К тыкве Маша привязала старый мешок, как платье, и хоккейную клюшку.
Получилась смерть с косой. Такая овощная смерть со спортивным уклоном.
Эту смерть Маша до поры до времени в углу держала в боевой готовности.
Как за веревочку потянешь, это улыбающееся изделие немедленно под потолок выкатывалось как солнышко.
Еще одну веревочку Маша к ручке двери на склад привязала. Дверь скрипела ужасно, будто асфальтовый каток по стеклу буксовал. Таким образом Маша звуковое сопровождение приготовила.
А чтобы довершить спектакль, наша ученица научилась крышку погреба ногой толкать. Погреб своей крышкой не хуже пушки грохал.
И стала Маша ждать, когда ей самостоятельную работу доверят.
Однажды продавщицам Зое и Клаве надо было на овощную базу ехать товар отбирать. Потому что туда репу завезли из Турции. Зоя говорит Клаве:
— Давай мы магазин закроем. «Учет» повесим или «Ушла на базу».
Клава отвечает Зое:
— У нас и так каждый день «Учет» или «Ушла на базу». Надо что-то другое придумать.
— Чего тут придумывать, — говорит Зоя. — У нас практикантка есть. Пусть поработает. Чего она без дела изюм грызет!
Маша тоже говорит:
— Дайте мне самостоятельную работу. Я у вас уже три дня сижу, все умею.
Старшая Клава посмотрела на нее и согласилась:
— Ладно. Будешь тот товар продавать, который не больше двадцати копеек за килограмм. Дороже чтоб ничего не продавать. А то ты нам наторгуешь!
Продавцовые сестры уехали. Маша осталась за главную. Тут покупатель пришел. Это был большой начальник из одного министерства.
Маша этого не знала. Она приготовилась покупателя на место ставить.
Он говорит:
— Дайте мне двести грамм изюма.
Она в ответ:
— Вот еще! Буду я из-за двухсот граммов возиться. Люди мешками берут.
Покупатель из министерства даже подпрыгнул от удивления:
— Мешками?!
— Ну да! — бодро отвечает Маша. — Ишь, а еще шляпу надел!
Покупатель говорит:
— Я шляпу не надел. Я, наоборот, снял шляпу. Потому что мне жарко стало.
А Маша дальше кричит:
— Вы бы у нас тут поработали! Я двадцать лет за прилавком стою, а такого не видела!
Покупатель тихо так спрашивает:
— Какого такого?
Маша не знала, что сказать, поэтому закричала совсем басом:
— Такого такого! Ишь чего хотят! Это изюм, а не железно-капустные изделия!
Она так расстаралась, что у нее изо рта пена пошла. Покупатель стал ее успокаивать:
— Вы не волнуйтесь. Может, действительно, все мешками берут. Я тогда тоже мешком возьму. Только боюсь, у меня денег не хватит. Сколько стоит ваш изюм?
— Дороже двадцати копеек я не продам, — говорит Маша. — И не просите. А то я тут наторгую.
Покупатель совсем удивился:
— Пока я в своем министерстве сидел сельскохозяйственном, тут большие изменения произошли. Цены почти даровые сделались. А мне жена ничего не сообщала. Зарплату по-прежнему требовала.
Он на витрину внимательно посмотрел:
— А кедровые орехи у вас почем?
— По двадцать копеек.
— А грецкие?
— Дороже двадцати не продам.
Покупатель успокоился и говорит:
— Дайте мне полмешка того и полмешка сего.
Маша видит, он опять спокойный стал, неодернутый. Она решила в ход свое главное дисциплинирующее устройство пустить. За веревочку потянула. Тут овощная смерть со своей улыбочкой наверх полезла.
Клюшкой размахивает. Покупатель глаза выкатил, шепотом спрашивает:
— Это-о что-о?
— Ах, это? — небрежно говорит Маша. — Это смерть продуктовая. Каждый день ровно в обед приходит. Сейчас кричать начнет.
Сама за веревочку от двери на склад потянула. Дверь страшно скрипеть и визжать принялась на своих петлях. Маша ногой люк подняла — и грох!!!
Будто пушка из-под земли шарахнула.
Покупатель как закричит:
— Караул! На помощь! — И бежать.
Только он за углом скрылся, Зоя с Клавой пришли. Клава спрашивает:
— Как торгуется?
— Нормально, — отвечает Маша. — Один покупатель уже убежал.
— Почему убежал? — спросили сестры Абрикосовы.
— Я его на место поставила. Проучила чуть-чуть.
— А что, он платить не хотел?
— Почему не хотел? Хотел. Он хотел изюма целый мешок купить.
— Может, он какое недовольство проявлял? Жалобную книгу требовал?
— Ничего он не проявлял, — успокоила их Маша. — Он вообще хороший человек, из министерства.
— Так зачем же его на место ставить?
— Мне надо было средство проверить, — объяснила Маша. — С которым я дальше работать буду. С плохими покупателями. Это были испытания.
— Какие еще испытания? Какое еще средство? — спросила старшая Абрикосова.
— Вот это, — сказала Маша и потянула за веревочку.
Овощная смерть опять на каменный небосклон вылезла. А дверь страшно скрипеть начала. Сестры сразу побелели. Потом Зоя говорит:
— Вот что, пока не поздно, нужно эту командировочную из торгового помещения убирать. Нечего из нашего магазина комнату ужасов устраивать… Какая-нибудь бабушка здесь рассудка лишится, нас же потом под суд отдадут. Мы ее на склад отправим, пусть ящики считает.
Старшая Клава поддержала:
— Я двадцать лет за прилавком стою, а такого не видела. На складе ей самое место, там посторонних нет. Пусть и чучело с собой берет. Может, какой жулик залезет. Пусть лучше он окочурится, чем честные труженики.
Маша согласилась. На склад так на склад. Лишь бы пользу приносить. Она смотала смерть продуктовую и на склад отправилась.
Скоро туда и Игорь Игоревич пришел с Машей заниматься. Вообще-то Игорь Игоревич был студентом педагогическим. То есть он был наполовину учителем. Но из него, наверное, очень хороший учитель получится. Потому что из-за одной Маши он как на праздник одевался. На нем был костюм в искорку и галстук в серый горошек.
Они занимались и одновременно работали. Морковь по пакетам рассовывали.
Маша просто рассовывала, а Игорь Игоревич задачки придумывал:
— На склад привезли десять ящиков с яблоками и десять с бананами. И пять бумажных мешков с лимонами. В первый день продали несколько ящиков и мешков и во второй столько же. Нужно узнать: сколько продали во второй день? Если в третий продали все, что осталось. И это было меньше, чем в первый.
Маша спросила:
— Игорь Игоревич, где вы условие задачи взяли?
— У кладовщика в накладной прочитал.
Маша говорит:
— Это неправильная задача. Я в этом магазине три дня работаю и ни разу ни яблок, ни бананов, ни лимонов на прилавке не видела.
— Так быть не может! — говорит Игорь Игоревич. — Если в первый день завезли бананы, то во второй день продали бананы. Так во всех учебниках пишут.
Они к кладовщику пошли, товарищу Поросенкову. Это был спокойный человек, в брезентовом фартуке.
Он говорит:
— Что там в учебниках пишут, я не знаю. У нас все по-другому. На первый день привезли двадцать ящиков с яблоками, на второй день увезли двадцать ящиков с яблоками. На первый день привезли бананы, на второй день вывезли. Только картошка с капустой задерживаются.
Товарищ Поросенков был пенсионер. Ему не повезло с фамилией, но очень повезло с характером. Его ничего не сердило, и из него никогда не выскакивали вопросы. А из Маши они так и летели во все стороны:
— А когда же их увозят эти бананы-яблоки?
— Не знаю, — ответил пенсионер. — Вечером я склад запираю, они есть. Утром я склад отпираю, их нет.
— Это какая-то загадочная тайна, — говорит Игорь Игоревич. — Пока мы ответа на эту задачу не найдем, мы другими заниматься не будем.
Они решили на ночь на складе спрятаться и узнать, куда ящики деваются.
Договорились потеплее одеться, взять фонари, чтобы не страшно было, и все-все расследовать.
Но до этих пор они как обычно картошкой и капустой занимались. Брали мешки, грузили на тележку и везли в торговый зал к Зое и Клаве. Игорь Игоревич все равно удержаться не мог. Он Маше снова и снова задачи задавал, правда, уже полегче — про картошку и капусту:
— На склад привезли десять мешков с капустой и десять с картошкой. И пять бумажных мешков с морковью. В первый день продали несколько мешков и во второй столько же. Нужно узнать: сколько продали во второй день? Если в третий продали все, что осталось. И это было вдвое меньше, чем в первый.
Маша подходила к кассе и спрашивала:
— Скажите, тетя Зоя Михайловна, за сколько часов мы картошку продадим?
— Продадим к вечеру.
— Почему?
— К вечеру народ пойдет. Все расхватает.
Все это Маша сообщала Игорю Игоревичу:
— Я решила все. Картошку продадут к вечеру.
— Почему?
— К вечеру народ пойдет. Все расхватают. Это мне Зоя Михайловна сказала.
— Вот человек! — говорил Игорь Игоревич. — Вместо того чтобы просто решить, полгорода с вопросами обегает. Маме на работу позвонит, справочное бюро на ноги поставит. Все умеет делать, только думать не может.
Они стали готовиться в складе прятаться. Игорь Игоревич пошел домой за фонарями и телогрейками. Маша домой позвонила:
— Папа, не пугайся. Я домой ночевать не приду. У меня дело есть важное. Я буду всю ночь на складе сидеть в засаде против жуликов.
Папа закричал:
— Что это за засады? Ты где работаешь — в магазине или в городской милиции?
— Я в магазине работаю. А здесь постоянно бананы пропадают. И лимоны куда-то деваются.
— Все ясно, — говорит папа. — У вас волки завелись лимонные. По ночам приходят и налимониваются. А ты будешь их арестовывать.
— Волки не волки, — отвечает Маша, — а бывает так, что кобылицы волшебные по ночам приходят и все едят. Как в «Коньке-Горбунке». И потом, я не одна буду, а с Игорь Игоревичем.
Тогда папа успокоился:
— Ладно. Я маме про жуликов ничего говорить не буду. Я ей только скажу, что вы с Игорь Игоревичем в засаде сидите, математику решаете. Это такой новый метод засадный. Современные дети просто заниматься не умеют. Им нужны какие-то особые условия. Им нужно в засаде сидеть или на крыше. Или в поход идти по Африке. Чтобы кругом слоны были и бегемоты. Они тогда все лучше усваивают.