– Риз будет утверждать, что он, – усмехнулся Джонни.
– Это был я! Сколько раз мне нужно повторить?
– Нет, я, – возразил Роб. – Я прекрасно все помню. Мы были в гараже, и на меня снизошло озарение. Это был самый удивительный момент в моей жизни – несмотря на то, что впоследствии я получил пищевое отравление.
– Чувак, ты продолжаешь рассказывать эту историю, как будто это правда, – сказал Риз, смеясь.
Иден хихикнула, Иден тут же влилась, и вот Иден уже была частью группы. Отлично для долбаной Иден!
– Значит, это ты придумал?
Она спросила его, и, клянусь богом, младенцем Иисусом и всем, что между ними, что она определенно флиртовала с ним, не стесняясь меня. Девчонка наклонилась вперед и посмотрела ему прямо в глаза.
– Да, я. Мы действительно были в гараже вместе, но придумал все я.
Она задавала вопрос за вопросом, и Риз отвечал на большинство из них, хотя вся группа, казалось, была одинаково рада оказаться в центре внимания этой привлекательной девушки. Я все время открывала рот, чтобы попытаться присоединиться, но обнаружила, что не могу сказать ничего полезного. У меня не было личности, чтобы внести свой вклад. Все, что приходило мне в голову, я заранее взвешивала в уме, и потому тормозила. А это могло разозлить Риза, чего мне совсем не хотелось. Так что я просто сидела, как аквариумная рыбка, разинув рот, пока она смеялась над его шутками, а он включал свое обаяние. И это было похоже на начало романтического фильма и выглядело бы здорово, если бы я не была его девушкой и не сидела прямо там. Пытаясь не заплакать.
Всегда, всегда пытаясь не плакать.
Прозвенел звонок, извещая о начале моего урока музыки. Но у Риза был один прощальный выстрел для меня, когда мы все собрали сумки.
– Иден, ты обязательно должна прийти на репетицию сегодня вечером, – предложил он ей. – У меня есть звуконепроницаемый гараж в задней части сада. Можем показать ребятам песни, над которыми работали?
Она пожала плечами.
– Звучит здорово.
ОНА ПОЖАЛА ПЛЕЧАМИ? Мне захотелось встряхнуть ее. Неужели она не понимает, как трудно попасть на репетицию? Легче было бы попасть в лондонский ночной клуб, куда ходят все члены королевской семьи. Она не представляет себе, насколько это серьезно? И просто пожала плечами? Я хотела пойти в гараж! Я должна был пойти в гараж. Это я была его девушкой.
– Супер. Начинаем в восемь. Жди адрес в сообщении.
– Хорошо. Увидимся позже. Было здорово познакомиться с вами, ребята.
У Иден даже сумки не было. Она просто взяла с собой блокнот в кожаном переплете и сунула телефон в задний карман джинсов на своей костлявой заднице.
– И с тобой, Амели, – добавила она.
В тот день я не плакала. Держала себя в руках. Да, знаю, кто бы мог подумать, что я на это способна? Клянусь богом, Риз, если бы ты знал, сколько раз мне хотелось плакать, но я сумела сдержать себя… Ибо, если бы выплакала все слезы, которые хотела, какой-нибудь парень по имени Ной начал бы строить большую лодку.
Я действительно не хочу снова утомлять тебя разговорами об Иден, поскольку ты находил их такими скучными.
Но все они происходили примерно так:
– Иден такая классная! Я никогда не встречал такой классной девушки.
– Ты хочешь сказать, что я не классная?
– Эм… Послушай, что ты сейчас сказала. Это вообще не классно.
Или:
– Иден полностью открывает мой разум для того, чтобы написать песню.
– Неужели? Как?
– Это трудно объяснить. Но у нас была такая хорошая репетиция вчера вечером. Я многому научился.
– О…
…
– И еще Иден сказала…
Или:
– У Иден так много друзей, знаешь? С тех пор как познакомился с ней, встретил кучу новых людей.
…
– Очень здорово, правда? Когда в твоей жизни происходят и другие вещи.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Боже, успокойся!
– У меня есть друзья…
– Я не говорил, что у тебя нет друзей, просто сказал, что Иден… В общем, не обижайся, но у тебя ведь нет друзей, правда, малышка? Не расстраивайся. Я не хочу тебя обидеть, правда. Но ведь это так? О боже, я не могу поверить, что ты снова плачешь! Ты всегда, черт возьми, плачешь! Что на этот раз? Что я теперь сделал? Невозможно находиться рядом, когда ты такая! Это вредно для здоровья. Я беспокоюсь за тебя. Тебе нужно быть спокойнее…
– О, как Иден?
– Ты сумасшедшая. Ты реально шизанутая.
Или:
– Так что ты делаешь сегодня вечером?
Вздох.
– Ты знаешь, что я делаю. Репетирую с группой.
…
– А… она придет?
– Я так и знал! Знал, что ты об этом спросишь.
– Ну так придет?
– Да, придет. Я же говорил тебе. Она помогает нам писать действительно крутые песни.
…
– Ты позволишь своей ревности помешать успеху моей группы? Это то, чего ты хочешь? Чтобы я всегда оставался с тобой и ничего не делал, не жил своей жизнью и не писал песен, потому что ты слишком ревнивая?
– Я не ревную. Просто… ты видишься с ней слишком часто, Риз.
– И что?
– Не знаю.
– Мне теперь нельзя иметь друзей? Так? Просто потому, что у тебя их нет, это не значит… О, надо же! Опять плачешь. Ты не думала, что, может быть, у тебя нет друзей, потому что ноешь буквально все время?
– Мне очень жаль! Я не знаю, почему ты терпишь меня.
– Иногда и сам не знаю.
Однажды, вскоре после того, как я встретила Иден, произошло чудо. Риз согласился провести со мной время. Со мной, по-настоящему. Он даже сам это предложил.
Все ужасы предыдущих недель исчезли в тот момент, когда он сказал:
– Как насчет того, чтобы прогулять занятия и поехать в «Бо Джанглс»?
– Неужели? – пискнул мой голос с надеждой. Боже, какой жалкой я была.
Он рассмеялся и взъерошил мне волосы.
– Да, действительно, ты же… как тебя там? Ах да, моя девушка! Почему бы мне не хотеть тусоваться с тобой? – Он обнял меня за плечи, закутал в пальто и увел с урока английского. Риз снова был такой милый, как в старые времена.
Я заставила себя не писать и не звонить ему первой и вообще ни в коем случае не заговаривать об Иден целую неделю. Это был огромный вызов, и мое сердце болело каждое утро, когда я просыпалась, проверяла телефон и видела, что он не писал. Но это наконец окупилось! Может, я была слишком зависимой? Ему явно требовалось больше свободы, как он и сказал. А любовь – это дарить людям то, что им нужно. Я взломала код, код того, как заставить его полюбить меня снова, и это было потрясающе!
– Я скучал по тебе. – Риз поцеловал меня в макушку, заставляя любовь сочиться из каждой клеточки моего тела. – Нам нужно больше времени проводить вместе.
Я кивнула – воплощение хладнокровия и спокойствия.
– Может, возьмем трюфельные оладьи? – предложила я.
– О, это же одна из лучших идей во всем этом проклятом мире!
Мы шли в город рука об руку. Если бы кто-то одинокий прошел мимо нас в тот момент, то обзавидовался бы. Мы были той самой парой. Шли по обледенелым участкам, и Риз скользил по ним как ребенок.
– Это самое приятное чувство на свете! – воскликнул он, а я засмеялась и крепко обняла его.
Мы пришли в кафе, и Риз выбрал столик с мягким диваном, притянув меня к себе, после того как заказал оладьи с растопленным трюфельным шоколадом. Риз много говорил о своей группе, но я не возражала, потому что он гладил мои волосы и был снова в меня влюблен. Он мог бы говорить о том, как сохнет краска, как пересчитывают вагоны или о выставках антиквариата, и все равно мне казалось бы, что из его рта льется жидкое золото.
– Мне очень нравится это новое направление, в котором мы движемся, – сказал он. – Остальные настроены скептически, но они просто не могут видеть того, что вижу я. Это не риск…
Я кивнула и согласилась, потому что ему нравилось, когда я так делала.
Принесли оладьи с большим чайником, и он взял их, не поблагодарив официанта.
Мы объедались и восхищались тем, как же все вкусно, обмениваясь оладьями, потому что выбрали разные начинки.
– Я определенно выбрал самый лучший вкус, – подтвердил он, откусив мой.
Я кивнула в знак согласия. И решила заказать его начинку в следующий раз.
Все шло очень хорошо; я была счастлива и действительно думала, что это будет длиться вечно. И если не навсегда, то по крайней мере больше, чем на час. Но потом я снова все испортила, как обычно.
– Так что да, – Риз отложил недоеденный кусок, – у нас концерт в субботу. В отеле «Дживс и Вустер». Это будет прекрасная возможность попробовать новый звук.
Я захлопала в ладоши, искренне радуясь за него.
– Риз, это отличная новость!
«Дживс и Вустер» – милое местечко, где я играла примерно месяц назад. В зале помещается около пятидесяти человек, но публика потрясающая, по-настоящему вовлеченная. Было полно взрослых любителей музыки, которые не попали на поезд в Лондон. Я чувствовала себя ужасно на протяжении всего выступления, даже не могла сосредоточиться на аплодисментах, потому что Риз отправил сообщение накануне, сказав, что не сможет прийти. Даже не объяснив причину.
– Я знаю. По правде говоря, самое время, чтобы мы у них выступили. Я ходил к ним с Иден, она знает менеджера. Мы спели там две наши новые песни, которые ему очень понравились.
Подожди.
Только что взорвалась новая бомба Иден.
Он встречался с ней? Опять? Ходил на прослушивание с ней вдвоем? Ядовито-зеленая ревность пронзила меня вместе с раскаленной добела яростью. Я знала, что не должна ничего комментировать. Знала, что от этого будет только хуже.
– Ты не говорил мне, что вы с Иден теперь играете вместе, – тихо процедила я в свою кружку с холодным чаем, и все тело Риза напряглось от раздражения.
– Не делай этого, – его голос был тверд, – не сейчас, когда мы так хорошо проводим время.
Я не могла с этим смириться. Моя неуверенность забилась внутри, как корчащийся ребенок на грани истерики. Я отхлебнула еще чая, чтобы успокоиться, но внутри стоял крик: «ЧТО ВООБЩЕ ТВОРИТСЯ? У НИХ ЧТО-ТО ПРОИСХОДИТ. ТЫ БЫЛА ПРАВА. ТЫ НЕ СУМАСШЕДШАЯ, ТЫ ПРАВА».