Я оборачиваюсь к Бьянке.
– Дядя, – повторяю я. – Ты слышишь? Сегодня – мой лучший день!
Мария
57
Я сижу возле окна в кафе напротив и гляжу на отель. Несмотря на то, что они довольно далеко от меня, мне хорошо видно, как Ясмин с Винсентом обнимаются в фойе.
Они долго не отпускают друг друга.
За спиной Ясмин маячит хрупкая девушка с длинными черными волосами. Должно быть, это она – Самира – девочка, которая могла бы стать моей бонусной внучкой, распорядись жизнь иначе.
От этой мысли у меня свербит в груди, и от окна приходится отвернуться. Я разглядываю посетителей кафе. Они сидят за маленькими круглыми столиками, невозмутимо пережевывают выпечку и пьют латте – старые тетки, влюбленная парочка, которая смотрит лишь друг на друга, мамаша с детской коляской, при взгляде на которую у меня возникает мысль о беличьем колесе.
В кармане вибрирует мобильник. Бросив взгляд на экран, я вижу сообщение.
Как все прошло?
Пишу, что все прошло идеально, а я теперь прячусь в кафе. Немного сомневаюсь, но все же добавляю эмодзи сердечка.
Он отвечает мгновенно:
Однажды, и очень скоро, тебе придется с ней встретиться.
Пробежав глазами сообщение, я убираю мобильник обратно в карман. Всему свое время.
Через неделю мне предстоит свидетельствовать против Тома.
Мое собственное преступление – укрывательство преступника – уже много лет неподсудно, вышел срок давности. С нравственной точки зрения моя вина, разумеется, складывается из множества составных частей – несправедливых суждений, лжи и дурных поступков, которые невозможно квалифицировать с точки зрения закона.
В суд я собираюсь идти с гордо поднятой головой. Я расскажу правду, не скрывая и не искажая ничего. Я делаю это не ради себя. Это все ради Самира, ради Паолы Варгас и Николь Боргмарк, которую только недавно выписали из больницы.
Открыв сумочку, я извлекаю оттуда выцветшее фото, которое Винсент прикрепил к себе на стену. Разглядываю лицо улыбающейся во весь рот малышки.
Быть может, я уже видела это фото, не понимая, кто эта девочка?
Вероятно, так и было.
Я переворачиваю фотографию и еще раз перечитываю подпись, сделанную затейливым почерком.
Marcela, Junio 1998[30]
Мои мысли возвращаются к Паоле Варгас, женщине, которой Ясмин, вне всяких сомнений, обязана жизнью. Декабрьским вечером двадцать лет назад она спасла Ясмин от смерти.
Я думаю обо всех ниточках, которые соединяют меня с Паолой. Они протянуты сквозь пространство и время, как паутина, в которой все мы застряли на долгие годы, скованные и неспособные двигаться вперед.
Как много жизней оборвалось или было разрушено, сколько людей пострадало.
Вчера вечером ко мне заходил Казимир. Глаза опухшие, взгляд потерянный.
Он рассказал, что все эти годы считал себя виновным в исчезновении Паолы. А когда полиция объявила, что найдено ее тело, Казимир сразу решил, что она покончила с собой. Очевидно, он пытался ее соблазнить. Хотя, наверное, соблазнить – не совсем подходящее в той ситуации слово. Если я истолковала его исповедь верно, то Паола не поощряла его поползновений – Казимир все время пытался ее потискать, но она раз за разом давала ему понять, что в таких отношениях не заинтересована.
Кроме того, Казимир лишь пассивно наблюдал, когда Амели обвинила Паолу в пропаже украшений, хотя знал, что их взял Харольд, чтобы расплатиться со своими долгами.
Мне показалось, что ему стыдно. И поделом, конечно. Ей было совсем не просто – бедной женщине без официального трудоустройства – противостоять приставаниям сына своих работодателей. А уж быть несправедливо обвиненной в воровстве, должно быть, и вовсе ужасно.
Родителям Паолы, по всей видимости, очень сложно принять тот факт, что за смерть их дочери Тома не станут привлекать к ответственности. У совершенных им преступлений – причинения смерти по неосторожности и последующего самоуправства над телом Паолы – вышел срок давности. А вот убийство Самира прокурор квалифицирует как тяжкое преступление, не имеющее срока давности. Так что теперь Тому предъявлено обвинение в убийстве Самира и нанесении телесных повреждений своей жене. Родители Паолы собираются прилететь на суд. Они желают взглянуть в глаза человеку, лишившему жизни их дочь. Откровенно говоря, такую поездку они себе позволить не могут, но ее решила оплатить Амели де Вег. Любопытно, стыдно ли ей за то, что она не понимала, да и не переживала о том, что могло случиться с Паолой.
Глядя на улыбающуюся малышку, я мысленно напоминаю себе, что должна буду передать фото внучки родителям Паолы. Потом я убираю фотографию обратно в сумку, аккуратно уложив ее во внутренний карман, рядом с кредиткой, и вынимаю маленький пакетик, поместившийся прямо за ежедневником. Я поворачиваюсь к окну, заставляя сережку в виде дельфина сверкнуть в лучах солнца.
Гуннар прав.
Однажды, и очень скоро, я снова увижусь с Ясмин.
Мы вместе спустимся к морю, сядем на один из нагретых солнцем валунов и будем разговаривать, пока солнце не скроется за горизонтом, а слова не иссякнут. Она получит назад свою сережку, а я расскажу ей все, что знаю. Я буду честна, как в суде, только там – перед лицом моря, как единственного свидетеля – я буду говорить правду ради себя. Потому что мне отчаянно необходимо завершение этой истории.
Примирение сторон, если такое возможно.
Однако я не тешу себя наивными надеждами и не мечтаю о том, чтобы мы снова стали семьей. Мы с Ясмин никогда не станем близкими людьми. Никогда не станем вместе праздновать Рождество, звонить друг другу на день рождения или вместе ездить в отпуск – слишком много взаимной лжи, слишком велика боль, которую мы причинили друг другу. Пропасть, которая разверзлась между нами двадцать лет назад, никуда не делась и разделила нас навсегда.
Потому что даже время лечит не все раны.
Мне на ум приходят слова, сказанные Самиром в ночь после нашей свадьбы, когда мы сидели на пляже и ждали рассвета:
Счастье мимолетно. Как шведский лето. Возникать из ниоткуда и так же быстро, без предупреждения, исчезать.
Автор благодарит
Хочу выразить огромную благодарность всем, кто принимал участие и внес вклад в работу над романом «Все лгут», и в первую очередь – моему редактору Катарине Энмарк Лундквист, а также моему издателю – Саре Нюстрем из Wahlström & Widstrand, моему агенту Кристин Эдхалль и ее коллегам по Ahlander Agency. Кроме того, мне хочется поблагодарить Осу Турлеф, которая консультировала меня в полицейских вопросах, Анну Строт, которая бескорыстно делилась со мной знаниями в области юриспруденции, Мартину Нильссон, которая терпеливо отвечала на мои вопросы в области ДНК-анализа, Мартина Ксатлоса, который осветил для меня некоторые вопросы судебной медицины, а также Бенгта Хеннингса, который рассказал о жизни с ребенком с синдромом Дауна. Наконец, я хочу поблагодарить членов своей семьи и друзей за понимание и слова поддержки во время работы над книгой. Без ваших любви и терпения никакой книги бы не было!