Он увидел клинок, но не узнал человека, который его обнажил. Как нелепо умереть таким образом. Глупо, случайно, в то время, когда жизнь почти полностью изменилась к лучшему, предоставила возможность выбора, многое обещала. Давала надежду.
Он услышал крик человека д’Акорси. Бросился в сторону от направленного на него меча. Налетел на другого человека, который отшатнулся. Увидел луч света, отразившийся от клинка. Так глупо, снова подумал он. Жизнь, мир, такая смерть.
Но…
– Мы здесь не затем, чтобы причинить вам вред, – сказал человек с мечом. – Вовсе нет. Я буду благодарен, если вы спокойно пойдете с нами.
– Зачем тогда оружие? – резко спросил Рафел.
– Видите ли…
– Нет! – произнес человек д’Акорси, шагнув вперед с обнаженным мечом. – Этого не будет! Этот человек находится под защитой…
Рафел повернулся и успел увидеть, как его телохранителя сбили с ног ударом по голове. Рукояткой кинжала по затылку. Мужчина с мечом пришел не один. Второй нападающий подхватил человека д’Акорси, не дав ему упасть, и опустил на землю. В толпе это было не так заметно. Но люди все же смотрели на них. Однако не вмешивались. Разве не должен кто-нибудь позвать городскую стражу? Рафел открыл рот, чтобы это сделать.
– На вашем месте, – спокойно произнес человек с мечом, держа оружие острием вниз, – я бы не стал этого делать. Они все равно не успеют явиться достаточно быстро. Было бы лучше, если бы вы просто пошли с нами. Я говорю серьезно, вам никто не причинит вреда. – Его голос звучал уверенно.
– А человек, который меня сопровождал? Которому уже причинили вред?
– Такое случается, – ответил тот, кто стоял перед ним.
И в этот момент к спине Рафела приставили кинжал, снизу, незаметно со стороны. Неприятное ощущение. Кинжал проколол его дублет и тунику, оцарапал кожу. Человек, стоящий перед ним, спрятал меч в ножны. Вокруг них двигались люди, шли им навстречу и в противоположном направлении, занятые разговорами. Рафел слышал смех. Человек д’Акорси лежал на земле. Мужчины и женщины обходили его. Неужели в Серессе такое происходит сплошь и рядом?
– Бассо, осторожно. Нет необходимости кого-то ранить, – сказал предводитель. – Идемте, синьор бен Натан? Здесь недалеко, всего через два моста.
«Приезжай меня повидать». Голос из потустороннего мира, думала Ления.
Потусторонний мир и Бискио. Где, возможно, находится ее брат. Который раньше участвовал в скачках, а теперь разводит лошадей. Из всех невероятных вещей в господнем мире, которыми он мог заниматься. Но почему, в самом деле? Почему это более невероятно, чем другие занятия? Более невероятно, чем то, что Ления занимается торговлей и была корсаром?
Она не хотела ехать в Бискио.
Стыд и горе могут глубоко врасти в человека, думала она. Это случилось с ней. Это сделали с ней.
Рафел бы сказал, что ей нечего стыдиться и что каждый живет со своим горем. Он по-своему прав, но он не женщина. Могла бы она ему так ответить? Понял бы он? Может, и понял.
Совет Двенадцати уже созван. Герцог сообщит Фолько об их решении, о том, присоединятся ли они к войску, которое Верховный патриарх хочет отправить на захват Тароуза. Его желание подкреплялось угрозой самых суровых наказаний, какие только может обрушить Скарсоне Сарди на мир джадитов. И разрешением отдать город на разграбление, если, конечно, они добьются успеха. Обещание награды, чтобы уравновесить угрозу божьей кары.
Богатый портовый город Тароуз. Полный неверных, отрицающих Джада. Мужчины, которых убьют или пошлют на галеры; женщины, для чего бы они кому-то ни понадобились. Золото из земель за пустыней. Золото и не только. Это не Ашариас, не возвращение Сарантия, но… это будет ответом. Нанесенным ударом. Флот отправится вершить возмездие. И ему даже не так далеко плыть!
Совет должен был собраться сегодня ночью. Они иногда так поступают, сказал ей Гвиданио Черра, который продолжал держать их в курсе происходящего. Фолько участвовал в обсуждениях, о которых им не рассказывал. Он не обязан был делиться с ними сведениями о том, чем он занят. Но д’Акорси предстояло командовать этими войсками, если поход состоится. Сегодня ночью он будет выступать перед Советом. По слухам, дворцовая палата для заседаний великолепна. Все стены в несколько рядов увешаны портретами бывших герцогов. Сересса уже давно была могучей державой. Королевой морей.
Существовали еще гораздо менее масштабные планы по строительству их нового торгового судна. Той каракки, которую они с Рафелом сначала предоставят для войны, а потом будут использовать для своих нужд. Если корабль уцелеет. Если их партнерство продолжится.
Она сказала Рафелу, что оставляет все приготовления на него. Он разбирается в кораблях и любит планировать. И она ему полностью доверяет. Для нее это важная истина, думала Ления. Доверие. Если в ближайшее время их партнерство закончится, это ее опечалит. Она может себе в этом признаться. Она пытается научиться признавать подобные вещи.
А пока что… Вчера она отправилась гулять по городу одна. Или почти одна. Дузо, человек Гвиданио Черры, отправился вместе с ней, держась на несколько шагов позади. После встречи в тумане она чувствовала, что не может возражать. Это злило, но также… если пытаться быть честной перед самой собой – а она пыталась, – это придавало ей уверенности. Он был из тех, кто придает уверенности, Брунетто Дузо. Он служил здесь командиром стражи. Как он оказался у Черры, она не знала. Возможно, он бы ей ответил, если бы она спросила, но Ления не спрашивала.
Она принадлежала к тем людям, которые не задают много вопросов. Предпочитают наблюдать и размышлять.
Они гуляли долго, в основном пешком, лишь иногда садясь в одну из узких лодок. Весь этот день она вспоминала, как еще ребенком хотела ощутить вкус мира. Тех чудес, которые в нем, возможно, существуют.
Стоял ветреный день, в тени и на воде было холодно, но она надела плащ, а еще купила шляпу в лавке на высоком арочном мосту, на котором теснились торговцы. Дузо предупредил ее, чтобы она следила за кошельком. Позже она остановилась послушать слепого нищего, сидевшего верхом на бочке у моста. Он рассказывал истории о море, заявлял, что умеет предсказывать судьбу человека по его ладони. Он каким-то образом узнал, что она его слушает и что она женщина; предложил погадать ей за медную монету. Она не позволила этого сделать, но дала ему монету.
На другом конце моста зловоние предупредило их, что они приближаются к кварталу красильщиков кож, и, заглянув в маленькое святилище с мозаиками и оставив несколько монет в ящике для пожертвований, она повернула обратно. Однако перед уходом она помолилась. Она очень давно этого не делала. У двери она обернулась к алтарю и сделала знак солнечного диска перед тем, как уйти.
Она попросила у Дузо совета и поела там, где он указал, когда они возвращались тем же путем. Он отказался к ней присоединиться, остался снаружи у входа. Он был ее телохранителем. Она стала человеком, у которого есть телохранитель.
Во время еды к ней пришла неожиданная мысль. Поначалу она потрясла Лению, но потом заставила ее задуматься.
Это была мысль о Джаде, о вере, о жизни, которую она бы могла вести. Нелепая идея, если посмотреть с одной стороны; не такая уж нелепая, если посмотреть иначе. Многие вещи таковы, разве нет?
В конце их прогулки, возле палаццо, она попросила Дузо передать Гвиданио Черре просьбу зайти к ней, когда его рабочий день закончится.
Черра так и сделал, ближе к вечеру. Ни Рафел, ни д’Акорси еще не вернулись. Дворецкий впустил его и принес в гостиную вина.
Тихий человек этот Черра. Однако с чувством юмора и еще молодой. Возможно, он не всегда тих, подумала Ления. Она задала ему несколько вопросов. Он ответил.
Она понимала, что действует импульсивно, это почти наверняка было безумием, но у нее оставался еще по крайней мере один день, свободный от обязательств. Она приняла предложение Черры организовать для нее поездку за город на следующий день.
Она действительно не привыкла к тому, что о ней заботятся. Даже просто обращают на нее внимание. Она старалась жить так, чтобы не привлекать внимания. Охрана, сопровождение? И человек, переживающий горе, который хочет быть ей другом? Который, возможно, понимает ее горе?
Когда она вышла из палаццо на следующее утро, Гвиданио Черра ее ждал. Она думала, что он отправит с ней Дузо или другого человека. Рафел собирался идти в Арсенал на переговоры насчет их корабля. Где находился д’Акорси, она не знала. Он сегодня ночью должен был встретиться во дворце с Советом Двенадцати. В той роскошной палате. Ления задумалась, увидит ли она ее когда-нибудь. Она слышала, что в ее глубине есть дверь, ведущая вниз, в казематы и пыточные комнаты. Сересса не была добрым городом, ее жителей не стоило сердить. И доверять им, как правило, не стоило.
– У вас сегодня нет заданий от вашего герцога, синьор?
Она надела новую шляпу коричневой кожи, купленную накануне. Утреннее солнце ярко светило, играя бликами в каналах, палаццо на их берегах раздваивались, отражаясь в воде.
– Они есть всегда, – ответил он с быстрой, легкой улыбкой.
– И все же вы здесь?
– Я держу коня в конюшне на материке, синьора, и езжу верхом, когда могу. Эта поездка служит мне предлогом, если позволите. Дорогу туда, куда вы направляетесь, найти нелегко. Конечно, так и задумано. – Он поколебался. – Верховая езда для меня удовольствие. Или средство расслабиться. И то и другое.
– Я не очень хорошо езжу верхом, – сказала она.
Чугунные ворота были довольно высокими, потемневшими от времени и непогоды, свет и тень чередовались на почти черных прутьях, когда ветер шевелил листья очень высоких деревьев по обеим сторонам. За воротами Ления видела ухоженный сад. Фруктовые деревья, пруд. Светлые каменные стены окружали большую территорию. Залитый солнцем медный купол святилища был виден сквозь прутья. По дороге сюда она несколько раз думала, не повернуть ли назад.