— Что это? — встревожился Бентон.
Что-то блеснуло высоко над ними, словно солнечный луч вдруг пустился в безумную пляску. И как только Бентон задал вопрос, он тут же понял, что это было.
— Берегись! — крикнул он Джинго Чарли, натянул поводья, чиркнул шпорами по бокам коня и повернул его кругом.
Там, где только что плясал солнечный луч, громыхнула винтовка, и над склоном холма поднялась струйка дыма. Следом фыркнул еще один ствол.
Бентон пришпорил вороного. Испуганный конь рванулся сквозь кусты — ветки хлестали по его бокам, — соскользнул по крутому склону, а затем с громким топотом снова поскакал вверх.
Старый пастух, ехавший впереди, пустил своего скакуна в бешеный галоп. Сзади слышались частый стук копыт и отрывистый кашель револьверов.
Пули шуршали в листве так близко от Бентона, что он иногда слышал их завывающий шепот.
Джинго Чарли покачнулся в седле и помчался дальше. На его рукаве, чуть выше локтя, проступило ярко-красное пятно.
Бентон бросил быстрый взгляд назад. Всадники с дымящимися стволами рассыпались по зарослям. Пока он доставал револьвер из кобуры, ветка больно ужалила его в лицо. Конь запнулся, но удержался на ногах. Пули жужжали над головой, словно ленивые шмели.
Изогнувшись в седле, Бентон разрядил револьвер, и тот дернулся в его руке. Передний всадник перелетел через голову своего скакуна — клубок из мельтешащих рук и ног. Конь дернулся, испугавшись при виде возникшего прямо перед ним человека, налетел на другого коня, опрокинул его и отправил кувыркаться вниз по склону.
Из груди Бентона вырвался торжествующий крик. Остальные всадники повернули назад. Вороной Бентона перевалил через гребень и поскакал вниз, проделывая передними копытами глубокие борозды в рыхлой земле.
Впереди него Джинго Чарли, уже почти добравшийся до подножия холма, развернул коня в сторону устья каньона. Бентон натянул поводья и направил вороного наперерез Джинго, надеясь догнать его.
На вершине холма прозвучал выстрел.
Бентон оглянулся. Там кружили двое-трое всадников.
«Не решаются подойти ближе после того, что случилось на другом склоне», — радостно подумал Бентон.
Он достиг подножия, отставая теперь от Джинго Чарли всего на несколько ярдов, снова оглянулся и увидел всадников, спускавшихся по склону. «Набрались смелости», — сказал он себе.
Стены каньона сжимались вокруг него, темные и зловещие. Валуны преграждали дорогу тоненькой струйке воды, змеившейся вдоль русла ручья. Берега заросли густым кустарником.
Джинго Чарли спешился и шлепнул по крупу коня своей шляпой. Испуганное животное ускакало прочь по воде.
— Слезай! — крикнул Джинго. — Мы спрячемся и подстережем их.
Бентон спрыгнул на землю, и вороной рванулся вслед за конем Джинго.
— Возьми на себя эту сторону, — сказал Джинго, — а я буду на той.
— Но ты же ранен, — возразил Бентон. — Как ты…
— Целехонек, — ответил Джинго. — Пуля только чиркнула по руке. Ничего серьезного.
Внизу, возле устья каньона, застучали по камням копыта, возбужденно заголосили всадники.
Бентон развернулся и полез сквозь кусты, вверх по каменистому склону, под мрачными стенами каньона.
Он присел на корточки за валуном и положил револьвер на колени. Каньон расстилался внизу, словно подробно нарисованная карта.
Бентон усмехнулся. Вдвоем с Чарли они перекроют весь каньон, так что даже кролик не прошмыгнет незамеченным. А отвесные стены не дадут никому подобраться к ним откуда-нибудь еще. Каждый, кто войдет в каньон, станет для них легкой добычей.
Солнце склонилось над узким желобом каньона, припекая плечи притаившегося за валуном Бентона.
Ему припомнились былые времена. Настороженная тишина, в которой колонна янки шла рысью по дороге, прямо в западню. И он сам, скорчившийся за гребнем холма в ожидании команды, которая пошлет его… и всех остальных… в атаку, прямо под дула извергающих огонь револьверов.
Все повторялось снова, только в другом виде. Теперь это происходило дома, где не было того покоя, о котором он мечтал на ночных бивуаках.
В кустах далеко внизу копыта лошадей безостановочно цокали по камням, наполняя послеполуденный воздух резкими звуками.
«Что-то пошло не так, — сказал себе Бентон. — Кто-то из них мог увидеть, как Элен скакала назад, чтобы предупредить нас, и они устроили нам новую западню. Или это и есть ловушка, которую они приготовили с самого начала. Может быть, они хотели, чтобы старик Мэдокс и Элен их заметили…»
Однако Бентон и сам понимал, что это слишком сложно. Он покачал головой. Парням с «Якоря» было бы проще подстеречь их у развилки.
Минуты пролетали одна за другой, солнце скользило вниз по небосклону.
Бентон беспокойно заерзал за валуном. Всадники все не показывались, не раздалось ни единого звука, который выдал бы их приближение.
— Джинго! — тихо позвал он.
— Чего тебе, малыш?
— Я иду к тебе.
— Хорошо. Только будь начеку.
Бентон осторожно соскользнул по склону, намочил шейный платок в ручье и начал подниматься на другой берег.
— Джинго, ты где?
— Прямо над тобой. Что там у тебя?
— Хочу перевязать тебе руку, — ответил Бентон.
Он юркнул в кусты к старику и закатал ему рукав, обнажив окровавленную руку. Пуля порвала мышцу, но не задела кость. «Не самая тяжелая рана», — заключил Бентон.
— Мы дали им от ворот поворот, малыш, — хихикнул Джинго. — Они приготовили нам западню, а теперь мы приготовили им другую. Ничего у них не вышло.
— А как же наши кони?
— Это глухой каньон, — ответил Джинго. — Никуда они не денутся, если только не отрастят себе крылья.
Ловко и деловито Бентон промыл и перевязал руку Джинго. В последние годы ему не раз приходилось ухаживать за ранами.
— Нам лучше выбираться отсюда, — сказал он.
— Там что-то шевелится, — прошипел Джинго.
Бентон посмотрел туда, куда старик показывал пальцем, и увидел, что кусты колышутся чуть сильнее, чем если бы их ворошил ветер.
Они подождали немного. Кусты опять шевельнулись, захрустели ветки.
— Это Индеец Джо, — прошептал Джинго. — Хочет подкрасться к нам. Из всей банды только он один мог зайти так далеко.
Бентон прищурился и различил темное лицо человека, что крался вдоль другого берега… темное, злобное лицо, которое почти сливалось с листвой… почти, но не совсем.
— Кто займется им? Давай бросим монетку, — тихо предложил Джинго.
Бентон покачал головой:
— Нет, хватит с меня на сегодня. Подстрели его сам.
Внезапно он ощутил спокойствие и уверенность. Снова взялся за старое ремесло. За то, чем занимался последние четыре года. За ремесло убийцы.
Джинго медленно поднял револьвер и с металлическим щелчком взвел курок.
Прогремел выстрел, приглушенный густой листвой, эхо подхватило его и заметалось по каньону, сотрясая высокие каменные стены.
— Уложил! — завопил Джинго. — Уложил… нет, богу душу в рай, только зацепил!
Кустарник словно ожил.
Револьвер Джинго опять изрыгнул дым и пламя.
— Гляди, как он припустил! — прокричал Джинго. — Гляди, как улепетывает этот герой!
Дрожь пробежала по кустам, росшим вдоль берега, отмечая путь Индейца Джо.
— Черт возьми, — горестно пробормотал Джинго. — Должно быть, я совсем состарился. Нужно было отдать его тебе.
Снова наступила тишина, нарушаемая только завываниями ветра высоко в скалах и писком насекомых в пропитанной солнечным светом траве.
Бентон и Джинго посидели в кустах еще немного, осматривая берега ручья. Ни один лист не шевельнулся. Ничего не происходило. Только солнце опускалось все ниже, а тени становились все длиннее.
— Думаю, они отказались от этой затеи, — решил Джинго.
— Пойду разведаю, что там дальше, — сказал Бентон. — А ты пока разыщи лошадей.
Бентон осторожно двинулся вдоль каньона, приглядываясь к каждому изгибу местности, прежде чем сделать следующий шаг. Но нигде не было ни следа всадников с «Якоря» — ни следа, ни звука.
Возле устья каньона он отыскал вытоптанный копытами пятачок, на котором паслись их лошади, и двинулся по тропе, ведущей к холмам.
Что-то белое трепыхалось на ветру, и Бентон подошел ближе.
Это был клочок бумаги, засунутый в щель между двумя камнями.
Бентон раздраженно выдернул его и прочел накорябанное карандашом послание: «На этот раз мы отпускаем тебя, Бентон. Даем сутки, чтобы убраться отсюда. После этого пристрелим тебя, как только увидим».
Когда они въехали во двор, отец Бентона рубил дрова. Увидев сына, он всадил топор в колоду и заковылял к воротам — встречать их. Бентон заметил озабоченность на его лице.
— Я вернулся, — заявил Джинго.
— Рад, что ты опять с нами, — отозвался отец, затем обратился к Бентону: — Кое-кто дожидается тебя в доме, сынок.
— Ступай, — сказал Джинго. — Я отведу коней в стойло.
Бентон спрыгнул с вороного.
— Как мама?
— Немного лучше, — ответил отец. — Она сейчас спит.
Косые лучи солнца пробивались в комнату через окно, оставляя золотистые полосы света на изношенном ковре. Женщина в темном углу поднялась со стула и шагнула на просеку солнечного света.
— Дженни! — воскликнул Бентон. — Дженни…
— Я узнала, что ты вернулся, — сказала она.
Он стоял неподвижно и смотрел на нее, на золотой солнечный нимб вокруг ее головы, на стройную фигуру. Жаль только, что лицо Дженни скрывала тень.
— Тебе что-то нужно? — спросил он и возненавидел себя за эти слова. Он и сам понимал, что нельзя так разговаривать с той, на ком ты собирался жениться. Нельзя так резко, грубо обращаться к женщине, память о которой ты пронес через долгие и кровавые годы войны.
— Я хотела попросить, чтобы ты не ввязывался в неприятности.
— Неприятности? — переспросил он. — Что ты называешь неприятностями?
Она покраснела от возмущения.
— Ты знаешь, что я имею в виду, Нед. Неприятности с «Якорем». Почему бы тебе не уехать? Тебя здесь ничто не держит.