– Невинных людей, – с горечью произнес Скандир. – Они молятся…
– Невинных людей, – повторил Фолько. – Мы будем сражаться с джанни, если они не сдадутся.
– А если сдадутся? Они уйдут домой? Чтобы снова воевать со мной и с моим народом на востоке?
Фолько впервые заколебался.
– Нет. Нет, вы правы. С воинами Гурчу мы разберемся, несмотря ни на что. Ради вас. Тех, кто уцелеет, отправим на галеры. Ради вас, – повторил он.
Скандир все еще не смирился, видела Ления. Он был взбешен, излучал холодную ярость.
– Большое спасибо, – с горечью произнес он.
– Они там умрут, – сказал Фолько.
– Мы еще не взяли город, – заметил Джан. – При всем уважении, мои господа.
Он так редко говорит, подумала она.
– Теперь возьмете, – сказал Зарик ибн Тихон. – Позвольте мне сразиться с ним, за мою жизнь и за жизни этих людей.
– Д’Акорси, мне это необходимо, – сказал Скандир. – Если вы меня хоть немного уважаете, позвольте мне это сделать. Я сражался с ашаритами еще до падения Города Городов, пока вы зарабатывали деньги на мелких войнах в Батиаре, и покупали картины, и строили святилища и красивые сады. Вы передо мной в долгу. Вы все передо мной в долгу.
Лицо Фолько было мрачным.
– Тогда просто убейте его, – ответил он. – Из лука.
– Нет. В поединке. Человек Гурчу падет от моей руки.
Фолько долго смотрел на него. Потом, в конце концов, кивнул, один раз. Ления не думала, что он согласится. То, что сказал Скандир, имело смысл, но… он согласился не только поэтому. Это как-то связано с тем, что они мужчины, решила она. И, может быть, также с падением Сарантия, с чувством вины за это даже здесь, сейчас, там, где они находились, среди останков другого города, сожженного давным-давно.
Он не был уверен, что знает, почему дал согласие на поединок. Отчасти из-за ощущения, что они действительно в долгу перед Скандиром. Из уважения, из-за понимания того, что делает этот человек каждый день. Но отчасти из-за неоспоримого волнения, странного и темного, которое вызывала мысль о поединке. Существует так много легенд, так много песен и историй, и вот-вот появится еще одна легенда здесь, среди этих руин. Ему вдруг пришло в голову, что идея честного поединка очень привлекательна в мире, где всегда было так мало честного – особенно в войнах, но не только в них.
Он принял еще одно решение, когда они образовали широкий круг, заключив в него этих двух мужчин. Двух очень крупных мужчин. Скандир выше ростом, Зарик шире в плечах, мускулист. Ибн Тихон участвовал в битвах дольше, чем Бан Раска Трипон из Тракезии. Он воевал на море и на суше еще мальчиком. Он умеет драться, подумал Фолько. Скандир легко может встретить свой конец в пыли Аксарта, вдали от дома.
Фолько д’Акорси решил, что если это произойдет – если Скандир сейчас погибнет, – он не позволит Зарику ибн Тихону уйти, что бы он только что ему ни пообещал. За это он ответит перед Джадом, вымолит отпущение грехов у патриарха, если сам останется в живых. Это священная война, напомнил он себе. В подобных войнах меняется представление о том, что достойно, не правда ли?
Тем не менее этот момент вышел из-под его контроля. Ему это не нравилось, но его сердце до сих пор сильно билось, какое-то первобытное чувство поднималось в нем, пока он смотрел, как двое мужчин начинают кружить друг вокруг друга для того, чтобы один из них умер.
Солнце должно сыграть свою роль, подумал он, и почва. Они оба это понимают.
«Ления, мне это не нравится! Это плохо».
«Ох, девочка. Я это понимаю».
«Я боюсь».
«И я тоже».
«Но разве мы не можем…»
«Замолчи, Леора. Пожалуйста. На минутку. Мне надо подумать».
И пока она думала, наблюдая, к ней пришло воспоминание; оно поразило ее как стрела из арбалета. Тот момент в Марсене, в таверне, когда она в последний раз видела этого человека. Нечто, сказанное тогда его пьяным братом, который грозил им насилием и смертью, прежде чем они с Рафелом получили свои деньги и вышли в темноту, в безопасность.
Но теперь она была кое в чем уверена и поняла, почему ощутила такой страх. Чувство пришло раньше понимания.
«Ох, Леора, они меня так возненавидят».
«Что? Почему? Тебя? Почему они…»
«Потому что я женщина, а это танец мужчин».
«Танец? Я не понимаю».
«Потом поговорим. Если сможем. Сейчас подожди».
«Если сможем», – подумала она. Их окружало кольцо из людей, выстроившихся в несколько рядов, – большинство присутствующих здесь мужчин. Она стояла ближе всех, рядом с Фолько. Около сорока их солдат смотрели сверху, со склона холма, поднимающегося к храму. Они забрали с собой людей Зарика и обезоружили их. Несколько других стояли спиной к происходящему, на страже. Одним из них был Джан.
Ей самой нужно было следить за двумя мужчинами, медленно кружащими внутри кольца. Они еще не обнажили мечи, изучали почву под ногами. «На что это должно быть похоже?» – подумала Ления. Каким может быть этот момент?
Она смотрела на Зарика, на его голубые глаза, когда он поворачивался к ней лицом, на его мускулистую спину, когда они поворачивались в другую сторону. На нем был кожаный жилет поверх темно-синей туники. Жилет имел значение. Ления не видела его кинжала, но знала, что он у него есть. Возможно, не один. Знала так же точно, как собственное настоящее имя.
Они описали еще один круг. Остановились. Наконец выхватили мечи. Зарик стоял прямо перед ней, Скандир, высокий и худой, напротив него, лицом к ней и Фолько.
«Молись за меня», – сказала она маленькой девочке в святилище возле Родиаса.
А потом устремилась к ним. Легко, быстро и решительно, как ее учили.
Она сделала два шага вперед, выхватила нож под правую руку из-за пояса – и вонзила его в спину Зарика ибн Тихона возле левого плеча, высоко, сильно и глубоко, вспарывая мышцы снизу вверх. Тут же выдернула клинок и вонзила его снова, когда Зарик закричал от неожиданности и боли. На этот раз – сверху вниз, в то же плечо.
Его меч упал в пыль.
Зарик начал с проклятиями поворачиваться к ней. Опустил левую руку. Вокруг все кричали. Скандир ревел от ярости. Она в третий раз ударила Зарика ножом, теперь в левое плечо, мимо кожаного жилета, глубоко, сильно, снова вспарывая мышцы снизу вверх. Выдернула клинок, вонзила еще раз в то же плечо, опять сверху вниз.
Зарик взвыл. Обе руки безжизненно повисли вдоль тела. Он не мог их поднять. Она это знала. Она умела это делать. Тот человек, который ею владел, организовал ее обучение.
Так много шума было теперь вокруг, в месте, где раньше царила тишина, полная призраков. Она стояла перед Зариком ибн Тихоном.
– За моих отца и мать, – тихо произнесла Ления Серрана. – И за моего брата. И за меня.
Он бы убил ее, если бы смог. Он не мог. Не мог ее убить.
А вот Скандир…
Высокий мужчина рванулся вперед, с багровым лицом, направив на нее острие меча.
– Женщина, что ты наделала?! – закричал он.
Она повернулась к нему. Не отступив ни на шаг. Она бы ни за что не отступила. Но она ощущала слабость, тошноту. Одно дело совершить что-то мгновенно, повинуясь порыву, навыкам, инстинкту, но…
Она спросила, стараясь, чтобы голос не выдал то, что она чувствует:
– Я испортила честный поединок, мой господин?
Она осознала, что Фолько стоит рядом с ней. Он не позволит меня убить, подумала она.
– Да! – рявкнул Скандир. – Ты меня опозорила! И д’Акорси тоже!
– Я сам решу, опозорен ли я, – произнес Фолько. Его голос звучал необычайно спокойно. – Ления, что вы увидели?
Каким облегчением было услышать этот вопрос. Это облегчение окатило ее, как волна.
Она перевела взгляд с одного мужчины на другого. Крики затихли.
– Он мажет свои клинки ядом, – сказала она. – Яд должен быть у него на мече. И на ноже, который он намеревался метнуть в вас. Ему нужно только пустить кровь, чтобы убить. Однажды его брат сказал нам об этом. – Она подняла взгляд на Скандира. – Честный поединок, мой господин?
Она тоже может позволить себе сарказм, подумала она. Может чувствовать ярость, которую не станет объяснять этим мужчинам или даже той девочке, которая говорит с ней.
Тишина среди руин. Снова слышен птичий щебет. Мир деловито продолжает идти дальше над ними, мимо них, вокруг них, что бы ни делали люди, где бы они ни находились.
Она заметила тот момент, когда высокий рыжебородый мужчина осознал то, что она сказала. Его плечи расслабились. Поза изменилась.
– Где нож? – спокойно спросил он.
– В левом сапоге. Он уже потянулся к нему. Пусть никто не прикасается к мечу.
Фолько обошел искалеченного корсара, осторожно перешагнув через выпавший из его руки клинок. Он ни на секунду не усомнился в том, что Ления Серрана права насчет яда. Это многое объясняло, в том числе – почему у человека, переодетого рыбаком, такой хороший меч. Зарик не ожидал встретить людей, разбирающихся в подобных вещах. Он рассчитывал найти простых моряков и маленький корабль, подняться на борт – и захватить его. Или, если не получится, продолжить путь на восток, так далеко, как понадобится, чтобы найти рыбацкую деревню и рыбацкое судно. Он уже однажды начал с этого новую жизнь. Ему не повезло, подумал Фолько, он мог бы ускользнуть.
– Чего ты ожидал, – говорил Скандир Зарику, – если бы я умер от яда в царапине? Что он тебя отпустит? – Он снова обрел хладнокровие, очень быстро.
Раненый человек с повисшими руками ответил:
– Он не собирался меня отпускать, если бы я тебя убил. Я это видел.
– Неужели? – спросил Фолько. – Значит, ты просто хотел забрать с собой еще одну жизнь?
Зарик перевел взгляд на ясное небо, потом снова опустил глаза.
– Я делал это так же долго, как и ты. Ты командуешь войском вашего патриарха. Вы все надеетесь отвезти меня к нему. Убей меня сейчас, чисто. Как воин воина. Не вези меня туда живым, на позорную смерть.