Я молча кивнула. Больше не хотелось об этом говорить. Не перед моим выступлением, начинающимся менее чем через час, с кучей студентов нашего колледжа, которые придут поглазеть на меня. И не при The Contenders, стучащими в дверь, чтобы поздороваться.
– Мы только что тусовались с твоим парнем, – сказал Майк, их солист, входя без приглашения. Я встречалась с ними раньше, и они сразу же полюбили Риза. Через пять минут они все стучали кулаками и говорили о звукозаписи, а я просто стояла, чувствуя себя застенчивой простушкой.
Ханна превратилась в комок нервов. Она протянула руку для рукопожатия, как будто была взрослой или что-то в этом роде, и пробормотала свое имя.
– Я ваша большая поклонница, – сказала она Майку, не отпуская его руку.
– Класс, спасибо, – ответил Майк дружелюбно и повернулся ко мне. – Эй, так Риз сказал, что ты немного нервничаешь? Хотите зависнуть в нашей гримерке? У нас есть виски.
Мы с Ханной посмотрели друг на друга, зная, что ответ будет однозначно «да». Я оставила свои вещи в гримерке и вышла в узкий коридор, где кипела предконцертная деятельность. На выходе мы тут же столкнулись с Ризом и Джеком, которые повесили свои гостевые пропуска на шеи и смеялись вместе, будто у них было что-то общее.
Риз поприветствовал меня небрежным поцелуем.
– Эй, мисс Боязнь Сцены, как дела? Вы слышали о нашем блестящем плане насчет виски?
Волна любви захлестнула меня, смывая мысли об Алфи и вине перед ним.
– Все слышали. Я в деле.
– Молодец какая. А ну-ка, где ваша раздевалка? – спросил он Майка, как будто они уже были друзьями.
– Слева от тебя.
Риз приобнял меня, поцеловал и повел в гримерную настоящих рок-звезд. Затем повернулся к Майку:
– Хей, Амели не говорила тебе, что мы вместе написали пару песен для ее сегодняшнего выступления?
Снова начинает моросить дождь, как будто погода подстраивается под мои чувства. Каждый раз, когда плачу, небо будто рыдает вместе со мной. Я забыла зонтик, и мой кардиган становится тяжелее от дождевой воды. Хожу кругами, чтобы согреться. А вот и служебный вход. Как же здорово было пройти через все это. В тот вечер было так много маленьких кусочков радости, которые хочется перебирать снова и снова. Майк, болтающий со мной на равных; гордящиеся мной родители, стоящие в толпе зрителей. Однако ничто из этого не могло сравниться с чистой, упоительной радостью от того, что должно было произойти дальше.
Риз, в ту ночь ты сказал, что любишь меня.
Я невольно улыбаюсь, когда думаю о странных ритуалах и этикете, которые окружают произнесение фразы «Я люблю тебя» кому-то в первый раз. Мы с тобой недолго крутились вокруг этой темы. По сравнению с большинством пар, мы перескакивали через ступеньки. То, что обычно занимает месяцы, заняло всего несколько недель.
Этапы произнесения «Я люблю тебя»:
1) Все идет хорошо. Тебе нравится этот человек, и ты ему вроде тоже нравишься. Вы много общаетесь, и это здорово.
2) Ты не способна думать ни о чем, кроме этого человека. И любимое занятие – либо смотреть в окно, либо с широкой улыбкой просматривать каждое сообщение, которое он прислал.
3) Однажды он вдруг сделает или скажет что-то – обычно совершенно непримечательное, – но ты находишь это совершенно очаровательным. «Я люблю тебя», – прошепчет твой мозг.
4) Начнется любовная икота. Она становится все громче и чаще, как бредовая форма несварения желудка. Он расскажет глупую шутку – ик! – я люблю тебя! Или, может быть, ты просто смотришь на его лицо, когда он говорит с тобой, – ик! – я люблю тебя! Ты пытаешься сдержать икоту, но иногда она просачивается другими способами. У тебя появляется желание просто схватить его за руку и сильно сжать, или ты просто смотришь на него с обожанием. Он начинает замечать: «Что? Что такое?» Ты качаешь головой и говоришь: «Ничего». Это самое великое, самое блестящее чувство во всем проклятом мире. Потому что ты влюбляешься. Ты влюбляешься! Та волшебная вещь, о которой мечтает так много людей, происходит с тобой! Ты нашла идеального человека, и это, без сомнения, самая удивительная вещь в мире. Пока… пока ты не подумаешь…
5) СВЯТАЯ МАТЕРЬ ЧЕРТОВЫХ ПРЫЩЕЙ! А ЧТО, ЕСЛИ ОН НЕ ОТВЕТИТ МНЕ ВЗАИМНОСТЬЮ? Я ЧТО, ОДНА ПРЫГАЮ С ЭТОЙ СКАЛЫ?
6) Каждый раз, когда вы вместе, ты ищешь признаки того, что вы в одной лодке. Любовная икота усиливается. Любовь может быть безответной, но у вас не так, и это заставляет любить сильнее.
7) Случаются иногда великолепные моменты, когда ты замечаешь, как он смотрит на тебя. Ты спрашиваешь: «Что? Что такое?» Он краснеет: «Ничего».
8) Вы по очереди говорите некоторые из следующих фраз, по возрастающей:
Ты мне нравишься.
Ты мне очень нравишься.
Ты делаешь меня счастливым(ой).
Я думаю, что мог(ла) бы влюбиться в тебя.
Я думаю, что могу влюбиться в тебя.
Я влюбляюсь в тебя.
Я влюбляюсь в тебя по уши.
9) Однако ни одно из них не является Тем Самым Заявлением. Один из вас должен решиться первым. Дело даже не в том, кто осознанно это сделает, а в том, чей рот выпалит это первым ненамеренно. В твоем животе притаился безумный тролль, он разрывает твои голосовые связки, кричит изнутри: «Я люблю тебя! Я люблю тебя!» во всю глотку, и тебе все время приходится сдерживать его.
10) …А что, если он не скажет того же в ответ? Что, если это только ты? Что, если он все еще на первом уровне?! Он кажется более холодным, чем ты. Кроме случайных взглядов, вроде ничего нет. А может, ты все-таки неверно истолковала тот взгляд?
11) Это продолжается, и ты чувствуешь, как становишься все более и более безумной, беспокойство все усиливается, и ты могла бы поклясться… Люди говорят, что влюбленность должна быть прекрасной, но это беспокойство невыносимо; ты продолжаешь идти, и он продолжает идти, пока… один из вас, наконец, черт возьми, не говорит это.
И ты успел первым, Риз. Не так ли?
Это было довольно сюрреалистично, но чертовски здорово – пить виски за кулисами вместе с The Contenders. Ну, один из тех моментов, которые не чувствуешь, когда волнуешься, а потом вспоминаешь. Я была напугана, у меня кружилась голова и я почти ничего не говорила. Но теперь момент прошел, можно оглянуться назад и подумать: «Вау, я сидела и пила с The Contenders». Мне не нужно было много разговаривать, потому что Риз болтал за нас четверых.
– Итак, куда вы едете дальше? – спросил он. – О, Брайтон? Это славное место, не так ли? Я играл там несколько раз. Очень классно.
Талант Риза к заведению новых друзей и их очаровыванию был просто невероятен. Концерты, которые он давал в Брайтоне, были ничтожны по сравнению с их выступлениями – задворки мелких пабов против огромных арен. Тем не менее то, как он говорил – с небрежным высокомерием? – заставляло всех согласно кивать, и они даже повторили за ним: «Славное место».
Я медленно осушила свой стакан, размышляя над тем, помогал мне алкоголь или вредил. Мой желудок стянуло новыми узлами. Горло горело непонятно от чего: то ли от виски, то ли от желчи.
Ханна была необычно тихой, сидя рядом со мной и молча потягивая свой напиток. И Джек, самый большой поклонник The Contenders, тоже умолк. Он просто стоял рядом с Ризом с открытым ртом.
Майк опрокинул остатки виски, оглянулся и заметил, что у меня дрожат руки.
– Ты боишься? – спросил он.
– Мне страшно, – призналась я. – Очень постараюсь не испортить вам все, но…
– Да ничего ты не испортишь! Мы слышали твое демо. Так что это нам надо волноваться, как бы не облажаться после тебя.
Услышав это, Риз придвинулся ближе и обнял меня за плечи, целуя в макушку.
– Амели всегда так боится сцены, – объявил он всем. – Я пытаюсь убедить ее, что она потрясающая, но пока не выходит.
– Но страх сцены – это хорошо, – сказал Майк, наполняя свой бокал. – Адреналин заставляет нас работать лучше. В тот день, когда я перестану нервничать перед концертом, мне действительно будет о чем волноваться.
Я не уверена, но мне показалось, что рука Риза сжала мое плечо слишком сильно.
– Да, конечно, – согласился он, откидываясь назад и слегка выпячивая грудь. – Я тоже всегда ей так говорю.
Все разговоры о боязни сцены заставили меня задрожать еще сильнее. Из-за двери высунулась голова помощника:
– Ты готова? Я зайду за тобой через десять минут. Там собралась хорошая толпа для такого раннего концерта. Видимо, друзья пришли поддержать тебя.
– Боже.
Я выскользнула из-под руки Риза, извинилась и бросилась в туалет. Меня вырвало виски – третья рвота за день. Закончив, я уставилась в мутные глубины унитаза, хватаясь за ободок в паническом страхе, что эта тошнота не пройдет до начала выступления. Вцепившись в фаянс, я почувствовала слабую, но острую боль. И неожиданно вспомнила об Алфи. Он всегда был так хорош в обращении со мной и моими нервами – убирал волосы с моего влажного лба, одалживал куртку, если меня трясло. Риз даже не проверил, что со мной, с тех пор как я выбежала из гримерки. Я слышала его голос через стену, когда он рассказывал про свои песни Майку.
Раздался тихий стук, и мое сердце воспарило в надежде, что это все-таки он.
– Да? – крикнула я, все еще обнимая унитаз.
– Это Ханна. Ты там в порядке?
Меня охватило разочарование.
– Вроде да.
– Можно войти?
Спотыкаясь, я встала, повертела ручку и распахнул дверь.
– О боже, – сказала она, увидев меня. – Давай добавим немного красной помады на это лицо, чтобы немного взбодрить его.
– Неужели я так плохо выгляжу? – Я повернулась к зеркалу над раковиной. – О… ладно.
Ханна засмеялась и порылась в своей сумке.
– Твое сочетание таланта, амбиций и парализующего страха сцены довольно забавно. В некотором роде. – Она сняла колпачок с губной помады, решительно притянула мое лицо к своему и велела мне раскрыть рот. – Ты ведешь себя так, словно тебя собираются публично повесить.