Карсон хрипло рассмеялся.
— Мне ни за что не уехать из города с такими деньгами.
— Это условие можно включить в сделку, — мягко заметил Куинн.
— Нет, — сказал Карсон. — Десять тысяч — это слишком много за газету. Я мог бы ее продать за десять тысяч — только ее, заметьте. Но я не стану продавать друзей. Не стану продавать себя.
— Вы сорвете большой куш, правильно? — спросил Куинн. — Разве не ради этого вы сюда приехали?
Карсон откинулся на стуле, заложив большие пальцы за жилетку, и посмотрел на Куинна.
— Вряд ли вы или Феннимор способны сообразить, почему я сюда приехал. Вы иначе устроены. Вы не поймете, если я скажу, что увидел в Трейл-Сити маленький коровий городок, который может вырасти в большой город. Да, джентльмены, именно это я и увидел. И вот я здесь, на первом этаже. Я собираюсь расти вместе с городом.
— А вы никогда не задумывались о том, — отметил Куинн, — что можете вообще никогда не вырасти? Что однажды можете просто упасть замертво?
— Все эти ваши скоропалы отвратительно стреляют, — ответил Карсон. — До сих пор всегда промахивались.
— Может быть, раньше они не очень старались?
— Я так понимаю, — сказал Карсон, — что теперь они будут стараться по-настоящему.
Он бросил быстрый взгляд на Делавана. У банкира был смущенный, обеспокоенный вид, он нервно крутил в руках котелок.
— Давайте не будем прятаться по кустам, — предложил Карсон. — Для начала я не знаю, зачем это нужно вам. Насколько я понимаю, Феннимор дает мне десять тысяч, чтобы я перестал донимать его, забыл об избрании Пёрвиса шерифом и убрался из города. Иначе парни с «Перечеркнутого игрека» отправят меня на корм стервятникам.
— Примерно так, — подтвердил Куинн.
— А сами вы, случайно, не жаждете моей крови?
Куинн покачал головой:
— Нет, я не любитель стрельбы.
— Я тоже, — ответил Карсон. — Во всяком случае, не мастер. Но с сегодняшнего дня перестану носить свой револьвер просто для украшения. Буду отстреливаться. Можете пустить такой слух, что-то вроде дружеского предупреждения.
— Парни оценят, — язвительно произнес Куинн.
— А еще можете сказать Феннимору, что его время сочтено. Время вседозволенности и запугивания слабых подошло к концу. Может быть, Феннимор остановит меня. Может быть, он остановит многих. Но он не сможет вечно останавливать всех. Уже близится время, когда он не сможет протаскивать на выборах своего ручного шерифа, не сможет собирать дань со всех деловых людей в городе, не сможет присваивать всю воду в округе.
— Лучше изложите это в передовице, — сказал Куинн.
— Уже изложил, — заверил его Карсон. — Вы разве не читали мою газету?
Куинн повернулся к двери, и Делаван поднялся. Перед тем как надеть шляпу, он повертел ее в руках.
— Вы ведь придете к нам на ужин, да? — спросил он.
— До этого момента я думал, что приду, — ответил Карсон.
— Кэтрин будет вас ждать, — сказал банкир.
Куинн обернулся:
— Приходите, сделайте одолжение, Карсон. Лично мы против вас ничего не имеем, вы же понимаете.
Карсон неторопливо встал со стула.
— Не сомневаюсь. Вы бы не стали расставлять стрелков вдоль дороги, верно?
— Что за странная идея? — удивился Куинн. — Нет, друг мой, когда мы доберемся до вас, это произойдет среди бела дня.
Карсон проводил посетителей до двери и остановился на пороге, глядя им вслед. Те направились через улицу в сторону банка. Из-под их каблуков поднимались фонтанчики пыли, сверкая в косых лучах клонящегося к западу солнца.
По улице легким галопом промчалась лошадь со сгорбившимся всадником. Курица усердно ковырялась в пыли и кудахтала над своим воображаемым потомством. В окнах салуна «Полярная звезда», что стоял прямо напротив редакции, отражалось солнце, окрашивая стекла сверкающим серебром.
«Трейл-Сити, — думал редактор Морган Карсон. — Сегодня это всего лишь скопище жалких лачуг. „Полярная звезда“, банк и приемная шерифа с тюрьмой на заднем дворе. Конюшня и новая лавка с парикмахерской в одном крыле. Приграничный городок, в котором кудахчут куры и шастают собаки, иногда останавливаясь, чтобы отловить блох. Но когда-нибудь он превратится в большой город с вокзалом и водонапорной башней на месте скрипучей ветряной мельницы, город из сияющего стекла и кирпича».
По ступенькам «Полярной звезды» сошел легко и пружинисто крупный мужчина. Рассеянно наблюдавший за ним Карсон узнал одного из наемных работников Феннимора, вероятно посланного в город с каким-нибудь поручением.
Мужчина двинулся поперек улицы, затем остановился. Звуки его спокойного голоса перелетели через узкую полоску пыли:
— Карсон!
— Да, — отозвался Карсон.
Что-то в позе мужчины, в сказанном им слове, в выражении лица под низко надвинутой шляпой заставило редактора замереть, и каждый его нерв натянулся до предела.
— Я вызываю тебя, — сказал мужчина так буднично, словно просил спичек, чтобы прикурить. Ни злобы, ни волнения, просто утверждение факта.
Время на миг остановилось, наблюдая за этой сценой. Даже когда пальцы мужчины потянулись к ручкам висевших у бедер револьверов, улица все еще казалась застывшей навечно.
В этот миг безвременья Карсон осознал, что его пальцы тоже схватились за ручку револьвера, что оружие уже оказалось у него в кулаке и выглянуло на свет.
Затем время вырвалось на свободу и потекло снова, а Карсон вскинул револьвер, легко и без усилий, как если бы указал на что-то пальцем. Револьверы мужчины тоже поднялись вверх, сверкая сталью в солнечном свете.
Карсон ощутил, как дернулось оружие в его руке, увидел, как на лице противника проступило удивление, и услышал, как звенит в ушах грохот выстрела.
Мужчина на другой стороне улицы начал оседать, медленно, словно пустой мешок, как будто вся сила вдруг вытекла из него в угасающем свете дня. Его колени подогнулись, а револьверы, так и не выстрелив, выпали из ослабевших пальцев. Он повалился лицом вниз, точно его мягко подтолкнули в спину.
Неподвижность продержалась еще мгновение, став глубже, чем прежде. Всадник на лошади натянул поводья и замер, курица, что ковырялась в пыли, превратилась в пернатый памятник изумлению.
Захлопали двери, зашумели голоса, по тротуару застучали шаги. На крыльце салуна забурлила толпа. Билл Робинсон, в белом фартуке на животе, выскочил из своей лавки. Парикмахер высунулся на улицу и завопил. Его клиент, с белым полотенцем на шее и мыльной пеной на лице, пытался отыскать свой револьвер, костеря последними словами мешавшее ему полотенце.
Из приемной шерифа вышли двое и двинулись вдоль по улице, двинулись прямо к Карсону, все еще сжимавшему в руке револьвер. Они приближались, миновав мертвое тело, что лежало посреди улицы, а весь город замер и наблюдал за этим.
Карсон поджидал их, борясь с поднимающимся страхом, страхом и злостью. Злостью на то, как грубо была подстроена эта ловушка.
Позади него распахнулась дверь, появился Джейк с винтовкой в руках.
— Что стряслось, малыш?
Карсон показал на лежавшего в пыли мужчину.
— Он меня вызвал.
Джейк переместил табачную жвачку к обращенной на север щеке.
— Ловко, черт побери!
Шериф Берт Бин и его помощник Стью Леонард остановились возле тротуара.
— Твоя работа? — спросил Бин, качнув большим пальцем в сторону трупа, валявшегося в пыли.
— Моя, — признал Карсон.
— Раз так, придется тебя арестовать, — объявил Бин.
— Я не позволю себя арестовать, — сказал Карсон.
У шерифа отвисла челюсть.
— Не позволишь… что?
— Что слышал! — прорычал Джейк. — Никуда он с тобой не пойдет. Хочешь что-то возразить?
Бин протянул было руки к револьверам, но передумал и снова опустил их.
— Лучше тебе все-таки пойти, — произнес Бин едва ли не с мольбой в голосе. — Если ты откажешься, я знаю способ, как тебя заставить.
— Если знаешь, так действуй, — огрызнулся Джейк. — Его на пушку не возьмешь.
Четверо мужчин бесконечно долго стояли не двигаясь.
Джейк прервал напряженную паузу, качнув стволом винтовки.
— Убирайся! — крикнул он. — Возвращайся с поджатым хвостом в свою берлогу, или я заставлю тебя сплясать под пулями. Убирайся и передай Феннимору, что ты и пальцем не тронул Карсона, испугавшись, что он прогонит тебя из города.
Толпа, до того безмолвная и неподвижная, беспокойно зашевелилась.
— Джейк, — рявкнул Карсон, — приглядывай за остальными.
Джейк смачно сплюнул и взвел курок. Щелчок прозвучал в тишине громко, угрожающе.
Карсон неторопливо спустился по ступенькам на тротуар. Бин с Леонардом попятились. Рука с револьвером была опущена, и Карсон не делал ни малейшей попытки поднять ее, но эти двое продолжали отступать перед ним.
Куинн пробился сквозь толпу перед банком и зашагал к ним по пыльной улице.
— Вы с ума сошли, Карсон! — закричал он. — Так нельзя! Нельзя противиться закону и порядку.
— Черта с два! — взвился Джейк. — Он именно это и делает!
— Я не против закона и порядка, — заявил Карсон. — Бин — это вовсе не закон и порядок, а наемный работник Феннимора. Он пытался исполнить приказ Феннимора, и теперь ему не отвертеться. Человека, которого я убил, нарочно натравили на меня. А Бина оставили ждать в кабинете, чтобы он галопом примчался сюда и отправил меня за решетку.
— Так вы разгадали этот план? — проворчал Куинн.
— Я обскакал вас, — ответил Карсон. — Вы послали плохого стрелка. Вероятно, накачали его спиртным: пусть решит, что сам черт ему не брат. Вы знали, что я выстрелю раньше его, а потом вы предъявите мне обвинение в убийстве. Хитро придумано, Куинн. Куда лучше, чем убить меня у всех на глазах. Никогда не делайте мученика из своего врага.
— Ну и что с того? — поинтересовался Куинн.
— А то, что ничего у вас не получится.
— Еще как получится, — заявил Куинн. — Вас сейчас арестуют.
— Ну так давайте! — рявкнул Карсон. — Первым я уложу вас, потом шерифа…
— Эй, а в каком порядке стрелять мне? — крикнул Джейк. — Будет глупо, если мы всадим две пули в одного и того же.