эрли почувствовала себя стесненной и косноязычной.
— Дэвид сказал, что вы, по-видимому, прилетите уставшей и печальной, — сказала Виктория. — Он хотел сам встретить вас, но не успел из-за устройства Андреа в больницу.
— Я не очень устала, просто боюсь за дочь, — ответила Кэрли.
Быстрая, притворная улыбка тронула полные губы Виктории.
— Печальные события заставили вас снова приехать сюда, не то что в прошлый раз…
Кэрли показалось странным упоминание о ее предыдущем приезде.
— Я очень сожалею, что не смогла встретиться с вами в прошлый раз и поблагодарить за все то, что вы сделали для моей дочери.
— Ваша дочь действительно очаровательный ребенок. Она представлялась мне в начале совсем не такой. Андреа немного замкнута в себе, но в обществе ее поведение резко меняется: она становится жизнерадостной и общительной.
По тону, с которым были сказаны эти слова, Кэрли поняла, что все это не более, чем комплимент.
— Как она сегодня себя чувствует? Вы видели ее?
— Боюсь, что она до сих пор против лечения в больнице.
— Кажется, что прошли месяцы с тех пор, как я видела ее в последний раз.
Виктория закинула ногу на ногу и расправила юбку.
— Жаль, но мне придется во время вашего пребывания у нас работать за городом, — сказала Виктория немного неуверенно. — Дэвид меня уверил, что вы постесняетесь остановиться у нас. Я кое-что предприняла в этом отношении, естественно, только при вашем согласии. Один хороший друг оставил нам свою квартиру, в которой он сейчас пока не живет. Она расположена недалеко от больницы, так вот, при необходимости вы можете жить там все лето.
— А как далеко она находится от больницы?
— Квартал с небольшим.
Виктория была явно довольна тем, что Кэрли не обиделась и не отклонила ее предложение.
— Туда приходит два раза в неделю женщина убирать квартиру, а рядом множество хороших кафе и ресторанов.
Воспитание Кэрли требовало того, чтобы за проживание платились деньги непосредственно из ее кармана. Но вряд ли удобно обсуждать такой вопрос с Викторией. Она решила поговорить перед отъездом на эту тему с Дэвидом.
— Я очень ценю, то что вам удалось подыскать квартиру так близко от больницы. Мне будет очень легко навещать Андреа.
— Она очень неохотно согласилась лечь в больницу.
Необъяснимый всплеск ревности поразил Кэрли. Как позволила себе Виктория знать так много о жизни ее дочери, тогда как она, ее мать, почти не знает о жизни Андреа в последние годы?
— Я бы хотела, чтобы Андреа разрешила мне рассказать о своем состоянии Джеффри, — сказала она. — Он прекрасно к ней относится и, думаю, не оставит ее одну в трудное время.
Взглянув на Викторию, Кэрли поняла, что ее идея не так уж и хороша.
— Уверена, что Армстронги будут довольны, если Андреа ничего не скажет Джеффри о своей болезни. Они сейчас очень беспокоятся за его учебу.
Кэрли не поняла хода мыслей Виктории. Она решила переменить тему разговора.
Она поглядела в окно, стараясь определить, долго ли еще ехать до города.
— Я хотела бы сперва остановиться у вашего дома, чтобы встретиться с дочкой, а уже потом ехать на квартиру.
— Конечно, — ответила Виктория, вежливо улыбнувшись.
— Андреа говорила мне, что вы сейчас работаете над специальным проектом в связи с приближением двухсотлетия смерти Моцарта, — сказала Кэрли, по-прежнему стараясь перевести разговор в безопасное русло.
Виктории стоило огромных усилий пуститься в разговор на эту тему, который и занял у них всю оставшуюся дорогу.
Кэрли затаила дыхание и тихо двигалась по комнате к постели Андреа, частично из боязни разбудить ее, а больше из-за шока от увиденного. Девочка выглядела очень хрупкой и совсем бледной. Как всего за несколько дней могли произойти такие перемены? Или она была слепа, когда была здесь совсем недавно, и видела лишь то, что хотела увидеть? Глядя на нее сейчас, невероятно было даже предположить, что ее болезненный вид результат беременности.
Андреа пошевелилась и открыла глаза.
— Мама?
Кэрли подошла к кровати и встала на колени, не решившись сесть рядом с Андреа, боясь причинить ей неудобство.
— Я вылетела на следующий же день после звонка Дэвида.
Андреа нахмурилась.
— Я говорила ему, чтобы ты не приезжала, так как Шон и Эрик остались одни.
— Твои братья в состоянии позаботиться о себе сами, от этого они только повзрослеют. В конце концов, они уже не маленькие.
Кэрли убрала волосы со лба дочери.
— Во сколько тебя завтра отвезут в больницу?
Андреа перевернулась на спину и устремила взгляд в потолок.
— Я не поеду.
— Но Виктория сказала…
— Меня не волнует, что она сказала. Я туда не поеду и все.
— Почему ты так упрямишься?
— Потому что знаю, как они лечат. Я знаю, что они со мной сделают.
Кэрли вздрогнула.
— Хорошо, но я не знаю и хотела бы все поскорее услышать от тебя, — сказала Кэрли, поправляя одеяло.
— У нас в классе была девочка, у которой в прошлом году обнаружили рак. После операции она прошла очень сложный курс химиотерапии. Потом она так разболелась, что бросила школу.
Андреа повернула голову и пронзила мать умоляющим взглядом.
— До окончания учебы осталось несколько недель, мама, я не хочу, чтобы со мной случилось то же самое.
— Думаю, в госпитале можно элементарно продолжить обучение, a я тебе помогу и Дэвид тоже.
Кэрли сопроводила сказанное одобрительной, как казалось ей, улыбкой.
— Обещаю тебе, что так или иначе, ты будешь учиться в Оксфорде.
— У меня нет шансов. Осталась лишь пара недель.
— Любимая, за пару недель можно сделать…
Кэрли остановилась, увидев улыбку Андреа.
— Что случилось?
— Ты всегда произносишь «любимый» или «любимая», когда хочешь повлиять на кого-то из нас.
— Неужели я так прозрачна?
— Иногда. Шон говорил, что ты его назвала «любимым» двадцать раз, пока он был болен.
Кэрли улыбнулась.
— Хорошо. Долой слово «любимая». А как насчет «малышки» вместо него? Или еще лучше «сладкая моя»?
Андреа громко рассмеялась.
— Почему бы не заменить на что-нибудь более нежное, к примеру — ягненочек?
— Что здесь за шум? — спросил Дэвид, появившись в дверях.
Сердце Кэрли встрепенулось и забилось сильнее, когда она обернулась и увидела его.
Когда они приехали, Дэвид был все еще в больнице.
— Андреа испортила всю мою прическу.
Кэрли подвинулась, чтобы занять позу поудобнее.
— Боюсь, что мои колени приросли к полу.
Дэвид вошел в комнату, подошел к постели Андреа и внимательно посмотрел на нее.
— Что думаете об обеде в китайском ресторане?
Девочка состроила гримасу.
— Я не очень голодна.
— Возможно, это будет одним из последних твоих развлечений на ближайшее время.
Кэрли от неожиданности раскрыла рот. Как он может так разговаривать с ней? Разве Дэвид не знает, как она несчастна?
— Из всего, что я успела прочитать в самолете не следует, что именно так и случится, — сказала Кэрли еле сдерживая гнев в голосе.
— В случае с Андреа именно так все и будет.
Все еще глядя на Кэрли, Дэвид сказал Андреа.
— По-видимому, ты не говорила маме, какие у нас перспективы.
Кэрли не могла поверить в то, что услышала. Это был совсем не тот человек, с которым она общалась перед отъездом домой, даже несколько часов назад он был таким обезумевшим от случившегося, что не мог говорить по телефону без слез.
— Я только что приехала, — сказала Кэрли, сдерживая обиду. — И мы успели поговорить лишь об ее отказе лечь в больницу до окончания учебного года.
Теперь взгляд Дэвида переместился на Андреа.
— Я говорил, у нас нет выбора. Ты пойдешь в больницу, если даже мне придется волочить тебя туда, дрыгающую ногами и плачущую. И я буду помогать пичкать тебя Богом проклятыми лекарствами.
Только теперь Кэрли поняла, что происходит с Дэвидом. Он боролся, единственным способом, который знал, со своей растерянностью и горем. Если химиотерапия является для девочки последней надеждой, то о чем же тогда говорить и чего ожидать?
— Я думаю, Дэвид прав.
Андреа повернулась спиной и к матери, и к Дэвиду.
— Почему вы не считаетесь с моим мнением, ведь это касается лично меня?
Дэвид с досадой потер ладонью шею.
— Потому что я люблю тебя больше, чем ты любишь сама себя.
Его голос стал мягче, но напряженнее.
— Я уже говорил тебе, что ни за что не допущу даже малейшего риска потерять тебя.
Андреа свернулась в клубочек, колени к подбородку, ладони прижала к щекам.
— Я устала, — сказала она. — И хочу спать.
— Так я понимаю, что ты с нами не пойдешь? — констатировал Дэвид.
— Хватит, — запротестовала Кэрли, ошеломленная всем увиденным и услышанным.
— Хорошо, — ответил Дэвид Кэрли, а Андреа кивнул:
— Я зайду к тебе попозже.
Когда они подходили к двери, Андреа остановила их.
— Китайский ресторан звучит неплохо, нельзя ли пойти туда немного попозже.
Дэвид закрыл глаза и тяжело вздохнул, как бы освобождаясь от нахлынувших эмоций.
— Фаршированные яйца, бифштекс и брокколи, подойдет?
— Я еще хотела бы немного свинины «а ля му-шу».
— Отлично.
— И еще немного цыпленка в сметане…
— Что-нибудь еще? — спросил Дэвид с радостью.
— Печенье для гадания.
Дэвид вернулся к постели Андреа, нагнулся и поцеловал ее.
— Нам это не потребуется, — сказал он мягко. — Мы и так знаем, что будет дальше.
Глава 31
— Ты здесь давно? — спросил Дэвид подходя к Кэрли в холле больницы и слегка придерживая Андреа за плечи.
— Несколько минут, — солгала Кэрли.
На самом деле она находилась здесь уже целый час. Она осмотрела, насколько возможно, здание, внутренние помещения, понаблюдала за изредка проходящими служащими больницы. Все здесь показалось Кэрли, по крайней мере внешне, вполне солидным.