– Хоть и мудрые твои загадки, государь наш судья, а я их сразу отгадал. Сильнее и быстрее всего – так это каряя[39] кобыла из вашей конюшни: коли кнутом её ударить, так она зайца догонит. А жирнее всего – так это тоже ваш рябой боров: он такой жирный стал, что давно на ноги не поднимается. А мягче всего ваша пуховая перина, на которой вы почиваете. А милее всего ваш сынок Никитушка!
Послушал богатого царь-судья – и к старику-бедняку:
– А ты что скажешь? Принёс отгадку или нет?
Старик и отвечает, как внучка его научила. Отвечает, а сам боится: должно быть, не так он отгадывает; должно быть, богатый сосед правильно сказал. Царь-судья выслушал и спрашивает:
– Сам ты придумал ответ иль научил тебя кто?
Старик правду говорит:
– Да где ж мне самому-то, царь-судья! Внучка у меня есть, таково смышлёная да умелая, она и научила меня.
Царю любопытно стало, да и забавно, а делать ему всё равно нечего.
– Коли умна твоя внучка, – говорит царь-судья, – и на дело умелая, отнеси ей вот эту ниточку шелковую. Пусть она соткёт мне полотенце узорчатое, и чтоб к утру готово было. Слыхал иль нет?
– Слышу, слышу! – отвечает дедушка царю. – Аль я уж бестолковый такой!
Спрятал он ниточку за пазуху и пошёл домой. Идёт, а сам робеет: где уж тут из одной нитки целое полотенца соткать – того и Дунюшка не сумеет… Да к утру, ещё и с узорами!
Выслушала Дуня своего деда и говорит ему:
– Не кручинься, дедушка, это не беда ещё!
Взяла она веник, отломила от него прутик, подала дедушке и сказала:
– Пойди к царю-судье этому и скажи ему: пусть найдёт он такого мастера, который сделает из этого прутика кросны[40], чтобы было мне на чём полотенце ткать.
Пошёл старик опять к царю. Идёт, а сам другой беды ждёт, другой задачи, на которую и ума у Дунюшки не хватит.
Так оно и вышло.
Дал царь старику полтораста яиц и велел, чтобы стариковская внучка к завтрашнему дню полтораста цыплят вывела.
Вернулся дед ко двору.
– Одна беда не ушла, – говорит, – другая явилась.
И рассказал он внучке новую царскую задачу.
А Дуня ему в ответ:
– И это ещё не беда, дедушка!
Взяла она яйца, испекла их и к ужину подала. А на другой день говорит:
– Ступай, дедушка, сызнова к царю. Скажи ему, чтобы прислал он цыплятам на корм однодневного пшена; пусть в один день поле вспашут, просом засеют, созреть дадут, а потом сожнут да обмолотят, провеют и обрушат. Скажи царю: цыплята другого пшена не клюют, того гляди помрут.
И пошёл дед сызнова. Выслушал его царь-судья и говорит:
– Хитра твоя внучка, да и я не прост. Пусть твоя внучка явится утром ко мне – ни пешком, ни на лошади, ни голая, ни одетая, ни с гостинцем, да и не без подарочка!
Пошёл дед домой. «Эка прихоть!» – думает.
Как узнала Дуня новую загадку, то загорюнилась было, а потом повеселела и говорит:
– Ступай, дедушка, в лес к охотникам да купи мне живого зайца и перепёлку живую… Ан нет, ты не ходи, ты уже старый, ты уморился ходить, ты отдыхай. Я сама пойду – я маленькая, мне охотники и даром дадут зайца и перепёлку, а покупать их нам не на что.
Отправилась Дунюшка в лес и принесла оттуда зайца да перепёлку. А как наступило утро, сняла с себя Дуня рубаху, надела рыбацкую сеть, взяла в руки перепёлку, села верхом на зайца и поехала к царю-судье.
Царь как увидел её, удивился и испугался:
– Откуда страшилище едет такое? Прежде не видано было такого урода!
А Дунюшка поклонилась царю и говорит:
– Вот тебе, батюшка, принимай, что принести велено было!
И подает ему перепёлку.
Протянул руку царь-судья, а перепёлка – порх! – и улетела.
Поглядел царь на Дуню.
– Ни в чем, – говорит, – не отступила: как я велел, так ты и приехала. А чем вы, – спрашивает, – кормитесь с дедом?
Дуня отвечает царю:
– А мой дедушка на сухом берегу рыбу ловит, он сетей в воду не становит. А я подолом рыбу домой ношу да уху в горсти варю!
Царь-судья осердился:
– Что ты говоришь, глупая! Где это рыба на сухом берегу живёт? Где уху в горстях варят?
А Дуня против ему говорит:
– А ты-то ль умён? Где это видано, чтобы мерин жеребёнка родил? А в твоём царстве и мерин рожает!
Озадачился тут царь-судья:
– А как узнать было, чей жеребёнок? Может, чужой забежал!
Осерчала Дунюшка.
– Как узнать? – говорит. – Да тут бы и дурень рассудил, а ты царь! Пусть мой дедушка на своей лошади в одну сторону поедет, а богатый сосед – в другую. Куда побежит жеребёнок, там и матерь его.
Царь-судья удивился:
– А ведь и правда! Как же я-то не рассудил, не догадался?
– А коли бы ты по правде судил, – ответила Дуня, – тебе бы и богатым не быть.
– Ах ты, язва! – сказал царь. – Что дале из тебя выйдет, когда ты большая вырастешь?
– А ты рассуди сперва, чей жеребёнок, тогда я и скажу тебе, кем я большая буду!
Царь-судья назначил тут суд на неделе. Пришли на царский двор Дунин дедушка и сосед их богатый. Царь велел вывести их лошадей с телегами.
Сел Дунин дедушка в свою телегу, а богатый в свою; и поехали они в разные стороны. Царь и выпустил тогда жеребёнка, а жеребёнок побежал к своей матери, дедушкиной лошади. Тут и суд весь. Остался жеребёнок у дедушки.
А царь-судья спрашивает у Дуни:
– Скажи теперь, кем же ты большая будешь?
– Судьёю буду.
Царь засмеялся:
– Зачем тебе судьёю быть? Судья-то ведь я!
– Тебя чтоб судить.
Дедушка видит – плохо дело, как бы царь-судья не рассерчал. Схватил он внучку да в телегу её. Погнал он лошадь, а жеребёнок рядом бежит.
Царь выпустил им вслед злого пса, чтоб он разорвал внучку и деда. А Дунин дедушка хоть и стар был, да сноровист и внучку в обиду никому не давал. Пёс догнал телегу, кинулся было, а дед его кнутовищем, кнутовищем, а потом взял запасную важку – оглобельку, что в телеге лежала, да оглобелькой его – пёс и свалился.
А дедушка обнял внучку.
– Никому, никому, – говорит, – я тебя не отдам: ни псу, ни царю. Расти большая, умница моя.
Волшебное кольцо
Жила в деревне крестьянка. При ней жил сын её Семён, неженатый ещё. Жили они бедно: спали на соломе, одежонка на них старая, латаная, и в рот им положить нечего. Жили они давно; тогда земли у крестьян было мало, а что и была, так неродящая была земля: что и посеет крестьянин, то вымерзнет, а не вымерзнет, так от засухи посохнет, а не посохнет, так вымокнет, а не вымокнет, так саранча пожрёт.
Получал Семён в городе пенсию за отца – копейку в месяц.
Вот идёт Семён однажды с деньгами, с копейкой, и видит: один человек надел собаке верёвку на шею и удавливает её. А собака-то всего маленькая, беленькая, щенок.
Семён к тому человеку;
– Ты пошто щенка мучишь?
А тот ему:
– А какое тебе дело? Хошь убью, хошь нет – не твоё дело.
– А ты продай мне его за копейку!
– Бери!
Отдал Семён последнюю копейку, взял щенка на руки и пошёл домой.
– Нет у меня коровы, нету лошади, зато щенок есть.
Принёс он щенка домой, а мать бранится:
– Глупый ты у меня! Нам самим есть нечего, а он собак покупает!
– Ничего, мама, – отвечает ей сын, – и щенок скотина, не мычит, так брешет.
Через месяц Семён снова пошёл в город за пенсией. Вышла копейка прибавки, получил он две копейки.
Идёт он домой, а на дороге тот же человек кошку мучает. Подбежал Семён к нему:
– Пошто ты живую тварь уродуешь?
– А тебе-то что? Чай, кошка-то моя!
– Продай её мне!
– Купи, да кошка-то, гляди, дороже собаки.
Сторговались за две копейки.
Понёс Семен кошку домой. Мать пуще прежнего забранилась на сына – и в тот день до вечера бранилась, и на другой день с утра начала браниться.
Прошёл месяц. Пошёл Семён опять в город за пенсией. Опять в прибавку вышла копейка: получил Семён три копейки.
Идёт Семён из города; а на дороге стоит тот же человек и змею давит.
Семён сразу к нему:
– Не убивай её, эта змея вишь какая, я и не видал такую – должно, она не ядовитая. Лучше продай её мне.
Купил он змею за все деньги, сколько было у него, за три копейки, положил её за пазуху и пошёл домой. Змея отогрелась и говорит:
– Не жалей, Семён, что последние деньги на меня потратил. Я не простая змея, а я змея Скарапея. Без тебя пришла бы мне смерть, а теперь я жива, и мой отец тебя отблагодарит.
Пришёл Семён домой и выпустил змею из-за пазухи. А мать как увидела змею, так на печку залезла и даже побранить сына не может: у неё язык отнялся с испуга. Змея же Скарапея заползла под печку, свернулась там и уснула.
Вот и стали жить – собака белая да кошка серая, Семён с матерью да змея Скарапея, а всего пятеро.
Невзлюбила мать Семёна Скарапею-змею: то есть ей не даст и воды не поставит, то на хвост наступит.
Говорит тогда Скарапея Семёну:
– Твоя мать обижает меня. Проводи меня к моему отцу.
Поползла змея по дороге, а Семён следом пошёл. Долго шёл он за змеёй – день и ночь, день и ночь. Обступили их тёмные дебри[41]. Подумал Семён: куда он идёт и как назад вернётся?
А змея утешает его:
– Не бойся ничего, сейчас доползём, это уж змеиное царство началось, видишь? А я змеиного царя дочь, и сейчас мы увидим моего отца. А теперь слушай. Вот когда я скажу ему, как ты меня спас, он поблагодарит тебя и даст тебе много золота, а ты золото не бери, а попроси одно золотое кольцо, что у отца на пальце. Кольцо это волшебное. Отец для меня его бережёт, а я хочу тебе его подарить.
Пришёл Семён со змеиной царевной к Змею-царю. Змей обрадовался дочери.
Говорит он Семёну.
– Спасибо тебе, Семён, спас ты мне любимую дочь! Выдал бы я её замуж за тебя, не пожалел бы, да есть у неё сговоренный жених. Бери у меня золота, сколько хочешь!