Хотя это, конечно, не самый главный вопрос.
Возможно, ему пора специализироваться. Большинство коллекционеров так и поступают. Галактика слишком велика, чтобы собрать все галактические марки. Даже два тысячелетия назад, когда коллекционерам приходилось беспокоиться только о земных марках, их печатали так много, что филателисты придумали специализацию.
Однако на чем же все-таки специализироваться, если сознательно хочешь ограничить свои интересы? Может быть, на марках с одной какой-то планеты или звездной системы? Может, на планетах за пределами определенного радиуса, скажем в пятьсот светолет? Или на конвертах? Например, было бы очень интересно составить коллекцию конвертов с гашениями и почтовыми отметками, демонстрирующую различия и тонкости почтового сообщения в глубине космоса, среди далеких звезд.
Но в том-то и дело, что тут все интересно. Можно потратить три жизни, но так и не добраться до конца.
Хотя за двадцать лет можно, если постараться, собрать огромное количество материала. А уж он-то старался! Он отдавал коллекционированию всего себя и наслаждался каждой минутой, проведенной с марками. В некоторых областях, не без гордости подумал Паккер, ему удалось стать своего рода экспертом. Время от времени он писал статьи для филателистических журналов, и едва ли не каждую неделю кто-нибудь из знаменитейших коллекционеров обращался к нему за помощью или просто заходил поболтать.
Марки, чего уж там говорить, способны доставить огромное наслаждение, признавал Паккер, словно извиняясь. Огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие.
Но само собирание материала — лишь часть коллекционирования, своего рода начальная стадия. Гораздо важнее были контакты. И без них просто не обойтись, особенно без контактов в дальних пределах Галактики. Если вы не хотите полагаться на жуликоватых дельцов в филателистических магазинах, которые предлагают лишь то, что легко достать, контакты просто необходимы. Контакты с другими коллекционерами, которые желают обмениваться марками, контакты с одинокими людьми на одиноких форпостах и на самом краю Галактики, где, скорее всего, и можно найти редкий, экзотический материал, с людьми, которые готовы отыскать его, сохранить и переслать вам за вполне приемлемую цену, или с какими-нибудь богом забытыми организациями, что приторговывали наборами различных марок в попытках хоть немного пополнить свой скудный бюджет.
В системе Енотовой Шкуры, например, жил человек, которому в обмен на его марки нужны были лишь последние музыкальные записи с Земли. А один бесстрашный миссионер на пустынном Агустроне собирал пустые жестянки из-под табака и бутылки, которые по какой-то причине ценились на этой безумной планете очень высоко. Но среди многих других — землян и инопланетян — самым важным для Паккера корреспондентом всегда был ПугАльНаш.
Паккер перекатил размокший и почти уже лишенный вкуса листок на языке, с наслаждением всасывая последние капли божественного нектара.
Если бы кому-нибудь удалось раздобыть крупную партию этих листьев, подумалось ему, человек мог бы сказочно разбогатеть. Расфасовать их в маленькие пакетики наподобие жевательной резинки, и здесь, на Земле, листья будут разлетаться, как горячие пирожки. Он как-то пытался поднять этот вопрос в переписке с ПугАльНашем, но только запутал беднягу-унукийца, который почему-то просто не видел смысла в коммерческих операциях, выходивших за рамки личных потребностей самих участников обмена.
Позвонили в дверь, и Паккер пошел открывать.
Оказалось, это Тони Кампер.
— Привет, дядя Клайд, — беззаботно произнес он.
Паккер неохотно открыл дверь пошире.
— Ладно, заходи уж, раз пришел.
Тони шагнул через порог, сдвинул шляпу на затылок и окинул квартиру оценивающим взглядом.
— Честное слово, дядюшка, тебе нужно взять как-нибудь и выкинуть весь этот хлам. Просто не представляю, как ты тут живешь.
— Нормально живу, — осадил его Паккер. — Но может быть, я при случае разберу здесь немного.
— Хотелось бы верить.
— Мальчик мой, — горделиво произнес Паккер, — думаю, я без всякого преувеличения могу сказать, что у меня одна из лучших коллекций галактических марок на Земле. Когда-нибудь я помещу их все в альбомы…
— Этого никогда не произойдет, дядюшка, ты просто будешь складывать их в кучи, как и раньше. Твоя коллекция растет так быстро, что ты не успеваешь сортировать даже новые поступления.
Он пнул носком ботинка стоящую у стола коробку.
— Вот, например. Опять новая посылка?
— Только что пришла, — признал Паккер. — И пока я не выяснял, откуда она.
— Отлично! — сказал Тони. — Что ж, развлекайся. Ты еще всех нас переживешь.
— И переживу! — запальчиво ответил Паккер. — Однако зачем ты все-таки пришел?
— Да ни за чем, дядюшка. Просто заскочил проведать и напомнить, что выходной ты обещал провести у нас. Энн настояла, чтобы я непременно зашел и напомнил. Дети всю неделю дни считали…
— Я помню, — соврал Паккер, поскольку напрочь забыл о данном обещании.
— Я могу заехать за тобой. Скажем, в три пополудни?
— Нет, Тони. Спасибо. Не беспокойся. Я вызову стратотакси. В три будет очень рано, а у меня еще полно дел.
— Надо думать, — сказал Тони и двинулся к выходу, потом добавил с порога: — Не забудь!
— Разумеется, не забуду, — резко ответил Паккер.
— Энн обидится, если ты не приедешь. Она запланировала на вечер все твои любимые блюда.
Паккер проворчал что-то в ответ.
— Ужин в семь, — напомнил Тони жизнерадостно.
— Хорошо, Тони. Я приеду.
— Ладно, дядюшка, до вечера.
«Молокосос, — подумал Паккер. — Опять неизвестно что затеял, наверно. Всю жизнь проворачивает какие-то делишки, а толку никакого. Еле на жизнь хватает…»
Он вернулся к столу.
«Наверно, думает, что получит в наследство мои деньги. Хоть там и не бог весть сколько… Что же, пусть думает. Я, пока не потрачу все до последнего цента, помирать не собираюсь».
Паккер сел за стол, взял один из конвертов, вскрыл его перочинным ножом и высыпал содержимое на маленький расчищенный в середине стола пятачок. Затем включил лампу, пододвинул плафон ближе и склонился над марками.
Очень даже неплохая подборка, оценил он сразу. Вот, например, марка с ро Близнецов-XII — или это XVI? — отличный образчик современной классики: сколько изящества, сколько фантазии, какая тонкая работа гравера, и сколько здесь чувствуется любви и внимания, бумага высочайшего качества и превосходная печать.
Паккер принялся искать пинцет, но на столе его не оказалось. Он порылся в ящике, содержимое которого и без того напоминало разоренное крысиное гнездо, но тоже безрезультатно. Тогда он опустился на колени и поискал под столом.
Пинцета нигде не было.
Отдуваясь, он забрался обратно в кресло. Настроение было испорчено.
«Куда они вечно деваются? — подумал он сердито. — Наверно, уже двенадцатый пинцет… Черт бы их побрал, никогда не помню, куда в последний раз положил…»
В дверь снова позвонили.
— Войдите! — в сердцах крикнул Паккер.
Вошел небольшого роста человек, чем-то похожий на мышь, мягко прикрыл за собой дверь и остановился у порога, нервно теребя в руках шляпу.
— Прошу прощения… Мистер Паккер?
— Ну разумеется, это я, — нетерпеливо произнес Паккер. — Кого еще вы ожидали тут увидеть?
— Э-э-э… сэр… — Незнакомец сделал несколько шажков и остановился. — Меня зовут Джейсон Пикеринг. Возможно, вы обо мне слышали…
— Пикеринг? — Паккер на мгновение задумался. — Пикеринг? О, конечно же, я слышал о вас! Вы собираете систему Полярной звезды.
— Верно, — признал Пикеринг чуть жеманно. — Я весьма польщен, что вы…
— Напротив, — перебил его Паккер, поднимаясь и протягивая гостю руку. — Это большая честь для меня!
Он наклонился и скинул со стула два кляссера и три обувные коробки. Одна из них опрокинулась, и на пол посыпались марки.
— Прошу вас, садитесь, мистер Пикеринг, — галантно предложил Паккер.
Гость несколько ошарашенно присел на край стула.
— Боже, — произнес он, окидывая взглядом царивший в квартире беспорядок, — у вас тут огромное количество материала. Но вы, без сомнения, всегда можете отыскать то, что вам нужно…
— Чаще всего нет, — ответил Паккер, опускаясь в кресло. — Я по большей части даже не знаю, что у меня есть.
Пикеринг хихикнул.
— Тогда, сэр, вас ждет в будущем множество замечательных сюрпризов.
— Едва ли. Я никогда ничему не удивляюсь, — заносчиво произнес Паккер.
— Однако к делу. Я бы не хотел отнимать у вас время попусту. Нет ли у вас, случайно, марки «Поларис-17б» на конверте? Это довольно редкий номер, даже сам по себе, и я ни разу не слышал, чтобы кому-то марка встречалась вместе с конвертом. Однако мне посоветовали обратиться к вам: возможно, у вас есть то, что я ищу…
— Подождите, дайте вспомнить. — Паккер откинулся на спинку кресла и мысленно перелистал страницы каталога. Есть: вспомнил! «Поларис-17б» — маленькая марка, можно даже сказать, крошечная, ярко-голубая с алым пятнышком в нижнем левом углу, а по всему полю — плотный орнамент из тонких завитков. — Да, — сказал он, открывая глаза. — Похоже, у меня есть такая марка. Помнится, много лет назад…
Пикеринг, затаив дыхание, наклонился вперед.
— Вы хотите сказать, что у вас действительно…
— Да, я уверен, она где-то здесь. — Паккер неуверенно обвел рукой сразу полкомнаты.
— Если вы найдете ее, я готов заплатить десять тысяч.
— Насколько я помню, это была полоска из пяти марок. Письмо шло с Полариса-VII на Бетельгейзе-XIII через… Нет, похоже, я уже не вспомню, через какую планету.
— Полоска из пяти марок!!!
— Насколько помню. Но может быть, я и ошибаюсь.
— Пятьдесят тысяч! — выкрикнул Пикеринг, чуть не пуская слюну. — Пятьдесят тысяч, если вы их отыщете!
Паккер зевнул.
— Всего за пятьдесят тысяч, мистер Пикеринг, я даже не стану искать.
— Сто!
— Я подумаю.