им ужином накормила его Мэри. Однако, он обычно останавливался на втором или третьем… Потом он подумал, как хорошо, что они поймали этого парня. Это, наконец-то, решит транспортную проблему. И кроме того, все придет в нормальное русло, он займет свой обычный пост, и будет посещать заведение Сэма раза два-три в день. И наконец-то, уберутся эти бобики из полиции штата. Он их ненавидел. Настоящие болваны! Дай бог, чтобы ему больше не понадобилось бы их приглашать. Сукины дети…
Несколько завсегдатаев пригласили Джона сделать ставку вместе с ними. Он согласился. Но прежде умял еще один гамбургер.
— Что новенького? — спросил их Полдаски, дожевывая бифштекс.
— Боже! Тебе разве не хватает новостей? — со смехом ответил Вен Райан.
Они все дружно рассмеялись. Шеф полиции рассмеялся со всеми вместе. Он сделал первый удар и разметал шары. Два из них попали в лузы. Он изготовился для второго удара, а Бен взял шары из луз.
— Как получится на этот раз? — спросил Полдаски, прицеливаясь.
— А-а… не знаю.
Полдаски нанес удар, шары на этот раз прошли мимо.
— Штрафное касание, — сказал Бен, приготовившись к удару своим кием.
— Черт побери, — сказал Полдаски. — Этот негр сбил мне прицел.
Они рассмеялись. Все они ценили хорошую шутку.
— Расскажи, как тебе удалось поймать его, Джон… — попросил Джо.
— Он, видимо, напустил со страху в штаны? — спросил Бен.
Они рассмеялись еще раз. На этот раз Полдаски не присоединился к общему веселью. Он с трудом выдавил на лице улыбку.
— Какого он цвета, Джон? Кроме шуток… красный, как вишня?
Снова раздался продолжительный смех.
— Раскаленно-красный, как вишня, — наконец, сказал Полдаски.
— Именно за его кончик ты его и схватил, Джон? — спросил Рей Шаддок.
Это замечание вызвало взрыв смеха.
— Ну и чертовы же вы дети! — добродушно пробурчал Полдаски.
— Как жена? — поинтересовался Бен.
— Чешет задницу.
— Ты знаешь, а некоторые из этих черных ребят, которые пришли в нашу школу — совсем неплохие парни, — заметил Джо.
— Бог мой… ты неплохо положил шар, а? — сказал шеф полиции.
— Да, черт побери, повезло мне! — сказал Джо. Снова все рассмеялись.
— Он уложит кого угодно, — заметил Рой.
— А они неплохие ребята!
Джо промахнулся па этот раз, и все рассмеялись. Шеф полиции весело проводил здесь свободное время. Именно здесь он чувствовал себя в своей тарелке. Он пробудет здесь до закрытия, решил Джон. А затем заглянет в заведение Сельмо, где пропустит несколько рюмок виски И отведает вкусное блюдо итальянской кухни. Да. Его рот заполнился слюной в предвкушении этого. Кто еще так хорошо готовит, как жена Сельмо? Он знал, никто… Если только что-нибудь не случится. Что еще может произойти? Он знал, что все будет в порядке, и ничто не сможет помешать ему наведать бар Сельмо. Взрыв смеха донесся до его ушей с соседнего столика. Он ухмыльнулся, превосходно чувствуя себя в этой компании…
50
Придя домой, Тигр обнял и крепко поцеловал Луби Лу, поужинал со своей единственной и неповторимой женщиной, со своей супругой. Это было, как всегда, прекрасно. Она чудесно готовила. Затем, откушав очень вкусной еды и немного поговорив с женой, обсудив с ней все события прошедшего дня, включая, конечно, и Джима Грина, еще раз крепко обняв и поцеловав любимую Луби Лу — он никогда не сможет нацеловаться с нею — Тигр поднялся наверх, чтобы помочь Джейн сделать домашние задания. Он часто помогал ей в этом. Ей нужно было заучить множество имен и дат по ее любимому школьному предмету — истории, она хотела дойти в ней до самой сути, и она ожидала, что отец поможет ей освоить все это досконально. Он любил помогать ей в приготовлении уроков. С таким прелестным ребенком это — одно удовольствие. Невозможно предугадать, что она выкинет в следующий момент. Она придумывала такое, что он просто падал от смеха. Ему не часто приходилось бывать с ней во время школьного года, особенно, во время футбольного сезона, и он всегда был рад провести с ней свободный часок-часок-другойЕе приятное личико напоминало Луби Лу, хотя, сказать по правде, глаза у нее отцовские, и они, конечно, прелестны. Он без ума от своей маленькой девочки, он любил и баловал ее, рискуя испортить ее своим повышенным вниманием к ней, к ее капризам, он знал об этом и не хотел этого.
— Ив какой же день Конституция была подписана? — спросил он, глядя на свою любимую доченьку.
Она встряхивала длинными светлыми волосами — что за прелесть эта девочка! — и надувала губки.
— В среду? — говорила она.
— Просто назови дату подписания, — уточнял Тигр.
— А ты с мамой ходил на свидания? Ну, что вы скажете, почему это вдруг она задает такой непонятный вопрос? Что за шалости?
— Отвечай же. А-а-а? Папочка… — просила она.
— Спроси у мамы.
— Ты хотел сказать, у матери, не так ли?
Недавно она пришла к выводу, что лучше всего она должна обращаться к матери именно так. Она уже выросла, сказала она. Тигр ничего не имел против. Он понимал маленьких девочек. Он только усмехнулся. Она действительно прелестное создание. Она так любила своего папочку.
— Именно так я и хотел сказать, — ответил он.
— Так почему же ты не сказал это сразу? — спросила она. — Знаешь, что мы сегодня делали в школе? Хочешь знать? — спросила она также.
— И что же вы делали? — спросил он, зная, что должен задать ей этот вопрос.
— Я не собираюсь рассказывать тебе, — сказала она.
— Это было что-то плохое?
— О, нет… я бы рассказала тебе, если это было плохим!
— Если бы было плохим, — мягко поправил ее Тигр.
— Разве нужно так говорить, папа? Я никогда не могу понять этого…
Вот такая она была всегда, снова принялась подшучивать над ним.
— Я никак не могу дождаться того дня, когда буду ходить в среднюю школу, папочка.
Он ей улыбнулся. Это было бы великолепно!
— Я буду ходить па твои занятия, папа?
— Думаю, да.
— На какие, папа? О, скажи же, на какие? Ты будешь ставить мне только отличные отметки, правда ведь? — Она была взволнована.
Он видел ее теплое личико, порозовевшее от волнения. Ее щечки порозовели, похорошели. Она по-своему уже очень женственна. Вылитая мать, хотя обычно на ночь она одевала ночную сорочку, сейчас на ней пижама, под которой угадывалось ее горячее тельце. Он нежно улыбнулся ей.
— Разве я тебе не говорил раньше, что ты должна будешь много поработать, чтобы заслужить отличную оценку.
— О, а я уже забыла… Папочка, расскажи мне еще раз!
Он еще раз напомнил о своих требованиях ко всем ученикам, без исключения, даже к родной дочери.
— Надеюсь, я буду выполнять все, что ты задашь на дом.
— Я тоже так думаю.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Как у тебя прошла тренировка, папа?
— Очень хорошо.
И это было правдой…
— Я хочу стать предводительницей болельщиков твоей команды, внезапно сказала она с сияющими глазами. — Я очень хочу быть ею, когда поступлю в среднюю школу!
Он снова улыбнулся.
— Если очень постараешься, я уверен, ты ею станешь.
Он был уверен, на самом деле, что из нее обязательно получится очень хорошая предводительница болельщиков.
— А иногда мне хочется быть марджоретткой, — призналась она, слегка нахмурясь и продолжая глядеть на него.
— Ну ничего, у тебя еще есть время выбрать, кем тебе быть, — успокоил он.
— А что случилось с Джилл Фэабанн, папа? — спросила она.
Он вздохнул и сказал;
— Она умерла.
Он всегда говорил ей только правду.
— Ее убили, правда, папа? — спросила малышка.
Он снова вздохнул, подумав, что, вероятно, Луби Лу уже объяснила дочери все эти грустные и неприятные вещи.
— Так говорят, — тем не менее ответил он.
— Это так страшно, так ужасно, правда же, папа?
— Да, — ответил он.
— Я надеюсь, что меня никто не посмеет убить. — Она на самом деле боялась этого.
— Мы все надеемся на это.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, то, что никто из нас не хочет, чтобы его убивали, моя маленькая.
— Я это знаю.
Он ей улыбнулся, и она упала в его объятия. Он нежно прижал ее к себе. Ее тело было таким хорошим, теплым и юным. Ему стало хорошо. Она свернулась калачиком у него на коленях. Ей очень нравилось сидеть у него на коленях. Она уже повзрослела. У нее будет хорошенькая фигурка. Он приласкал ее и нежно поцеловал. Она ответила ему на поцелуй. Он любил ее до безумия.
— Я очень тебя люблю, — сказала она, снова вспыхивая румянцем.
— Ну, а как насчет тех дат? — спросил он, целуя ее хорошенький носик.
Она наморщила свой носик.
— О, папочка! Ты все испортил…
Он усмехнулся, снял дочь с колен, слегка шлепнув ее по попке. У нее впереди еще вся жизнь.
— А ну-ка давай учиться! — сказал он, снова беря в руки ее учебники.
Она села на постели, подтянула колени, положив на них руки. Ее прелестное личико повернулось к нему. Она приготовилась отвечать на вопросы…
Позанимавшись с Дженни, Тигр уложил ее спать и спустился вниз к Луби Лу. Он нашел ее вместе с их кошкой Шебой на кухне. Он поиграл несколько минут с кошкой, этой маленькой оранжево-рыжей прелестью, которой едва исполнилось десять месяцев. Потом помог Луби Лу помыть тарелки. Собственно говоря, мыла посуду она, а он вытирал ножи, вилки, ложки и другую мелочь и рассовывал все это по кухонным шкафам. Как-то он предложил ей приобрести моечную машину, но она отказалась. Вот такая у нее странность. Он любил ради нее вытирать все эти кухонные принадлежности. Они поговорили о том, о сем. Затем он перешел в гостиную и уселся там в одном из удобных кресел. На самом деле, это была небольшая софа, как раз достаточная для них двоих. Это было их излюбленное место. У Тигра была очень уютная, со вкусом обставленная гостиная, конечно, оформляла ее Луби Лу. Он только что включил телевизор, когда она вошла и села рядом с ним. Они взялись за руки. Она несколько раз поцеловала его в губы, и он понял, что у нее хорошее настроение. Она была приятная и теплая. Как он любил ее. Она уютно устроилась рядом с ним, тесно прислонившись к его плечу. Они стали смотреть телевизор. Свое любимое шоу о Люси. Эта девушка действительно была большая шутница, она заставляла их смеяться до упаду. Им также нравился Куинси Мейхау. И еще Джек Бенни, но Люси была вне всякой конкуренции.