускаться глубже. Он не знал, есть ли на дне люди. Металл подводного города сбивал его с толку. Но в сложный организм Разрушителя были встроены органы чувств, говорившие ему, что где-то в мерцающей глубине могла прятаться добыча...
Рэн испустил тихий, пробный мысленный шепот, затрагивающий все разумы одновременно.
— Спокойно, — сказал он. — Он может пройти мимо. Ждите моего сигнала. Это будет слово «рассеяться».
Рэн произнес его очень, очень тихо, опасаясь, что даже такой громкости хватит, чтобы панически настроенные соплеменники могли обратить в бегство всю толпу.
Клан содрогнулся единой мыслью, мгновенным ответом всех членов племени, соглашающихся, как один. Даже Дагон присоединился. А Разрушитель все опускался и опускался, его тень на песчаной улице выросла до гигантских размеров, поглотив трепещущие водоросли и связывающиеся и развязывающиеся узоры, отбрасываемые с далекой поверхности воды солнечными бликами.
Мысли колебались и путались вместе с этими движениями в разуме Рэна, пока он напряженно ждал, прикидывая возможные углы атаки, до последнего откладывая мгновение взрыва скорости, который разбросает большую часть племени и практически наверняка оставит пару самых нерасторопных в качестве жертв Разрушителю, пока остальные будут искать укрытия.
Мысли Рэна были холодные и безрадостные, как вода. Частью разума он выявлял самых медленных и слабых, кого придется оставить позади, чтобы была надежда спасти остальных. Выбор был не из легких, но Рэну пришлось сделать его.
Другая часть сознания отчаянно пыталась услышать хоть малейший шепот других кланов, близко или далеко в холодном, зеленом, гладком мире вокруг. Ничего. Ни одной мысли человеческого существа во всех огромных просторах океана. Только слабый лязг вдалеке, отзвуки его собственных мыслей, резко бьющихся о рыщущего Разрушителя. Далеко и близко — ужасно, смертельно близко — Рэн чувствовал приближающегося врага. И по всем признакам, доступным человеку, этот клан являлся единственным выжившим кланом морских людей.
Это хорошее убежище, успокаивал себя Рэн, глядя на гигантскую тень, проплывающую по улицам, скользящую по углам зданий, растущую, как огромное грозовое облако над ними. Мы можем прятаться тут, и они никогда не найдут нас, пока мы сами не захотим этого. Но что если это последнее пристанище тоже подведет — что тогда? Что тогда!
Через воду, из глубокой, глубокой бездны, где не было ни одного человека, величественно прошла длинная «Мысль» моря, больше похожая на медленный удар сердца, один второй, третий — и на этом все.
Огромный темный корпус Разрушителя висел над ними, как левиафан. Рэн затаил дыхание, приготовившись произнести команду к бегу, но придержал ее, ждал, наблюдал. Вода между замершими от ужаса людьми и зависшей над ними машиной колебалась, и опасность стала казаться иллюзорной, тенью, которую волны могли рассеять. Но это была не тень, от нее не существовало никакого спасения, кроме бегства.
3
ЧУЖИЕ, создав эти машины и отправив их в глубины океана, чтобы те охотились на людей, нарушили один из древнейших законов мироздания — закон равновесия. На Земле у всех существ есть свой противник. Но в море и над водой нет никого, кто мог бы на равных сражаться с железными Разрушителями. Казалось, это являлось доказательством, если оно, вообще, было нужно, что Чужие прибыли с другой планеты, свергнув человека с трона.