Ол неуклюже слез с водительского сиденья, лицо — усталое, невеселое.
— Что-нибудь продал?
Ол отрицательно покачал головой.
— Дохлый номер. Выращенное на ферме больше не берут. Меня на смех подняли. Показали кукурузные початки вдвое больше моих, и с рядами зерен поровнее, и такие же сочные. А вкус, говорят, даже лучше. — Он отвесил пинка земляному кому, и тот разлетелся пылью. — Нет смысла продолжать, — заявил старик. — Прикончила нас гидропоника.
— Давай попробуем ферму продать, — предложила Марта.
Ол промолчал.
— Ты можешь работать на гидропонной фабрике, — сказала жена. — Гарри устроился туда, ему очень нравится.
Ол помотал головой.
— Или садовником, — продолжала Марта. — Садовник из тебя выйдет отличный. Богачи, что в большие поместья переселились, нанимают работников для ухода за цветами и кустами. Это престижней, чем машинами обходиться.
Ол снова покачал головой.
— С цветочками возиться предлагаешь? — проворчал он. — Тому, кто двадцать с лишним лет выращивал кукурузу?
— Мы бы самолетиком обзавелись, — не унималась Марта. — И водопроводом, и ванной — сколько можно воду на кухне греть для старого корыта?
— Не умею я самолетом управлять, — возразил Ол.
— Научишься, — сказала Марта. — Нынче это просто. Вон, у Андерсонов детки — от горшка два вершка, а носятся на своей машинке где хотят. Правда, один оплошал разок и сверзился, но…
— Я об этом подумаю, — в отчаянии пообещал Ол. — Обязательно.
Он перелез через низкую ограду и пошел в поле. Марта стояла возле автомобиля и провожала мужа взглядом. По ее пыльной щеке сбежала одинокая слезинка.
— Мистер Тейлор вас ждет, — сказала девушка.
Джон Дж. Вебстер опешил.
— Но я же здесь еще ни разу не был. Как он может меня ждать?
— Мистер Тейлор вас ждет, — твердо повторила девушка и кивнула на дверь с табличкой «Бюро перестройки».
— Я работу ищу, — возразил Вебстер. — Мне не нужно перестраиваться. Разве это не Служба распределения Всемирного комитета?
— Совершенно верно, — кивнула секретарша. — Так вы встретитесь с мистером Тейлором?
— Ну, раз вы настаиваете…
Девушка щелкнула рычажком и произнесла в интеркоммуникатор:
— Сэр, пришел мистер Вебстер.
— Пригласите его, — последовал ответ.
Со шляпой в руке Вебстер прошел через дверь.
У сидевшего за столом мужчины были седые волосы и молодое лицо. Он указал на стул.
— Вы ищете работу.
— Да, — сказал Вебстер. — Но…
— Присаживайтесь, — попросил Тейлор. — Вас смущает табличка на двери этого кабинета? Забудьте о ней. Мы не будем заниматься вашей перестройкой.
— Я не могу найти работу, — сообщил Вебстер. — Уже которую неделю ищу — везде отказ. Вот и пришел сюда.
— А ведь не хотели приходить, если честно?
— Если честно, не хотел. Служба распределения… Как-то не очень приятно звучит.
— Возможно, термин неудачен, — улыбнулся Тейлор. — Наводит на мысли о службе трудоустройства из прежних времен. Учреждение, куда обращались люди, отчаянно нуждавшиеся в заработке. И чтобы не брать этих бедняг на государственное содержание, для них старались найти рабочее место.
— Я нуждаюсь вполне отчаянно, — признался Вебстер, — и хотя прийти сюда мне мешала гордость, я все же сделал это — ничего другого не оставалось. Видите ли, я оказался предателем…
— Вы имеете в виду, — перебил его Тейлор, — что сказали правду. Хоть и сознавали, что останетесь без работы. Деловые люди — не только здесь, но и во всем мире — не готовы принять эту правду. Бизнесмен упорно держится за миф, будто город — средоточие торговли. В скором времени он убедится, что город ему вовсе не нужен, что качественное обслуживание и честные цены дают куда больше прибыли, чем агрессивное проталкивание товаров. Вебстер, позвольте спросить, что вас толкнуло на такой поступок?
— Просто я уже был сыт по горло, — ответил Вебстер. — Тошно смотреть, как люди не желают ничего понимать и совершают глупость за глупостью. Тошно смотреть, как они держатся за устаревшие традиции, которые давно пора выбросить на помойку. Тошно смотреть, как Кинг с самодовольством идиота излучает гражданский энтузиазм, когда все катится к черту.
Тейлор кивнул:
— Как полагаете, вы могли бы помочь нам с перестройкой?
Ответом ему был недоуменный взгляд.
— Я о том, — пояснил Тейлор, — чем Всемирный комитет занимается уже который год. Причем настолько тихо и ненавязчиво, что многие люди, прошедшие через наши руки, даже не догадываются об этом.
Всемирный комитет был создан после войны, когда случившиеся перемены привели общество в крайне расстроенное состояние. С появлением промышленной атомной энергетики сотни тысяч людей лишились работы. Их пришлось переобучать на новые профессии, не обязательно связанные с атомом. Гидропоника согнала фермеров с их угодий. Пожалуй, это стало для нас основной проблемой, так как земледельцы умели выращивать урожай и ухаживать за животными, но и только. Большинство из них не желали переучиваться. Этому слою общества, как никакому другому, потеря унаследованных от предков источников средств существования причинила тяжелейшую психологическую травму.
— Многие фермеры до сих пор не устроены, — сообщил Вебстер. — В городе их не меньше сотни — живут в брошенных домах, стреляют кроликов и белок, рыбачат, выращивают овощи, собирают дикие плоды. Приворовывают по мелочи, иногда побираются в деловом центре.
— Вы знаете этих людей? — спросил Тейлор.
— Кое-кого знаю. Один приносит мне белок и кроликов, когда ему нужны деньги на патроны.
— И они не желают устраиваться, верно?
— Категорически, — ответил Вебстер.
— Вы знакомы с Олом Джонсоном? Он держится за свою ферму и ничего там не меняет.
Вебстер кивнул.
— Что случится, если вы попытаетесь его устроить?
— Он меня выгонит взашей, — сказал Вебстер.
— С такими людьми, как Ол и скваттеры, — проговорил Тейлор, — нам сейчас особенно сложно. Почти все общество уже перестроено, шагает в ногу со временем. Кое-кто любит поплакать о прошлом, но это не искренняя печаль — его теперь даже силком не вернешь в прежнюю колею.
Десятилетия назад, когда только зарождалась атомная энергетика, Всемирному комитету предстояло сделать трудный выбор. Прогресс несет миру огромные перемены, и как они должны происходить? Постепенно, чтобы общество успевало приспосабливаться естественным образом? Или со всей возможной быстротой, а комитет постарается смягчить последствия? Было решено, что важнее прогресс, вне зависимости от его воздействия на жизнь общества. Было ли это решение верным? В основном — да, как показало время.
Конечно же, мы отдавали себе отчет, что перестройку нельзя проводить слишком явно. В тех случаях, когда перемещались большие группы работников, не было необходимости соблюдать скрытность. Другое дело — одиночки вроде вашего приятеля Ола. Таким людям нужно помогать, чтобы они нашли себя в новом мире, и желательно, чтобы они даже не догадывались о нашем содействии. Узнав, человек лишится уверенности в себе и чувства собственного достоинства, а ведь человеческое достоинство — краеугольный камень любой цивилизации.
— Мне, разумеется, известно о перестройке промышленности, — сказал Вебстер, — но о том, что это применимо к конкретным личностям, слышу впервые.
— Свою деятельность мы не рекламируем, — объяснил Тейлор. — Работаем практически тайно.
— Но почему вы рассказываете все это мне?
— Потому что хочу привлечь вас в наши ряды. Для начала попросить, чтобы вы помогли Олу. Возможно, после надо будет решить проблему скваттеров.
— Ну, не знаю… — замялся Вебстер.
— Мы не сомневались в том, что рано или поздно вы придете сюда, — сказал Тейлор. — Никакой другой работы вам не найти, об этом позаботился Кинг. Он разослал кляузы по всему миру, и теперь вы в черном списке — ни в Торговых палатах, ни в иных общественных учреждениях с вами не станут даже разговаривать.
— И впрямь тупик, — вздохнул Вебстер.
— Нам бы не хотелось, чтобы вы опустили руки, — сказал Тейлор. — Обдумайте наше предложение и возвращайтесь. Если не по нраву эта работа, подыщем другую, а Кинг нам не указ.
Выйдя из здания, Вебстер увидел на крыльце еще одно ходячее пугало. Леви Льюис с ружьем под мышкой.
— Парни видели, как вы сюда входили, — объяснил Леви. — Вот я и решил дождаться.
— Что случилось? — По отсутствию щербатой ухмылки Вебстер понял: что-то и впрямь случилось.
— Да полицейские, чтоб их! — И Леви брезгливо сплюнул.
— Полицейские? — переспросил Вебстер.
У него упало сердце — теперь он знал, что случилось.
— Ага, — сказал Леви. — Готовятся нас выкурить.
— Значит, муниципалитет в конце концов сдался, — мрачно констатировал Вебстер.
— Я только что был в полицейском управлении, — сообщил Леви. — Говорю им: уймитесь! Говорю им: только попробуйте — в крови умоем! Я везде расставил ребят и приказал стрелять наверняка!
— Леви, нельзя так делать! — резко произнес Вебстер.
— Нельзя? — фыркнул Леви. — Я уже сделал. Нас согнали с ферм, заставили их продать, потому что мы больше не могли с них прокормиться. А теперь гонят дальше. Вот уж дудки! Мы по-любому останемся, не живыми, так мертвыми. Пока хоть один из нас может держать ружье, кварталы не сгорят. — Он подтянул штаны, опять сплюнул и заявил: — И мы теперь все заодно! С нами Дедуся Стивенс!
— Дедуся?!
— Ага, Дедуся. Старик, что в твоем доме живет, — наш генерал, главнокомандующий. Сказал, что помнит с войны кое-какие приемчики, а полиция о них слыхом не слыхивала. Он отправил ребят к Клубу ветеранов, чтобы стащили пушку, а в музее, говорит, для нее найдутся снаряды. Когда подготовимся, отправим полицейским ультиматум: полезете к нам — шарахнем по деловому району.
— Вот что, Леви, можно тебя кое о чем попросить?
— Конечно, мистер Вебстер.
— Войди в это здание и разыщи мистера Тейлора. Добейся встречи с ним. Ска